Приключения ДД. Магия древних курганов

Почти в гробовой тишине, нарушаемой лишь учащённым дыханием потрясённых молодых сердец, надеющихся на то, что с частицей Коркулум всё в порядке, они сделали

небольшой крюк по столице Кубани. Забрав, к всеобщему безмерному счастью, целёхонький осколок, наблюдая, как на небе зажигаются первые звёзды, друзья снова отправились за город, всё ещё прибывая в лёгком безмолвном мандраже.

Оба осколка Дима отнёс к третьему в сундук прапрадеда на чердак бани. Деревянный соратник, заговорённый от сторонних посягательств наставником Михаилом, выглядел единственным надёжным островком безопасности. Какое-то время не в силах оторваться от артефактов юный волхв поглаживал три ларца и сам старинный массивный сундук с грузными металлическими бляшками. Наконец повесив замок, парень удалился в спальню, дожидаться дедушку. Акела же от бани не отходил. Вместо обычного променада по лесу, волк сторожил у входа, словно цепной пёс.

Георгий Максимович у дозорного не задерживался. Когда по двору раздался шорох торопливых шагов, Дима вытянулся как струна и встал в дверях спальни, словно караульный на часах. Зайдя в дом, знахарь несильно удивился тому, что внук не спит, а натянув выглаженный камуфляж, будто верховный главнокомандующий, дожидается вестей от особого рода разведки.

– Душ хоть принять не забыл? – устало усмехнулся знахарь.

– Не забыл. Деда, как всё прошло?

– Да как? Обрисовал ситуацию, пригласил встретиться всем вместе.

– А подробности?

– Какие подробности? Ты время видел? Я, между прочим, не молодой заяц этакие круги нарезать!

Внуку такой ответ не понравился и парень насупился.

Заметив у Димы тень обиды, дедушка добродушно прошептал: – Да нет никаких секретов. Утром обговорим. Самому ещё переварить всё надо. Одно только скажу, Анатолий проверил, каким-то там магическим устройством из котомки, что прослушки нет. Так что завтра в полдень соберёмся на пасеке. Там обзор хороший, никто не заметно не подберётся.

За всю ночь юноше сомкнуть глаз так и не удалось. Он подскакивал от каждого дуновения ветерка или стрекота насекомого. В каждом тёмном углу ему мерещилась бесовщина, от чего зуб на зуб не попадал, и так и не раздеваясь, Дима просидел на кровати до самого утра. С осунувшимся от бессонницы лицом, когда стало светать, Дима вялой походкой отправился на кухню. К его удивлению Георгий Максимович уже был там.

– Чего глаза таращишь? Тоже не спалось. Под твои скрипы и вздохи кто только уснуть сподобиться?

– Извини деда, я не нарочно, – кисло отозвался внук.

– Понимаю. Думы терзают. Меня бы на твоём месте тоже подбрасывало. А ну-ка, какая ответственность возложена. Ты это, садись за стол, Иван-чаем взбодримся. Да вон, пряничками печатными на меду, я их вчера сварганить успел. Нет-нет да пригождается доска формовочная, которую ещё мой дед вырезал. Тесто тоже по его рецепту делаю. Травы там такие, что оживляют всякого утомлённого. Как раз кстати пришлись.

Парень, кивая, криво уселся на стул, едва не грохнувшись вместе с ним на пол.

Край рта деда взметнулся вверх, но он не стал, как по обыкновению, комментировать неуклюжесть внука, а вместо этого спросил: – Что думаешь? Куда осколки схоронить лучше?

И тут только юный волхв осознал, насколько правильный вопрос задал знахарь, и он с колотящимся сердцем ругнулся на собственный недочёт: «Ё-моё ведь любой сильный колдун с лёгкостью может снять защиту с сундука!».

Подперев голову руками, интенсивно потирая пальцами лоб, Дима принялся чётко и неторопливо рассуждать вслух: – Это должно быть такое место, из которого нет выдачи. Чтобы ни единая стороння душа, не смогла подобраться, а мы в любой момент могли извлечь… Может в арсенал к нунтиусам? Так нет, туда в первую очередь Дивинус будут рваться. Хм-м-м схоронить… Клад, что ли закапать…, – и тут его озарило: – Курган. Я спрячу осколки в древний курган, как это делают все ведуны. Ларцы выйдут только на мой зов. А ежели со мной что-то случиться, то нунтиусы найдут возможность передать Суммумессе, где искать частицы сердца Вселенной. Уж он-то уразумеет, как вызволить скрытое.

