Источник Равновесия

Глава 8. Берегиня Великого Леса

Что может быть прекраснее, чем неспешная прогулка под сенью вековых деревьев, шепчущих о секретах мирозданья вольным ветрам? Есть нечто величественное в незыблемых и, в то же время, изменчивых ликах Леса. Никогда джелаирам не понять страхов людей, считающих жителей зеленой страны кровожадными чудовищами, убивающими всех на своем пути.

Лес нейтрален, ему нет дела до человеческих распрей за пределами чащи. Лес живет в гармонии с Живым миром. Он пронизан жилами чудесной силы, дарующими защиту от незваных гостей. Лес благороден – он никогда не наносит удар первым, лишь отвечает на атаку, уклоняясь от навязанного боя. Лес… Великий Лес мудр. Он чтит Жизнь в любом проявлении, потому жуткие истории о кровавой бане, учиненной мстительными его обитателями в каком-нибудь приморском городе – всего лишь выдумка. Здесь казнят виновных совсем иначе, мы знаем об этом…

Правда, несмотря на все мои знания, путь к сердцу Чащи, где раскинул свои корни Княжеский дом, оказался не так прост, как я ожидала. Возможно, многолетние попытки приморцев присоединить к своим землям изрядный кусок чужой земли оказали свое влияние. Ловушки, которыми был усеян каждый мой шаг по едва заметной тропе, все еще не убивали, нет. Но по сравнению с прошлыми визитами, они стали гораздо изощреннее и… неизмеримо хуже для того, кто по неловкости или незнанию допустит ошибку.

Идти по Лесу нужно по-особому. Ступая след в след по звериной тропе, не ломая ветвей, не срывая бездумно ягод и цветов, оставляя подарочки на перекрестках. Лес любит заботу и ласку, забудь об этом хоть раз, и… Петли-лианы, вздергивающие неудачливого путника вниз головой почти под самую крону хвойного гиганта. Огромные, с коня величиной, плюющиеся лиственные слизни, в чьей слюне можно барахтаться часами – такая она тягучая и липкая. Стон-ягоды, пугающие грубияна, посмевшего обтрусить куст, кошмарными криками, всхлипами и стонами. И ведь не заметишь сразу – приклеится раздавленная ягодка к подошве, так до солнечной опушки и будешь вертеться да за сердце хвататься.

Много неприятных сюрпризов приготовил чужакам зеленоволосый народец, зовущий себя «якши» – Хранителями. И только один из них по-настоящему опасен и страшен. Кокон-дерево, «урлус» на языке Лесных. Ловушка, которая срабатывает не на проступок или ошибку, а на черноту и грязь в душе идущего. Бредет-плутает такой человек по лесу, устает и вдруг тропинку, в переплетении трав и корневищ спрятанную, замечает. Спешит по ней, бежит, на опушку светлую ягодную вырывается, под раскидистым деревом, мхом покрытым, отдохнуть присаживается. И все. Нет человека. Прячет его в глубине своей мудрое дерево. Не старится, не умирает, не болеет такой пленник. Разве что душа его, злобой выжженная, корчится в муках. Богиня лесная, говорят, так злодеев наказывает, пока сердце и душа их не очистятся, к новой жизни приготовляясь.

Хотя, возможно, и нет никакого кокон-дерева, есть просто «пугалка» для маленьких степнячат, чтобы не бегали без спросу в чужие владения. Как-никак, от нашего летучего города до лесной границы всего лишь часа три на ковре лететь. Я увернулась от очередной ловушки, хлестнувший лианами-плетями над головой, и, наконец, провалилась в тоннель-нору. Ох, и затейники эти Хранители! Проползти под живыми корнями трав и деревьев, извивающихся в попытке достать гостью, выбраться почти по отвесному краю гостевой ямы, стряхнуть с одежды былинки и пылинки, оглядеться и поклониться низко-низко. Так, чтобы коса на землю легла.

– Далеко ты забралась, Тайка. Всегда знал, что для хитрых джелаиров наши ухищрения – детские игрушки.

