Всматриваясь в пропасть

Все было так очевидно и… плоско, что ли. Конечно, ему скоро придется сказать: «Прости меня. Не мог поделиться раньше…» Но только не сегодня.

Алексей взял с подноса два больших куска пиццы, положил на тарелку, достал бутылку пива из холодильника и небрежно произнес:

– Извини, я к себе. Тяжелый проект. Ты не жди меня, ложись спать.

Он закрыл дверь кабинета изнутри, включил компьютер, нашел стрим Стеллы… Заставка – занавес в безвкусных золотых звездах. Полотнища раздвигаются и – вуаля. Стелла Стар захлебнулась от восторга, приветствуя друзей.

– У меня сегодня такая новость, такое счастье… Простите, если заплачу.

Она картинно приложила бумажный платок к ярко подведенным глазам, а затем прижала руки к сердцу якобы от избытка чувств и сдвинула глубокий вырез красного платья еще ниже, практически открыв грудь.

– Это ты зря, – насмешливо пробормотал Алексей. – Грудь сильно так себе.

Дальше Стелла коротко ввела публику в суть события – знакомство сына с ее избранником. Но было очень заметно, что прочувствованные слова ей не даются. Она быстро сократила вступительную часть и произнесла:

– Лучше один раз увидеть, как говорится. Я сделала короткий видосик, там крупные планы моих любимых мужчин. И сейчас я очень хочу, чтобы мы все были вместе.

Техника у Стеллы была отличная. Да и снимать она умела. Ее камера схватила множество выражений двух потрясенных лиц. Двух особенных и в чем-то похожих лиц.

Ребенок сидел за столом в какой-то убогой комнате, которая, судя по всему, считалась игровой. Несколько мячей в одном углу, пластмассовые пирамидки в другом. В кадре появляется широкая спина Игоря, он протягивает мальчику ладонь. Ваня встает со стульчика, вытягивается, руки по швам, и произносит дрожащим голосом:

– Я Ваня Петруничев, скоро четыре года.

Крупным планом широко распахнутые, темно-карие, бездонные глаза… В них паника, страх, готовность к беде, боли, бог знает, к чему еще…

– Я Игорь Сикорский, – голос взрослого мужчины ломается, как у человека, летящего в пропасть. – Лет мне в десять раз больше, чем тебе, Ваня Петруничев, но мне так же страшно, как тебе. Я боюсь, что не смогу тебе объяснить, как мне хочется тебя немного поддержать, хоть капельку порадовать. Моя мама передала тебе подарки. Но ты не обязан мне верить и даже просто терпеть. Если хочешь, я сейчас уйду…

– Я Ваня Петруничев, – прошептал в панике и растерянности мальчик. И вдруг схватил своими крошечными ладошками руку Игоря. – Не уходи. Побудь тут.

Игорь открыл пакет, разложил на столе коробки с играми, яркие книги, пластиковые емкости с маминой выпечкой. Ваня по-прежнему стоял, вытянувшийся в струнку, и смотрел только в лицо своего гостя.

– Господи, – выдохнул Алексей, – что за ребенок.

И как сейчас поступит Игорь в своем образе правильного, то есть безэмоционального человека, который пришел лишь для того, чтобы заявить о своей позиции удаленного добра и затем уйти со спокойной совестью как можно дальше? Алексею страшно захотелось выключить все это.

Но… тут Игорь вдруг не сказал, а простонал:

– Да что же это за мука такая… Ваня, ты красивейший ребенок, ты очень умный. Я и не видел никогда таких. Что ж ты дрожишь, как льдинка на ветру, почему ты ждешь чего-то ужасного. Иди ко мне, обними, согрейся… Я тебя никогда не брошу.

Мальчик со щенячьим писком обнял шею Игоря, который опустился на корточки. Игорь схватил ребенка на руки, поднял. Тут Стелла сделала коронный крупный план: ручки ребенка сняли очки Игоря и вытирают его мокрые близорукие глаза…

Дальше опять появилась самодовольная физиономия Стеллы. И, как из пулемета, тысячи комментариев – с сердечками, цветочками и пустыми, как разноцветные шары, словами: «супер», «я в шоке», «тоже плачу», «а я просто рыдаю». И – «как повезло Ванечке», «Стелла встретила свое счастье», «прямо сейчас перевожу на свадьбу»…

Алексей выключил компьютер и зашагал по комнате вдоль и поперек. Он не мог привести свои чувства в порядок, он даже не мог их превратить в слова. Один – не сможет, не справится. Он чувствовал, что Игорю звонить нельзя, нужно ждать его звонка. Но его все не было. Алексей набрал номер Валентины. Спросил: «Как?»

