Неслужебный роман. Часть 2

Ее сложно было спутать с кем-то еще. Тот же надменный вид, модная стрижка, агрессивный маникюр и вызывающе дорогой костюм. Адвоката она заметила сразу.

– Добрый день, – Лебедев привстал в знак приветствия.

Она протянула руку для рукопожатия, устроилась напротив. Прежде, чем начать разговор, подозвала официанта и попросила бокал воды без газа.

– У меня ровно пятнадцать минут, – напомнил Руслан, с любопытством разглядывая женщину.

Бывают люди, которые одним своим видом вызывают раздражение. Валентина Лавренева была как раз из их числа, и адвокат пытался убедить себя, что в нем говорит не зависть или подспудное чувство конкуренции. Скорее все-таки нет. Причина лежала на поверхности – в презрительном прищуре, который появлялся у Лавреневой, когда она говорила с официантом, в небрежности, с которой приняла бокал с заказанной водой, во взгляде, которым окинула посетителей.

Лебедева это даже немного забавляло. И будило мальчишеское желание напакостить… Хотя, конечно, ему не пристало давать волю недобрым чувствам.

Лавренева кивнула в ответ на его слова:

– Да, я помню, что у нас мало времени. Дело весьма щекотливое. И мне, право слово, совсем не к кому обратиться… К кому-то постороннему я не рискну.

«Я тоже вам не сват и не брат», – хотел сказать Руслан, но вовремя осадил себя: Лавренева не знает, что Лида – ее дочь. Так решила сама Лида, просто написав четыре года назад заявление об уходе и вычеркнув эту женщину из своей жизни и воспоминаний.

– Дело в том, что мне стали поступать странные письма…

– Поясните, что значит «странные», – Лебедев привычно открыл блокнот и записал несколько слов.

Лавренева поджала губы. Руслан приподнял бровь:

– Если вы рассчитываете на мою помощь или консультацию, вам придется отвечать на мои вопросы, сколь бы странными или интимными они вам ни казались.

– Да-да, я понимаю… Видите ли, Руслан Федорович, это действительно странные письма. Я поэтому и затрудняюсь с ответом. В письмах нет прямой угрозы, нет каких-то требований… Но они… гадкие. Вот, посудите сами.

Она достала из сумочки и положила перед Русланом сложенный вчетверо листок без конверта. Адвокат раскрыл его. Окинул взглядом набранный на компьютере текст, посмотрел на собеседницу с удивлением:

– Это из какой-то книги?

Шесть абзацев, стандартный шрифт, ни подписи, ни названия.

«Я ненавижу тебя. Как может ненавидеть преданный человек, отданный на поругание толпе.

Я ненавижу так, словно ненависть – мое дыхание, моя жизнь.

Словно я сама – это ненависть к тебе.

Я буду желать тебе смерти до тех пор, пока она не постучится в твой дом. И я буду приближать ее всеми доступными мне средствами.

Считай это вызовом.

Или объявлением войны»

– Даже если это из какого-то литературного произведения, то текст переработан. Его не распознал ни один поисковик…

– Перевод?

Женщина пожала плечами:

– Мне сложно судить. Стиль… Вот эти «поругание толпе», «считать это вызовом»… Это, действительно выглядит слишком… патетично.

Руслан кивнул. Сложив лист бумаги, вернул его Лавреневой:

– Патетично. И сколько таких писем вам пришло?

– Они приходят раз в неделю или в две.

– Все такого же… странного содержания?

Лавренева нахмурилась:

– Это первое, за ним последовали еще более странные, я предоставлю их вам для ознакомления все, если вы согласитесь мне помочь.

– Валентина Матвеевна, если они все в таком стиле, то, увы, никакого состава мы в них не найдем. Боюсь, это окажется пустой тратой времени и финансовых средств, – он посмотрел на часы: еще семь минут, и он может уходить.

Лавренева закусила губу:

– Я понимаю. Но это не единственное, из-за чего я обратилась к вам. Помимо писем мне приходят и еще отвратительные посылки. Испачканные фекалиями книги, изорванные детские дневники, какие-то рисунки… и мертвые птицы. – Она склонилась к середине стола и прошептала: – Я думаю, меня кто-то шантажирует… Готовит для этого почву.

– Вы догадываетесь, кто это может быть?

– Нет… Но я бы не хотела, чтобы это как-то повредило моему мужу… Он баллотируется в Государственную Думу, и такие мерзости… Если они всплывут… Они могут разрушить его карьеру.

– Каким образом? Или в вашем прошлом есть что-то, что может стать оружием против вашего супруга?

«Конечно, может», – ответил про себя.

У Лавреневой покраснели уши:

– Думаю, они у всех есть. Особенно если подать это под определенным соусом, в определенное, неподходящее время.

– У вас сейчас неподходящее, как я понимаю? – Лебедев немного подумал. – Валентина Матвеевна, я вам могу порекомендовать хорошего частного детектива, могу за него поручиться: очень грамотный, аккуратный специалист. Проверит все данные, которыми вы располагаете, оценит риски, найдет отправителя этих писем. А там вы примете решение – давать материалам ход или нет.

Лавренева отпила воды, поправила локон на виске. Луч солнца скользнул по ее запястью, ослепив адвоката блеском крохотной бриллиантовой подвески в форме сердца.

– Руслан Федорович, я понимаю, вам это, возможно, не очень интересно. Но я прошу вас…

Лебедев покачал головой:

– Я не частный детектив. К сожалению, у меня нет соответствующих связей, возможностей и навыков, чтобы помочь вам.

– Я оплачу?, – она выглядела почти жалко, – оплачу все ваши возможные издержки, вы можете привлекать всех необходимых специалистов… Но я буду держать связь только с вами. Поймите…

Лебедев замер. Уставившись на собеседницу, долго ее изучал, даже забыв о времени.

– Скажите, Валентина Матвеевна, есть что-то, что заставляет вас нервничать по-настоящему? Что-то в этих письмах? Или посылках?