Передо мной словно из-под земли вырос кряжистый мужичок с окладистой зеленой бородой до пояса и витыми золотистыми рожками на лысой макушке. Привратник Княжеского дома лукаво щерил в улыбке клыкастую пасть и выжидающе сверлил меня маленькими глазками.

– Долго стоять будешь, как неродная? Али не по чину теперь со мной здоровкаться?

Привратник вдруг напрягся, выражение его сморщенного личика стало каким-то… обиженным? Он что, решил, будто я из-за невнятного статуса салхины его избегать буду?! Я сорвалась с места и крепко обняла старика. Тот облегченно фыркнул и дробно рассмеялся.

– Иди уж, девочка. Князь ждет-не дождется вестей твоих.

– Все-то вы знаете, дедушка. Никаких секретов не утаишь! – Я нарочито укоризненно покачала головой.

Привратник хохотнул, махнул ручкой – передо мной соткалась дорожка из золотой пыльцы, висящая в полуметре над верхушками травинок и цветов. Сколько раз уже видела, а все никак привыкнуть не могу, настолько волшебной выглядит эта дорожка. Я запрыгнула на золотую тропинку, слегка покачивающуюся под ногами, и пошла вперед, с каждым шагом взлетая все выше и выше над землей. Княжеский дом Великого леса обретался в кроне самого высокого и старого дерева, названия которого не помнили даже сами лесные жители. Нет в человеческом языке слов, чтобы описать его щемящую красоту и смертельную опасность.

Золотисто-красные пушистые иголки, огромным шаром высящиеся над вечно-зеленым лиственным морем. Вглубь этого празднично-яркого царства уходила и моя тропинка. Вот за спиной остались длинные, острые алые иглы-шипы, способные отравить одним касанием. Вот промелькнули золотые многоугольные листья, звенящие сотнями колокольчиков на ветру. Несмотря на свою хрупкость, прочнее и острее них оружия не найти. Вот обдали гостью своим мятным ароматом нежно-зеленые мелкие цветочки, усеивающие все вокруг – последний рубеж, по приказу Князя усыпляющий просителей за один вдох. Наконец, я вошла в приемный покой правящей семьи Леса, выращенный заботливым деревом прямо в толще могучего ствола.

– Здравствуй, Тахиза из рода Лисиц. С добрыми ли вестями пришла к нам дочь Степи? – шелестом дубовых листьев прозвучал голос Князя, скрытого тенью тончайшего паутинного полога.

– Не медли, Лисичка, расскажи, как там наши дети? Скоро ли вернутся к родным? – журчанием весенних ручьев зазвучал голос Княгини, сидящей по правую руку от супруга.

Как всегда, верны традициям, хитры и изворотливы. Всех Лесных люблю, но вот княжью чету… Ну что ж, поиграем, ваши лесные величества.

– Добрых дождей вам, Князь и Княгиня. – Я снова склонилась, подметая косой выстланный мягким мхом пол. Неудержимо захотелось скинуть сапоги и пройтись по нему босиком. Стоп… сначала дело. – Дети в полном порядке, с помощью нового короля Шехии и его брата я смогла отыскать всех пропавших. Малыши сейчас в Велдаране и могут переместиться домой в любой момент.

– В таком случае, почему ты здесь, а они нет? – в ласковом журчании стукнулись хрустальные льдинки.

– Великий лес мудр. Ему не нужны постоянные распри с Приморьем и его сумасшедшей княгиней. – Играть так играть. По своим правилам. В конце концов, мне нужен чистый коридор для Людека. Оставить королевича на землях Велды после «родственного» приема и его последней записки было бы… не по чести). – Правительница сопредельных земель поставила свое условие, пустячное для столь великого народа. Она позволит детям спокойно вернуться домой и больше не станет посылать к вам воинов, если ей вернут сына. Разумеется, дети попадут сюда в любом случае, вопрос, какой ценой.