– Как-то странно, – расстроенно произнесла она. – Игорек давно приехал, не стал ничего рассказывать, отказался есть. Лежит сейчас у себя на кровати лицом к стене, и я знаю, что он не спит. Ты не в курсе, Леша, может, он уже порвал с этой женщиной и теперь страдает?

– Не думаю, что уже порвал, – ответил Алексей. – Там немного другое. Стелла выложила видео знакомства с ребенком. Валентина, вы уже в теме, поэтому не буду ничего от вас скрывать. Мне кажется, вам нужно увидеть это.

Он переслал видео на почту Валентны. И почувствовал, что больше не может со всем этим оставаться один. Даже повернул ключ в двери кабинета, чтобы пойти к Алене. Но отчетливо услышал ее голос: «Я бы сразу сказала, как надо…» «Я так и думала, что…», «Я… Я… И я». Нет, только не сейчас.

То была ночь, когда Алексей вдруг страстно затосковал по тому, чего не бывает в жизни по его глубокому убеждению. По теплу единственной женщины, которая услышит все, о чем он молчит… О той, которая так сильно захочет унять его боль, что порвет свои тонкие нервы, как струны умной скрипки. Которая омоет слезами его раны и глубоко вздохнет с ним в унисон.

Дальше будет еще один кусок внешне упорядоченного существования, отчаянных попыток находить решения неразрешимых проблем. Будет горе, будут новые потрясения. И одним вечером Алексей поможет подняться упавшей на лед женщине… Он даже не рассмотрел ее как следует. Но когда они расстались, он вдруг вспомнил тот свой ночной отчаянный призыв. А казалось, он о нем совершенно забыл.

Игорь Сикорский

После роковой встречи с Ваней Петруничевым Игорь сутки ни с кем не общался, не ел и не пил. Он не страдал, не убивался, он просто о чем-то напряженно думал. Затем попросил маму сварить ему очень крепкого кофе и просидел еще почти сутки за компьютером. Когда он уходил из-за стола, Валентина, как разведчик, забегала посмотреть на монитор.

– Он читает какие-то документы, законы, так мне кажется, – шепотом говорила она по телефону Алексею. – И еще перед ним блокнот, куда он выписывает какие-то контакты.

Они с Валентиной терпеливо ждали, пока Игорь сам захочет поделиться чем-то очень важным. И он позвонил Алексею, попросил приехать.

– Леша, у меня совсем другой план. Только мне одному не справиться. Нужны все возможные связи и, видимо, все наши с мамой сбережения.

Новый план Игорь изложил своим двум соратникам спокойно и уверенно. План был явно продуманным, прямолинейным, логичным и невероятно коварным для самого добродушного и честного человека.

Игорь собирался начать активную подготовку к свадьбе со Стеллой, назначив дату месяца через два. Он скажет ей, чтобы она выбирала платье и кольца.

– Разумеется, нам нужно это профинансировать, мама. И это будет расход номер один.

– Она сшибает миллионы со своих подписчиков, – заметил Алексей.

– Но это не наш вопрос, – отреагировал Игорь.

А параллельно он просит найти и задействовать всех людей, которые поддержали бы и продвинули их с мамой заявление об усыновлении Вани Петруничева. К заявлению прилагаются материалы дела о лишении прав Стеллы. Все, что связано с истязанием ребенка. Они напишут, что не просто хотят дать дом и семью фактическому сироте, но и спасти его от общения с матерью-садисткой.

– Это обычно долгая история. Я прочитал. Но есть способ все ускорить. Он один: деньги. И это расход номер два. Мама, у нас кое-что есть на счетах. Кроме того, у меня много очень качественной и дорогой техники. Такая всегда в дефиците, – и он с детским нетерпеливым ожиданием посмотрел на мать, которая до сих пор не произнесла ни слова.

