Навигатор из Нерюнгри

Альбинос презрительно фыркнул. Куратор улыбнулся:

– Вам предстоит в этом убедиться в скором времени. А по второй части вопроса – уверяю – всё всерьёз.

Он обвёл взглядом курсантов в ожидании следующего вопроса. Ульяна снова подняла руку.

– У меня ещё вопрос. Как мы можем сообщить нашим близким, что с нами всё в порядке? Каким образом можно поддерживать с ними связь?

Брюнет у окна с интересом на неё уставился. Боз Удгрин кивнул:

– Это хороший вопрос. Учитывая, что земляне, в отличие от креонидян или клириканцев, в большинстве своем не в курсе нашего существования, то говорить, что вы здесь – это все равно что сообщить, что вы сошли с ума. Традиционно родственникам курсанта с Земли сообщается о зачислении в один из земных ВУЗов в соответствии с профилем. Военное закрытое образовательное учреждение. Через уполномоченных лиц на Земле им предоставляются копии документов о зачислении, надлежащим образом заверенные. Всё это оправдывает редкую и одностороннюю связь с домом и довольно ограниченную информацию, которая будет от вас первое время поступать. Письма можете отправлять через оператора зоны транзакций – вы уже знакомы с этими милыми барышнями, – он подмигнул. – Его передадут по выделенному каналу связи или перешлют через почтовую службу Земли. По истечении месяца пребывания в Академии вам положен пятидневный отпуск для завершения дел. Тогда вы и сможете сообщать подробности родным. Мне удалось вам помочь? – куратор по-птичьи склонил голову.

Девушка покраснела:

– Да, спасибо.

Глава 3. Совещание

1

– Здорово, Паук, выглядишь сегодня рассеянным, – айтишник Василий Крыж, он же уважительно Василевс, догнал его на площади Кроны, уже у самого входа в здание Академии. Он выглядел так, будто только что выспался, поел в приятной компании и услышал свежайший анекдот. То есть как всегда. Артём Пауков, которого друзья со времен учёбы в Академии прозвали Пауком, перехватил правой рукой съехавшую с плеча спортивную сумку и тут только вспомнил, что, выскочив из транспортировочного модуля, не забрал свою куртку. Так-то она ему до следующего отпуска будет не нужна, но во внутреннем кармане остались документы и фотографии. Не хотелось бы их потерять.

Он с сожалением оглянулся, собираясь вернуться и забрать джинсовку. Василий остановился рядом, проследил за взглядом друга:

– Э-э, Кромлех нас собирает в шесть-тридцать. Я так-то тебя искал, чтоб предупредить.

Артём бросил взгляд на цифровое табло над площадью: минуты стремились к половине седьмого вечера, лишая возможности вернуться. Он вздохнул, махнул рукой и направился внутрь, в глубину светящегося огнями вестибюля Академии.

– Как отдохнул? Жаль, что вызвали раньше срока. Что семья?

Артём нахмурился и посмотрел сквозь стекло подъёмника:

– Как обычно…

Василий понимающе кивнул.

– А что делать?

– На маму вышли представители спецслужб, требуют информации о моём местонахождении. Наплели ей, что я чуть ли не преступник, – неожиданно для себя разоткровенничался Артём.

– М-м, Кромлеху скажи. А то объявят тебя дома в розыск, доказывай потом, что и как.

Артём рассеянно потёр виски, кивнул.

Подъемник доставил их в окрашенный белым сектор: светлые, словно парящие, стены, серебристые указатели, матовые стёкла отсеков и лабораторий. Царство науки и стерильного воздуха. Молодой человек чувствовал себя здесь увереннее. Это его царство.

– Что, Комов сильно свирепствовал пока меня не было? – Комов – это начальник лаборатории программирования и непосредственный начальник Василевса. Три дня назад случился скандал из-за модернизации опытной программы объекта Фокус, в которую Василий внёс изменения.

– Грозил уволить за самоуправство, лабораторию закрыть, проект закрыть, Фокус разобрать на РНК, – Крыж широко улыбнулся, в синих глазах мелькнула ирония.

– Да ну? – Артём остановился у прозрачных дверей жилого блока, его рука, протянутая к сканеру допуска, замерла в воздухе.

Василевс качнулся с пятки на носок, руки засунул в карманы форменных брюк.

– А то. Но Фокус тебя удивит, – он криво ухмыльнулся и знакомым движением растрепал волосы на затылке. – Победителей, говорят, не судят…

Артём нетерпеливо выдохнул:

– Блиин, это совещание не вовремя…

– Традиция примиряет с действительностью, – процитировал Бёрка Василевс. – Лады, жду тебя в конференц-зале, – он бросил взгляд на часы: – У тебя пять минут.

Парень развернулся и стремительно направился в сторону освещенного холла.