В насыщенном лиственными ароматами воздухе повисло тяжкое молчание. Даже золотые листья второго защитного контура перестали шевелиться. Князь Леса принимал решение. Неожиданно быстрое, без долгих томительных разговоров и загадок. Что-то… произошло? Помимо кражи малышей? Бъярки шепнул мне перед расставанием, что все дети, кроме его сестер, первенцы в своих родах. Значит, кто-то решил обезглавить в будущем величественные семьи леса? Или же поставить на колени, принудив к рабскому служению? Ведь ребятишек явно готовились отдать в знатные семьи, причем по настолько продуманной схеме передачи и ломки характера, что делает всю эту авантюру больше похожей на завуалированный отлов заложников, а не экзотических игрушек. Что же Йозеф говорил мне о проблемах в Шехии? В самом начале, когда еще пытался упросить спасти какой-то источник… Пески зыбучие, как я могла такое забыть?!

В чертоги вновь возвратились звуки. Заговорила на этот раз Княгиня, выпростав из-под полога белую тонкую ручку с перламутровыми, хищно загнутыми птичьими когтями.

– Тахиза из рода Лис, ты узнаешь наш ответ только после клятвы никому и никогда не говорить о том, что увидишь в Лесу.

Я привычно достала лезвие, выпустила кровь, в здешнем воздухе светящуюся, как и тропинка, золотой пылью – признак родства с народом Степи. Уверена, под королевичем и его братом тропинка стала бы черной, по цвету дара. Светлый бог людей, дарующий им темное волшебство для поддержания мира и порядка… Может, в этом таится секрет пропавшего равновесия? Ведь использовал же кто-то дар королевской семьи во зло…

– Слушай и внимай…

Я ойкнула, когда со всех сторон зала ко мне ринулись белоснежные лепестки, закрыв от правящей четы тугим коконом. Голоса их звучали прямо внутри, отскакивая упругими шариками от растительных стенок. Лесная «Тайна для двоих», высшая ступень защиты от чужих ушей?! Что происходит?!

– Мы соглас-с-с-сны на условие княгини ван де Велда, Лисичка… Мы на вс-с-с-е пойдем ради наших детей, но мы не влас-с-с-стны над волей Хранительницы душ-ш-ш-ш, что держит у себя всех незваных гос-с-с-с-стей. Найди ее, Лисичка, уговори ее! Она не с-с-с-слышит нас! Она уш-ш-ш-шла за пределы и так и не вернулас-с-с-сь!

– Погодите, – я облизала враз пересохшие губы, судорожно сжимая кулаки. О Мать всех ветров, да что же это… – Берегиня Великого леса… сошла с ума?!

– Она уш-ш-шла за пределы и не вернулас-с-с-сь! Уговориш-ш-ш-шь ее, маленькая салхина, получишь любое свое желание! Но только одно! – прошелестели в последний раз голоса княжьей четы над моей головой, и непрестанно шевелящийся кокон из лепестков распался, оставив меня на абсолютно незнакомой полянке в самом сердце Чащи. Там, куда сам Князь с супругой не рисковали заходить без приглашения. Вот же… интриганы древовидные! Я согласия своего на такую помощь «добрым» соседям не давала! Хотя чего уж там… Дети ждут меня. И королевской крови дети тоже. Выбора нет, придется искать Берегиню. Свихнувшуюся Берегиню, пески зыбучие! Странно, что по лесу ее состояние еще не заметно. При таком раскладе я легко могла не добраться до Привратника живой.

Давно, еще когда мы с Шинтой проходили обучение в тороле Змей, один из учителей рассказывал нам легенду лесного народа о чудесных созданиях их старшей богини. Якши, в отличие от других народов, верят, что все живое создано не одним, а двумя богами. Вернее, богинями. Они зовут их Идизами, старшая из которых – мудрая и терпеливая Мать, а младшая – любопытная, порывистая и страстная Дочь.

Сказания лесного народа гласят, что на заре времен Марейн хранили от бед и печалей чудесные создания богини-матери. Они ходили по нашей земле уже тогда, когда еще и в помине не было ни карт с рисованными человечьими границами вместо природных, ни цветущей пышным цветом жадности и жестокости людей, готовых воевать и лить кровь за пустяк. Да что там, самих людей, детей младшей Идизы, еще не расплодилось так много. По-своему прекрасное было время.