– Технику не надо продавать, – решительно произнесла Валентина. – Это же твоя работа. И потом: мальчик в доме будет расти. А вот на дачу мы с тобой почти не ездим. Максимум на неделю за лето. Поэтому, ребята, надо включить риелтора в список нужных помощников.

– Мама… – только и произнес Игорь. И в этом слове была вся любовь и благодарность мира.

И у него все получилось! Подозрительная, прожженная во всех авантюрах и любого рода обмане Стелла радостно купилась. Она так была уверена, что выбрала самого доверчивого и безропотного тюфяка на свете, что сомнения не возникли ни на секунду. А довольно приличная сумма, которую «жених» ей выдал на платье и кольца, просто зажгла в ней алчную эйфорию. На это она даже не рассчитывала. Только на статус замужней москвички с довольно большой квартирой в центре и матери узаконенного сына, формальное благополучие которого закроет наконец самый неприятный и опасный для ее судьбы период. Стелла очень надеялась, что материалы по ее делу окончательно затеряются в архиве. Кроме того, всегда существует вариант – выкупить их оттуда и уничтожить. Стелла уже видела видеоролики благостной и добропорядочной жизни своей семьи, которые она будет выкладывать после свадьбы. А потом… Потом будет видно. Жизнь не без горестей и потерь, в каких ее всегда поддержит проверенная и все увеличивающаяся аудитория. И, скорее всего, у Вани обнаружится нестабильная психика, которая потребует его содержания в специальном заведении. Роль любящей и страдающей матери приобретет новое качество.

Стелла купила белое обтягивающее платье с декольте и разрезами на разных частях тела и объявила сначала своей аудитории, а потом Игорю, что ей необходимо съездить на пару недель в Дубаи, чтобы загореть для своего наряда и выбранного образа.

– Ребята, девочки, мальчики, – с придыханием говорила она. – Я не могу поверить, что решаюсь на такой шаг. Это ведь моя первая свадьба. Я думала, что в моей жизни такого вообще не будет, пока не встретила самого доброго человека на свете, моего Игорька. Я думала, меня убили отношения с психопатом, каким был отец Ванечки. Мне казалось, я не смогу полюбить и поверить… Я думала, что для меня навсегда останется запретной страсть к мужчине.

«Фантастика, – думал Алексей, слушая ее душераздирающие признания. – Полностью расторможенная подкорка. Нормальному человеку на публике трудно рассказывать, что он по утрам чистит зубы и умывается. А эта сделала профессией какое-то уникальное обнажение. Если бы на ней кто-то на самом деле женился, можно себе представить, какие она подробности поведала бы миру».

Две недели, в течение которых Стелла проводила свои стримы с пляжей и залитых солнцем террас, для Игоря, Алексея, Валентины и группы их помощников, среди которых солировали частный детектив Кольцов и эксперт по делу Серафимы Петруничевой Масленников, стали временем напряженной, тяжелой, тонкой и в результате плодотворной работы. Все продолжилось и после возвращения загоревшей Стеллы. Она занялась выбором необходимых вещей для свадьбы и на первое время супружеской жизни. Игорь сразу заметил, что в этом длинном списке практически не было ничего для ребенка. Так не у него же свадьба. Стелла озвучила в эфире свои желания по поводу подарков, пожертвования лились рекой.

Через два месяца Игорь Сикорский получил документы о том, что является отцом сироты Ивана Петруничева, Валентина названа бабушкой с правом совместной с сыном опеки. Ребенок переехал в их квартиру, в комнату, которую Валентина подготовила с таким старанием и любовью, как будто возвращала детство Игоря. Так оно для нее и было.

И только после этого Игорь поставил Стеллу перед всеми чудовищными для нее фактами. Потом никому не захочется вспоминать тот ад, который она устроила. Она буянила, ломилась в квартиру, орала, угрожала расправой. И однажды ворвалась с какими-то отморозками в офис Игоря и Алексея. Но они были к этому готовы, Кольцов предвидел момент, когда все потребуется резко оборвать.

Алексей любезно пригласил Стеллу и ее сопровождающих к себе в кабинет, где показал на большом мониторе сильный документальный ролик, в котором с беспощадной очевидностью были сконцентрированы материалы преступления Стеллы по отношению к сыну: профессиональные снимки увечий, выдержки из актов экспертизы. Даже отморозки во время просмотра поглядывали на Стеллу без любви.