Ребенок

Я с готовностью захохотала и шлепнулась на кровать, как ребенок, раскачиваясь на панцирной сетке. Ничего мне в эту минуту так не хотелось, как расслабиться. Антон смотрел на меня с добродушной усмешкой – как отец на расшалившегося малыша. Затем он стал деловито давать инструкции:

– Белье меняют раз в две недели – просто в определенный день сдаешь его комендантше и получаешь новый комплект. Кухня в конце коридора, но лучше заведи себе плитку; пожарные это, конечно, запрещают, но плитки есть у всех. Холодильник я попробую тебе раздобыть.

– Холодильник?

– Ну, должна же ты где-то хранить продукты!

– Ах да, действительно…

– Можешь, конечно, ходить в столовую, но если есть там каждый раз, то выйдет дороговато. Удобнее готовить самой… Телефон – там, где лифты, но если надо позвонить по межгороду, то придется идти на почту. Хотя знаешь что: можно это сделать и бесплатно.

– Как???

– Я тебе покажу.

– Пошли! – Я вскочила с кровати.

Я была настолько взбудоражена, что сидеть на месте или чинно раскладывать по полкам свои вещи было сущей пыткой.

Дверь я закрывала уже сама – как полноправная хозяйка. Когда мы шли по направлению к лифтам, навстречу нам попалась сухощавая и сутулая женщина лет пятидесяти в темном казенном халате. Шла она суетливым шагом, глядя в пол, и напоминала мне водомерку.

– Здравствуйте, Серафима Гавриловна! – бодро, как на параде, выкрикнул Антон.

«Водомерка» подняла голову, и мне бросилось в глаза, что смотрит она по-мышиному пронырливо.

– Здравствуй, Антоша!

– Принимайте новых жильцов! Это Инна, – представил он меня.

– Очень приятно! – Серафима Гавриловна улыбнулась совершенно не понравившейся мне улыбкой: в ней было едва уловимое, непонятно откуда взявшееся презрение.

– Инна, если будут какие-то проблемы, обращайся к Серафиме Гавриловне.

– Конечно-конечно, Инночка, обращайся обязательно! – зачастила комендантша, цепко хватая меня за рукав, тыча рукой куда-то в конец коридора и подробно разъясняя, как ее в случае чего можно найти. Когда мы наконец попрощались и Серафима Гавриловна уже разворачивалась, чтобы идти в своем направлении, она вдруг снова неприятно улыбнулась и прошмыгнула по мне взглядом. Мне стало не по себе: словно меня в одну секунду ощупали чьи-то липкие руки.

Когда мы с Антоном вошли в лифт, я подавленно молчала. Мой проводник по лабиринтам МГУ почувствовал это, нахмурившись, взял меня за плечи и развернул к себе:

– Ты чего?

– Эта Серафима… Как-то она странно на меня смотрела!

– Странно смотрела? Да у тебя глюки!

Я не могла не засмеяться, чувствуя приходящее облегчение: как хорошо, когда парой слов разом снимается проблема!

– Точно глюки?

– Точно!

Как по команде я расслабилась и отдалась своему счастью – счастью жизни в МГУ, которое теперь со мной на много лет. Год жизни «зайцем» и подготовки к поступлению, пять лет учебы, три года аспирантуры… Девять лучших лет юности в лучшем изо всех возможных мест – разве это не чудо?!

Мы вышли за чугунную ограду главного здания, перешли улицу и вошли в другую ограду – за ней размещались три гуманитарных корпуса, спортивные залы и площадки, магазин, столовые – еще один район необъятного города МГУ. Перед первым гуманитарным корпусом горел вечный огонь в обрамлении белых колонн, а рядом сверкал отражающий небо пруд, и везде на газонах сидели, лежали и даже просто валялись студенты. Пары обнимались на виду у всех безо всякого стеснения, и я представила себе, что когда-нибудь и мы с Антоном будем так же лежать у пруда, легко поглаживать друг друга и что-то шептать друг другу смеющимися губами.

Зайдя внутрь серо-фиолетового здания, Антон повел меня к лифтам. Когда кабина опустилась и двери разошлись, я увидела очевидную, но совершенно невероятную для лифта вещь – телефон.

– Вот, – гордо сказал Антон с видом человека, произносящего «Сезам, откройся!», – звони!

– У меня ведь нет жетона…

– И не надо! Звонишь, как по обычному межгороду: набираешь восьмерку, ждешь гудка – и номер.

– Прямо так?!

– А тут халява.

Не веря в происходящее, я сняла трубку и услышала отдаляющийся голос Антона:

– Я тебя подожду. Наговоришься – приезжай вниз!

Я ехала наверх в полном одиночестве и ватными пальцами крутила диск. Возможность бесплатно звонить из лифта была уникальным просчетом университетской администрации (впоследствии эту ошибку исправили), но полностью находилась в рамках закона. Однако именно сейчас я вдруг осознала, в какую авантюру влипла, оставшись в Москве.

Я набрала мамин рабочий номер и прислонилась к стене – мне нужна была опора. Несколько гудков. Затем:

– Библиотека.

Я не могла говорить: совесть вдруг разом скрутила мои голосовые связки.

– Алло, вас не слышно!

– Мама…

– Доченька! – Меня даже испугал взволнованный вопль за тысячи километров от меня. – Доченька, ну как ты?!

– Я поступила.

Теперь говорить не могли уже на другом конце провода. Лишь пару секунд спустя я услышала совершенно потустороннее:

– Как?!

– Да вот так…

– Так быстро закончились экзамены?

– Их было всего три. Не четыре, как мы думали, а только три.

– И что ты получила?

– Ну, какая разница… главное, что вышел проходной балл.