Имитация страсти

Игнат кивнул мне на стул, Потом зашел в какой-то захламленный закуток, повернулся ко мне спиной и стал доставать содержимое моей сумки. Считал, потом сложил в подобие огромного старинного сундука. И по движениям его рук я поняла, что он набирает шифр современного сейфа.

В ту первую поездку я мало что увидела. На обратном пути он завел меня в кухню с чугунками и ухватами, липовыми печами, – все это оказывалось современной изуродованной техникой. Там стояла женщина в длинной черной юбке и белом платке, завязанном от бровей. Она поставила передо мной кружку с ледяным квасом, и, пока я его пила маленькими глотками, она пристально, остро и недобро разглядывала меня небольшими серыми глазами. Интересно то, что эти глаза смотрели с очень ухоженного лица, явно знающего дорогие аппаратные косметические процедуры и очень хорошие кремы.

К выходу мы прошли через огромный угрюмый холл. По нему ползали с тряпками две девочки лет двенадцати и пятнадцати. Тоже в длинных юбках и платках.

Я, наверное, слишком внимательно на них посмотрела, потому что Игнат счел необходимым объяснить:

– Дочери. Прислугу мы не заводим.

Из пояснения я сделала вывод, что он меня признал в качестве сотрудника. Решил прояснить, что не использует детский наемный труд. А своих может с кашей есть. Так это и Дума в России разрешила.

На крыльце он вручил мне заклеенный конверт.

– Тут расписка в получении. Александру – наилучшие пожелания.

Мало я увидела в тот раз, но не было сомнений в том, что это мрачное царство лицемерия заполнено большими тайнами и маленькими секретами.

Сумки у меня будут тоже разовыми, как и код доступа.

Возвращалась я в Москву налегке, а ощущение было таким, как будто сбросила не сумку с деньгами, а платформу с кирпичами. На этот раз как-то уцелела. С Александром была договоренность, что по телефону ему не звоню. Приеду в пекарню.

Я была в ней впервые.

Слава богу, у Александра нормальный кабинет, в нем человеческая техника. И никакой садистской мебели, похожей на предметы для пыток.

Я упала в мягкое кожаное кресло. Он положил мне на колени одну за другой двадцать зеленых бумажек по сто долларов.

– Начинай делать сбережения. По поводу расходов обращайся сразу ко мне. Ты сегодня стала моим маленьким финансовым партнером. Учитывая секретность, незаменимым, – объяснил, как отец родной. – Не хочешь выпить, посмотреть наш ассортимент? Есть горячий хлеб, только что испекли.

Я выпила виски, съела большой ломоть горячего хлеба. Ощутила лихую легкость. И даже свободу в совсем несвободных обстоятельствах. Но в тот миг как будто растаяли все опасности. И я могу бежать отсюда с концами. А могу продолжать стричь этих стремных ворюг, пока не придумаю возможность создать какой-то благополучный и защищенный мир.

Какая глупость. Я сидела на кочке посреди ядовитого болота, которое не затянет на дно только в одном случае. Если его залить бензином и спалить. Но без передышки на глупость мне просто не дожить до завтра.

На обратном пути мы проходили по отделу сопутствующих товаров.

Я взглянула и ахнула:

– Александр, что это?! Розги, плети, какие-то ремни, явно предметы истязаний. Ты связался с безумной скотиной, но сам-то соображаешь немного? Тебя посадят не за мошенничество, а за распространение предметов насилия. А эти плакаты! Вход запрещен нерусским, геям… Ты в своем уме? Это же гнусная дискриминация. Статья!