Не было еще Шехии, Морского Альянса, Летучего города джелаиров и прочих стран, царств, королевств, за века сотни раз сменивших свои имена. Были лишь Степь, Лес, Равнина и Воды, старшие дети богини-Матери, поделившие между собой заботы о благоденствии жителей каждого кусочка доселе стылого и каменистого Марейна. Степь следила, чтобы в ее краях никто не погиб от излишнего зноя или голода. Лес – чтобы было вдоволь света и влаги для любой травинки или былинки, особые звери поддерживали равновесие в чаще. Равнина заботилась о гармонии между стадами рогачей и волками, пастбищами и полями для возделывания, чтобы ни на минуту не замирала жизнь в ее землях. А Воды… Воды – за тем, чтобы все речушки, озера, пруды, болота, ручьи и даже моря нашего края жили по заложенному Идизой порядку. К сроку уходили под лед, к сроку приводили рыбу на нерест, к сроку цвели, даруя дом и пищу другим созданиям. Все они легко договаривались промеж собою, и царил на Марейне покой, даже во снах не приходящий к нам теперь. Пока Идиза-дочь ночью не выпустила на Равнину свои создания.

Они были голы, глухи и слепы к словам и мольбам тех мест, куда занесла их судьба. Они просто не умели слышать и слушать голос земли, по глупости и неразумности своей нарушая установленный природой порядок. Ранили почву, отравляли воду, истоптали степь, стали рубить лес… И тогда вмешалась Идиза-Мать, дав суровый урок своей неразумной дочери. На рассвете Богиня выбрала четверых людей, наслала на избранных чудесный сон. И в этом сне заменила половину человеческой крови, влив на ее место живительную силу того из своих детей, в чьих краях человек оказался. Так появились Хранители. Наполовину люди, наполовину сущности чудные. Салхинами их звали в Степи, Берегинями – в Лесу, Фоне – в селениях, близких к любому источнику воды. Лишь о Хранителе равнины нам ничего не известно, словно и не было его никогда.

Кстати, именно от первой салхины и первой берегини берет свое начало история джелаиров и якши. Говорят, они были подругами, эти женщины, случайно забредшие на границу леса и степи. Там их и нашла воля Идизы, одной поручив хранить Степь, другой – Великую чащу. Но даже обретя невероятную для людей силу, они остались подругами. Позднее салхина стала женой одного из Ветров, кружащих над Степью. Берегиня выбрала в мужья духа Леса. Джелаиры и якши – потомки их детей, в чьих жилах впервые смешалась кровь трех таких разных существ. Кровь человека, бога и самой природы.

Наверное, именно поэтому Князь Леса так обрадовался моему приходу. Кому, как не салхине, возвращать затерявшуюся в собственных видениях берегиню? Конечно, это не сумасшествие в той мере, в какой его понимают люди, нет. Скорее, затянувшийся и наполовину прерванный транс, отчего Хранительница мечется промеж настоящего, прошлого и грядущего.

Я с опаской шагнула вперед и замерла на месте, настороженно озираясь. Полянка как полянка, залитая солнечным светом, унизанная алыми бусинами-клубничинами, покрытая курчавой сочной травой, ограненная по краям могучими терракотовыми стволами благоухающих деревьев. Смертельная безмятежность, идеальная ловушка для того, кто не знает привычек Леса.

Что за невезение, а? В который раз за сегодняшний день я орошаю собственной кровью чужую землю. Безобидные листики кислицы зашевелились, впитывая на глазах упавшие багровые капли. Миг – и передо мной расступились травы, цветы, бугристые корни. Даже незнакомые мне деревья лениво отползли с дороги, образовав длинный коридор в глубину Чащи, где не было ни единого листочка. Только рыхлая, черная с желтоватыми прожилками почва.