* * *

Оказавшись в своей каюте, Артём облегчённо вздохнул. Привычная спартанская обстановка: синий ковер, встроенная эргономичная мебель, рабочий стол с мягкой желтоватой подсветкой, приветливо подмигнувший хозяину прозрачный монитор информера. Он закинул спортивную сумку в шкаф, на дно глубокого выдвижного ящика – она теперь не понадобится ему до следующего отпуска – сбросил с широких плеч чёрную футболку, торопливо стянул джинсы. Внутренний секундомер считал мгновения.

Переодевшись в форму, Артём достал из верхнего ящика стола широкий браслет, застегнул на запястье. Шкала загрузки загорелась аквамариновым. Вставив в горизонтальные пазы на браслете пластиковую карту с экраном, дождался соединения.

– Устройство бромох готово к эксплуатации, – известил мелодичный голос, а на экране загорелась синяя подсветка, в бликах которой тут же мелькнула физиономия Василевса:

– Минутная боевая готовность, – возвестил он, хмыкнув.

– Уже иду.

Артём сгрёб разбросанные на полу вещи, сунул их в бельевой отсек и стремительно вышел из комнаты.

2

– Рад, что период отпусков закончился, и мы, наконец, все в сборе, – директор Академии Космофлота Единой Галактики и руководитель Лабораторного комплекса, креонидянин Кромлех Циотан, высокий немолодой мужчина с белоснежными волосами, прозрачными фиолетовыми глазами и зефирно-белой кожей, упёрся кулаками в поверхность интерактивного стола, над которым, словно бумажные змеи, замерли прозрачные прямоугольники информационных экранов. – У нас в этом году много работы. И, прежде всего, над проектом Фокус.

Артём покосился на Крыжа: тот с невозмутимым видом изучал выплывающие на его экран таблицы сводок.

– Настоящее совещание – экстренное. Меня не порадовала ситуация вокруг программного продукта Фокуса, ни одно изменение не должно привноситься без предварительного моделирования и обсуждения, ни одна модернизация не стоит рисков, которые несут несогласованные и непродуманные действия, – он окинул белёсым взглядом присутствующих: двадцать шесть человек, мужчин и женщин, сотрудников Лабораторий и участников амбициозного проекта. – Но, как известно, победителей не судят…

При этих словах, в уголках губ Василия мелькнула торжествующая улыбка и тут же растаяла. Артём с подозрением посмотрел на друга, тот утвердительно кивнул. Едва заметно. И спрятал сосредоточенный взгляд за монитором. Кромлех распрямился, заложив руки за спину, прошелся вдоль демонстрационного экрана. На нём появился чертёж удивительного устройства: вытянутый корпус, расставленные паруса энергоёмкостей с прорезями маневровых двигателей, стабилизаторов и бортового вооружения, приподнятый горб овального купола-рубки. Перспективная модель космического фрегата, уникальный образец. Его, Артёма, детище и разработка.

Кромлех остановился перед Василием, повёл могучим плечом:

– Ну, докладывайте.

Крыж встал, отточенным движением оправил китель, прошёл к демонстрационному экрану. Директор занял его место за столом и, подперев голову кулаком, замер в ожидании.

Василий откашлялся, перебросил из собственного креоника на демонстрационный экран файл презентации. На нём блеснул и застыл в неподвижности чертёж субмарины, под ним Артём узнал знакомый код: 01-00-15.

– Как известно всем присутствующим, в задачи Лаборатории программирования, сотрудником которой я являюсь, входила разработка продукта, способного обеспечить жизнедеятельность объекта Фокус и экипажа. При его разработке наша лаборатория опиралась на формулу Страхова-Ригсби. Как известно, её константа купирует биомодуляцию, не позволяет ей распространиться на другие биогены. Так мы собирались сделать биомодуляцию направленной и подконтрольной человеку. Это оказалось проблемой. Созданный лабораторией генной инженерии организм, – он кивнул на Артёма, – оказался уязвим и необучаем. Попытки изменить вес константы либо провалились в ходе экспериментов, продолжавшихся последние три месяца, либо дали нестабильные и сомнительные результаты, – гул голосов в ответ. Василий повысил голос, перекрывая возникший шум: – В ходе вычислений, мне удалось заставить константу работать на нас.

Сидевшие за вытянутым овальным столом конференц-зала Лабораторного комплекса мгновенно стихли. Артём весь обратился в слух. Пять лет он занимался выведением биогенной клетки, сращивал органику с неорганикой. В начале, ещё будучи курсантом Академии Космофлота, и теперь – как руководитель крупнейшей в секторе лаборатории биоинженерии. Он – самый молодой учёный, самый молодой руководитель лаборатории и самого амбициозного проекта Единой галактики – биоморфного космического корабля Фокус. Лучшие умы Галактики направлены сюда, чтобы помочь разуму сделать следующий шаг за пространственные рубежи. За последние три года удалось шагнуть от технологической конструкции до опытного образца. От чертежа до живого организма. От скрещенной в пробирке клетки гигантского толианского афалина с моноксидом кремния до живого, дышащего организма. Ну, если можно так сказать о корабле, естественной средой обитаний которого является космическое пространство.