Застыв в восторженном упоении, знахарь величественно произнёс: – Это уже слова не подростка. Я слышу мудрость в твоих речах.

С благодарностью во взгляде юный волхв спросил: – Деда, подскажи место. Тут же курганов несколько в округе. Где лучше кладку сделать?

Призадумавшись, знахарь, погремев посудой, накрыл завтрак и, посидев ещё немного молча, легонько стукнул по столу ладонью, и отрешённо поделился соображениями: – Тут такое дело, нам бы такой курган, чтобы на глазах был. Чтобы самому при случае через дебри не ходить и чтоб, если кто заявится чужой, чтобы сразу шум поднялся. До осколков-то чужаки не доберутся, а вот нас выследить и бой учинить всяко постараются. Потому надобно знать, кто пришлый шляется и чем интересуется. Молва людская быстро разнесёт, если какой инцидент произойдёт.

– А тут есть такое место? – вскинул бровь внук, откусывая пряник, благоухающий какими-то незнакомыми, но вызывающими аппетит пряностями.

Поглаживая свежевыбритый подбородок, Георгий Максимович перевёл дыхание, и параллельно вытаскивая из памяти подробности, заговорил неторопливо, иногда чуть растягивая слова: – Только один приходит на ум. В новостях лет десять назад трубили о местной сенсации. На заброшенном поле под станицей Ивановской археологи утверждают, что обнаружили легендарный город Шакрак. Это вроде как один из крупнейших городов периода Золотой Орды. Там и металлургия вместе с обработкой драгметаллов развитая была, и ремесленники самые разные трудились, и торговый люд понятное дело промышлял. На пути из Азова в Тамань путь через него проходил, а это центровая точка пересечения была что ли. Какие-то летописи утверждают, что Шакрак в тринадцатом веке превышал Москву, но в четырнадцатом сгорел в период гражданской войны. Там даже мечеть обнаружили с какой-то необычной ярко-синей многогранной мозаикой, которую раньше только в Западном Иране находили.

Похмыкав, юноша раздражённо высказался: – Во-во, и никого почему-то не смущает, каким это образом развивались города на Руси при Золотой Орде, которая якобы обложила славян непосильной данью. Отец говорит, что именно в эти двести пятьдесят лет ига наша земля удивительным образом расстроилась соборами и церквями и укрепила государственную систему управления. Что весьма странно выглядит при зависимости от мусульманской Орды. Нам с папой представляется так, будто бы это был некий союз молодой Москвы с родственной, и вероятно более зрелой частью семьи, жившей в Азии. Напрашивается вывод о некой братской взаимопомощи, но никак не колониальное порабощение, – парень закашлялся, запил горячим травяным напитком и взахлёб продолжил: – Забавно, что в наших письменных источниках за тот период не обнаружено никакого обозначения того, что мы были подданными монголо-татар. А ещё сам термин «монголо-татарское иго» придумали поляки, которые посягали на русский престол и, в конце концов, смуту всё же устроили.

Дедушка закряхтел, юноша зыркнул на знахаря и притих.

– К официальной истории много вопросов, но мы милок сейчас о другом усердствуем, – покачав головой, назидательно выговорил Георгий Максимович.

– Деда, я просто… Мне так обидно, что мало кто знает, как было на самом деле. Несостыковки вылазят, а на них никто не обращает внимания, официалы отмалчиваются. На отца нападки начинаются от руководства института, что, мол, надо преподавать, как в учебнике написано, и не соваться с рассуждениями и вопросами. Выглядит так, будто целая толпа умников поназащищала докторских диссертаций по истории и теперь боится, что потеряют какие-то регалии, если кто-то опровергнет их работы. Неужели истина неважна?

– Важна истина, важна, да только системно действовать надо. Один в поле не воин. Выучишься ведическому ремеслу, может, что и придумаешь, а пока давай-ка, со своим делом разберёмся, – пожилой мужчина слегка потряс плечо Димы.

– Прости деда, я увлёкся, – усиленно взъерошил волосы внук, рьяно пытаясь приободриться.

– В общем, так. В этом раскопе ещё были обнаружены нетронутые небольшие погребальные дольмены. Они хорошо сохранились. Стены расписаны рисунками. Покойники сидячие не тронуты. Археологи думают, что именно такие необычные позы в захоронении отпугнули мародёров. Итого, что мы имеем. Энергетика сильная там, для наших целей подойдёт, – заключил знахарь и предложил: – Давай прямо после завтрака туда отправимся, если ты согласен с моим планом.

