– Че те надо? – «Василий» припер ее к стене, больно надавив локтем горло. – Ты че вынюхиваешь, а? Тебя Камрад подослал?
– Что? – Лерка вообще потерялась. Этот парень, «Василий», вроде только что был нормальным, интеллигентным даже, а сейчас буквально позеленел весь, и глаза черные такие стали, мутные. Словно и не человеческие. – Стойте, отпустите меня, – хрипела Лерка, – никто меня не подсылал!
– Значит, так, – зашипел «Василий» более спокойно, но от этого еще более страшно, – скажешь Камраду, чтобы больше ко мне не совались. Я все ему отдал, поняла, ВСЕ! Никаких материалов, фотографий, копий, у меня больше нет… НЕЕЕЕЕТ!
Его глаза снова стали мутными, он схватил Лерку за шиворот и так тряхнул, что у нее едва позвоночник не рассыпался. «Василий» распахнул дверь коморки и с силой вышвырнул девушку в коридор.
Лерка пролетела тот несчастный метр до выхода, но не стала дожидаться, что будет дальше – она с визгом рванула с лестницы мимо ошалевших блондинок на высоченных каблуках.
Лишь пробежав до автобусной остановки и не чувствуя погони, она оглянулась. Полоумный «Василий» за ней не бежал.
– Ну, что за день-то сегодня такой, – шмыгая носом, Лерка торопливо топала по пустынной улице, вдоль бесконечного сине-зеленого забора. Садиться в автобус под любопытные взгляды пассажиров ей не хотелось, да и стоять в ожидании своего рейса тоже – не особо, еще этот ненормальный передумает и решит переломать ей парочку костей.
Уже дойдя до перекрестка, вывернув на более людную улицу, она успокоилась. Она купила ароматную булочку в пекарне и села на скамейке: ей не давало покоя слово «камрад». Где-то она его уже слышала. Причем совсем недавно. Вот на днях буквально.
Лерка набрала в телефоне «камрад»… Всезнающий поисковик сообщил, что это «товарищ, друг», от испанского «camarade». Но «Василий» явно не это имел в виду. Более того, Лерка готова была поклясться, что парень этого «товарища» жутко боялся…
Подошел Леркин автобус, она забралась в жарко натопленное нутро, устроилась на свободном сиденье, а из головы все не выходил этот «товарищ». Что-то не отпускало ее. Какая-то догадка. Слово действительно было ей знакомо.
Она добралась до дома, сбросила куртку…
Вот! Она не слышала это слово! Она его ВИДЕЛА!
Лерка бросилась к серванту с документами. Три дня назад она распаковывала коробку с бумагами: мамины папки, счета за старую квартиру, альбомы с фотографиями… И тонкая красная папка. Мама много раз говорила, что в ней очень важные документы, и Лерка, конечно, засунула любопытный нос внутрь. Вот где она видела этого «товарища»!
Она перелистывала уложенные в тонкие хрустящие файлы документы. Свидетельство о праве собственности на квартиру. «Нет, не то», – Лерка лихорадочно просматривала одинаковые страницы.
Кредитный договор… Банк такой-то, это ясно… Ушакова Светлана Павловна. Это мама…
Вот он! «Договор купли-продажи № 1634. Общество с ограниченной ответственностью «КАМРАД» в лице генерального директора Молина Хорхе Эдуардовича и Ушакова Светлана Павловна…»
Руки Лерки похолодели. Она теперь поняла все.
«Камрад» – это фирма-застройщик. Они с мамой купили у них квартиру в доме, построенном на месте сгоревшего дома Татьяны Селиверстовой. Камрад – это прозвище человека, которого так боится «Василий», которому он «отдал все, все материалы и фотографии».
Девушка включила ноутбук. Голубой экран быстро откликнулся, выйдя из режима сна.
Она набрала фразу, которая должна была ответить на последний оставшийся вопрос.
«ООО «Камрад», генеральный директор».
Мгновенно загрузился официальный сайт фирмы. Текущие стройки, завершенные объекты, фотографии, награды и сертификаты.
Лера выбрала вкладку «О компании».
С большой фотографии на нее уставилось лицо довольно полного человека, почти лысого, с тяжелым взглядом и улыбкой бульдога.
Подпись гласила, что это Молина Хорхе Эдуардович, генеральный директор ООО «Камрад», тот человек, что криво ухмылялся, глядя на дымящиеся развалины дома Татьяны Селиверстовой. Тот, кого ей нужно было найти.
Лера взглянула на адрес фирмы… Хрусталева, 27, 1-й подъезд.
Это их дом. Они держат офис в этом же доме.
Лерка выдохнула.
Она взяла белого медвежонка и вышла из квартиры.
Еще через пятнадцать минут она уже стояла в офисе ООО «Камрад» перед шикарной секретаршей. Там уже отмечали Новый год. Через огромные матово-черные двери конференц-зала прорывались ароматы застолья: некая смесь салатов, майонеза, копченого мяса, рыбы и шампанского.
– Шефа нет, – ухмыльнулась секретарша, глядя на Леркиного белоснежного медвежонка, – но я все передам, не волнуйтесь, девушка.
А Лерка больше и не волновалась.
Она шла через пустынный двор дома с панорамными окнами, шикарного, в котором многие лишь мечтают иметь крохотный кусочек комфорта, а в ушах шептала музыка:
If I smile and don’t believe
Soon I know I’ll wake from this dream
Don’t try to fix me,
I’m not broken
Hello, I’m the lie living for you so you can hide
Don’t cry.[3 - Фрагмент песни «Hello», гр. «Evanescence».]
Если улыбнусь и не поверю,
То скоро пойму, что очнулась от сна.
Не надо меня утешать, я не сломлена.
Я – та ложь, за которую так удобно вам прятаться,
И не плачь.
Говорят, никакие деньги не стоят жизни.
Врут.
Говорят, деньги не пахнут.
Врут.
Деньги пахнут. Еще как. Воняют кровью и потом. Вернее, не так: легкие деньги – кровью, а тяжелые, трудовые – потом.
За каждой бумажкой – чья-то судьба. За каждой монетой – свобода. И никто по-настоящему не свободен.
Каждый свободен только в выборе своей зависимости,[4 - «В основном свободу человек проявляет только в выборе своей зависимости», Герман Гессе (1877–1962), немецкий писатель, лауреат Нобелевской премии (1946 г.).] так, кажется?
И в этом плане Лерка теперь совершенно свободна.
– Лер, ты чего? Ты куда ходила, больная же!.. – Мама вернулась с работы пораньше, в недоумении складывая в папку разбросанные по столу файлы с документами. Нарядная елка разноцветно подмигивала в углу.
– Мам, мы можем вернуться в нашу старую квартиру? Прямо сейчас? А?