– Благодарю, – я поклонилась на четыре стороны и, задержав дыхание, ступила на тропу. Ничего. Шаг, еще шаг, еще…

Коридор привел опасливо косящуюся по сторонам меня к тугому переплетению ветвей, высоким забором окружившему сердце леса. То, что с Хранительницей не все в порядке, было видно сразу. Вместо пушистых веточек можжевельника, усеянных синими ягодками, ограда дома (а за стеной скрывался именно Дом берегини) щерилась колким сухостоем с узкими прорехами, затянутыми какой-то стеклянистой зеленоватой слизью.

Пароль все тот же – капля родственной крови. Прикладывать раненную ладонь к неопрятной, заброшенной ограде было жутко, однако я справилась. Заскрипев на все лады, ветки расплелись, открыв для меня подобие арки. Я пригнулась, чтобы не зацепить головой показавшиеся наверху шипы, и вошла внутрь. Лаз за моей спиной моментально затянулся, отрезав путь назад. Дорога была только в одну сторону – к пузатому, необъятному стволу Первого дуба, вокруг которого кружились в хаотичном танце светлячки, красиво мигающие всеми цветами радуги в сумраке поляны.

Берегини, как и салхины, не рождаются в одном роду, подобно наследникам королевской крови. По неведомому нам замыслу богинь Хранительницами становятся всегда разные люди. Древние старухи или совсем дети, матери семейств или невинные девушки – никогда не угадать, на ком остановит свой выбор Богиня на этот раз. Сила, дарованная ею, просыпается постепенно – и только тогда созревает, когда миру требуется кто-то, способный вернуть утраченную гармонию. Среди джелаиров салхины не рождались уже много лет. Что касается Лесных, их Хранительница вошла в полную силу буквально пару лет назад. И не удержала ее…

Первый дуб, хрустнув подсыхающей корой, открыл мне дупло между корней, пуская в недра дома берегини. Я присела, закрыв голову руками, и скатилась вниз, как по горке, едва удержавшись от позорного визга. Поднялась на ноги я уже в просторном, но запущенном зале. Его высокие стены были оплетены засушенными лозами винограда. С потолка капала карминная смола, собираясь в лужицы – слезы раненного Леса. По полу ковром разметались сухие листья вперемешку с какими-то перьями, среди которых угадывались миниатюрные следы, ведущие к лестнице. Витое кружево ступеней привело меня, кажется, на самую верхушку дуба. Я прошла медленно отвела в сторону лианы-занавески, которые преграждали путь дальше, и…

Она лежала на полу, свернувшись клубочком, залитая со всех сторон мертвенным лунным светом. Еще один признак беды, ибо в Доме хранительницы, судя по рассказам нашей Видящей, всегда светит солнце. Берегиней оказалась хрупкая, почти прозрачная девчушка лет пятнадцати, одетая во все цвета коричневого и красного. Я прижала ладонь ко рту, сдерживая крик. О Мать всех ветров, не может быть! Неужели Князь не знает, кто защищает его владения?! Осень! Она пришла, чтобы стать Осенью вечнозеленого леса! Такое было лишь однажды, лет сто или двести назад, когда отца нынешнего князя убили охотники!

Берегиня шевельнулась, простонав что-то неразборчивое, и села. Открыла глаза точно такого же странного цвета, как и у меня. Нечеловеческие глаза, янтарные, из-за которых я столько насмешек вытерпела в детстве…

– Помоги мне, сестра…

С ее светлых русых волос горстями опадали лепестки тигровых лилий, раз и навсегда вросших под кожу, когда Сила проснулась. Кривились и дрожали, как от боли, их еле живые веточки, короной окружившие голову. Одна за другой выцветали на моих глазах медово-коричные пятнышки, усеивающие кожу девочки, бледнея и становясь такими же мертвыми, как и здешняя злая луна.

– Помоги… – прошептала она еле слышно и снова упала на пол, закатив глаза.

– Арррр, клятый шех! – зашипела я сквозь зубы, рухнув на колени рядом с ее бездыханным телом. Что делать? Что мне делать?! Откуда я знаю, как лечить потерянную в видениях берегиню, если даже половиной ее сил не обладаю?! Если девчонка уйдет в грезы окончательно у меня на руках… Даже думать не желаю, что случится! Я должна найти выход! Обязана!

Глава 9. Перо лунной птицы