– Согласен. Спасибо деда! – выпалил Дима, и стал быстрее налегать на пришедшиеся по вкусу фигурные полусферки.

Дорога от дома знахаря до разрытого кургана заняла всего двадцать минут. Оставив автомобиль неподалёку от непроглядной лесополосы, юный волхв с дедушкой пробрались к нужному полю между старых деревьев плотно заросших кустарником. Прогулочным шагом по выгоревшей от жары траве они подошли к раскопу, слушая разносимые едва уловимым ветерком редкие крики птиц. Присев на корточки, и внимательно всматриваясь вниз, парочка притаилась на краю вырытого котлована, щербатые отвесные стены которого имели непреступный вид. Марево висело в воздухе мутным стеклом, искажая, словно мираж полунеподвижную картину. Среди остатков древнего города, о былом величии которого можно было судить лишь по толстым каменным основаниям стен жилищ, с метёлками и кирками мирно копошились немногочисленные археологи.

Духота учащала пульс Димы, который щурясь от яркого солнца, несмотря на зной, испытывал озноб. До отказа заведённый парень, будто бездушный механизм, сквозь навязчивый шум в ушах, мысленно репетировал действия, необходимые при совершении магической кладки.

Сосредоточенный Георгий Максимович, в соломенной шляпе и льняном одеянии идеально сливающийся с окружающим пейзажем светло-песочных тонов, выглядел бодрее. Пожилой мужчина если и нервничал, то внук этого не замечал.

И вот бывший военный врач, пристальным орлиным взором закончил изучение обстановки, и указал на спуск в раскоп: – Смотри, там справа у основания грунтовой дороги каменный колодец.

– Их там несколько. Какой конкретно? – вытер взмокший лоб юноша.

– Тот, что прямо у дороги. Он чуть ниже остальных. Ты должен сделать всё быстро и тогда, когда нас заметят, никто не увидит, что ты что-то туда положил. И даже если вдруг эти копатели побегут к нам со всех сторон, то ничего не успеют разглядеть, ларцы уйдут в землю.

Ощущая, как начали трястись поджилки, а в желудке сжался ком, создавая неприятное чувство тяжести, неуверенным тоном Дима пролепетал: – Я попробую поскорее справиться…

– Не попробую, а сделаю, – погрозил пальцем знахарь, и ласково добавил: – У тебя всё получится, – и, ввернув железные нотки в голос, скомандовал: – Встаём. Ты впереди. Если что, я отвлекаю, а ты дело делай, даже не раздумывай. У тебя сейчас задача только одна.

На негнущихся ногах с затвердевшими мускулами на лице внук безропотно приступил к исполнению.

Незаметно подобравшись к неглубокому колодцу, юный волхв спрыгнул внутрь и, поставив на намертво утоптанную землю три малахитовых ларца, ретиво обратился к частицам сердца Вселенной: «Забота, Совесть, Доброта передаю вас на хранение Матушке Земле. Прячьтесь глубже, коли враги на вас покушаться станут. И придите на мой зов, когда нужды час пробьёт…».

Надсадно еле слышно вздохнув, твёрдая земля покрылась мелкими трещинками, разверзлась и в ту же минуту поглотила ларцы с осколками. Дима стоял, не дыша. Звон в ушах усиливался. Внутреннее клокотание сменилось дикой слабостью. Язык присох к гортани.

Не веря собственным глазам, он ликовал: «Это сделал я. У меня получилось!».

Но тут личный триумф был нарушен закравшимися подозрениями. Боязнь утраты артефактов, если произошла какая-то ошибка, словно наждачной бумагой, начала шлифовать мозг юноши. Он хотел позвать ларцы, чтобы убедиться, что может и вернуть их, но не тут то было. Громкий окрик заставил парня вздрогнуть.

– Вы чего там забыли? Идут раскопки, посторонним вход воспрещён!

Изображая рассеянность, Георгий Максимович начал оглядываться, и оживлённо спросил у приближающегося сердитого раскрасневшегося от работы важного вида мужчины: – А где это сказано, где таблички?

– Уходите! – замахал тот руками, словно ветряная мельница, и пригрозил: – Иначе охрану вызову!

– Я всё, – прошептал юный волхв, выбравшись из колодца.

– Ну, что вы уважаемый, не надо охраны, мы уже уходим, – миролюбиво отозвался знахарь, и в знак прощания приподнял шляпу, взял внука под руку и направился наверх.