Совсем как живая

– Леша, плед! Забери плед. Мы выбросим его по дороге. И… ты можешь посмотреть, нет ли у нее на костюме карманов?

– Зачем?

– Ну, как ты не понимаешь… Документы, телефон. Мы должны знать, что при ней есть. Ведь сумки не было!

Алексей медленно вернулся к трупу. Ольга подошла вслед за ним. Он осторожно развернул плед. Девушка лежала лицом вниз, как у него на террасе. Он осторожно перевернул ее на спину, провел руками по юбке, жакету, поднялся и показал Ольге носовой платок.

– Вот! Маленькие карманы… Больше ничего.

– Ее духи, – сдавленно сказала Ольга. – Положи платок обратно.

Она быстро наклонилась и коснулась ноги Виктории. Ладонь обожгло холодом смерти. Это все, что Ольга смогла определить, и с трудом сдержалась, чтобы не побежать к машине.

Они вернулись к его дому задолго до рассвета. По дороге остановились, чтобы выбросить плед на свалке. Во дворе молча, тщательно отмывали машину, террасу и ступени Ольга драила, ползая на коленях с тряпкой, это вернее, чем швабра. Пули она не нашла. Тряпку сунула в полиэтиленовый пакет. Затем спросила у неподвижно стоящего у ступенек Алексея:

– У тебя есть фонарь?

– Зачем?

– Нужно поискать вокруг террасы хотя бы. Вдруг что-то найдем. Пистолет, сумку, телефон…

Он достал из одного шкафчика маломощный фонарик, она ползала с ним вокруг террасы, чувствуя, что теряет сознание… Ничего не нашла.

Когда они шли к машине, их качало от изнеможения. В квартиру Ольги поднялись, когда небо посветлело. Она молча протянула Алексею чистое полотенце, он отправился в ванную. Она достала из бара бутылку коньяка, выпила пару глотков из стакана, закурила. Он вышел почти дымящийся после очень горячего душа, завернутый в полотенце.

– Извини, что я так, немного привел в порядок одежду.

– Нормально. Я дам тебе халат. Выпей.

Ольга тоже долго без мыслей стояла под душем, потом чистила зубы и умывалась холодной водой. Ее преследовал запах духов Виктории, который казался ей запахом смерти. Он стал таким… В любом случае эти духи отныне будут для нее ненавистными. Она влезла в махровый халат, вышла в гостиную. Алексей сидел перед пустой бутылкой коньяка и смотрел абсолютно трезвыми глазами.

– У тебя больше нет ничего спиртного? Не действует.

– На кухне есть водка. Сейчас принесу.

Она молча принесла бутылку, разлила по широким стаканам, выпила вместе с ним большими глотками не меньше половины, стараясь не чувствовать ни запаха, ни вкуса. Она терпеть не могла водку, держала ее в медицинских целях – дезинфекция, компрессы и все такое. Сейчас пригодилась. Сердце потеплело, дышать стало легче, в висках запульсировала кровь. Ольга взглянула внимательно на Алексея.

– Как ты?

– Плоховато, – вымученно улыбнулся он.

– Я спрошу один раз, больше не буду к этому возвращаться. Алексей, ты действительно ее не убивал?

Он не удивился вопросу, какое-то время молча смотрел в свой пустой стакан.

– Зачем мне ее убивать?

– Я не знаю, что предположить. Ты мог ее знать раньше. До того, как пришел к нам. Вас могло что-то связывать. Ты мог ее убить, к примеру, из ревности, из мести, из страха какого-то разоблачения… Вариантов масса.

– Хорошо, что ты это сказала, а не подумала про себя. Такие вопросы возникнут, видимо, у любого. Но зачем в этом случае мне посвящать во все тебя? И зачем ее убивать у себя на террасе?

– Я не знаю, где она была убита. А насчет меня – идея отличная. Это я предложила ее вывезти, и я – твое алиби.

…Утром они вышли из дома, как два изгоя, связанные тайной, до которой им самим страшно дотронуться.

Глава 12

Коля медленно шел к скамейке, на которой вчера ждал Марину, когда зазвонил его телефон. Он ответил, не глядя на определившийся номер, и немного удивился, услышав детский голос:

– Здравствуйте. Вы где?

– А… Понял. Это Егор и Грэй. Я, собственно, к вам подхожу. К той скамейке, где вы сидели вчера.

– Хорошо. Мы и сейчас там.

Коля приблизился к скамейке, остановился. На него смотрели, не моргая, красивые зрячие глаза пацана и слепые глаза овчарки – с абсолютно одинаковым выражением! Они оба видели не его. Они смотрели на свою надежду: вдруг появятся радость, счастье, приключение, каких им еще не доводилось встречать в жизни… У Коли странно дрогнуло сердце. Он всегда был уверен, что не любит детей и собак терпит только на большом расстоянии. А тут с ним… Что-то похожее на сентиментальность. Она забавно сочетается с той работой, которую он добровольно себе нашел.

– Привет. – Коля протянул мальчику руку. Тот встал, и они обменялись рукопожатием.

– Вы опять пришли ту тетю встречать? – спросил Егор, устраиваясь рядом с Колей на скамейке.

– Да. Можешь говорить мне «ты». Я – недоросль.

– А что это такое?

– Ну, лет вроде много, а по уму, может, меньше, чем тебе.

– Это хорошо. – Мальчик широко улыбнулся. – Вы… ты любишь компьютерные игры, гамбургеры и мороженое?

– Черт, даже не знаю. Понимаешь, я такой странный недоросль, что ничего не люблю. Ну, иногда хочу, конечно. Сейчас бы съел гамбургер с мороженым, к примеру. Не сбегаешь в тот магазин? Купи нам чего захочешь. Я подержу Грэя.

– А если тетя выйдет без меня?

– Подождет. Но еще рано. Ты успеешь.

Егор взял тысячу и побежал в магазин. Вернулся, задыхаясь от спешки и волнения.

– Гамбургеров не было. Я купил хот-доги – четыре – и два мороженых.

– Молодец. Хот-дог переводится «горячая собака», знаешь?

– Нет. А почему?

– Потому что умных людей мало. Таких, как мы с тобой. Давай ешь.

– Вот сдача.

– Оставь себе. Пригодится.