Женщина с глазами Мадонны

«У «вас»?!»

«Слушай, не надо из себя строить дуру. Если бы что-то… Вот так бы я влезла и на весь свет рассказывала. Владимир мне нужен как партнер по делу. На всякий случай напишу капслоком, чтобы все поняли. ПО ДЕЛУ. А по поводу того, с чего ты начала и о чем кручинишься, тут, к сожалению, помочь никак не могу. Это я к тому, что, если у нас получится агентство, у тебя, возможно, будет больше денег. Но спать с котом на голове ты ему не запретишь».

«Понятно. А я и не собираюсь запрещать, это лучше, чем по бабам бегать. Потому и кормлю кота, как слона, чтобы придавил покрепче. С Володиной внешностью могло быть и сложнее. А так – все путем. Детей очень любит. Да и между нами нет проблем… Когда не очень устает. Просто нечего было написать, я решила немного поинтриговать. Очень рада, Василина, что ты его еще больше занять хочешь, деньги нам тоже не помешают. Я, честно, к работе совсем не хочу возвращаться. Да и трое детей – это и есть работа. Василина, тебя на самом деле так зовут?»

«Нет, я Лина. Вася – мой муж».

«Очень приятно. Будем знакомы. Надеюсь, познакомимся семьями в реале. Я бы заказала профессиональному фотографу портреты детей. И нас с Володей».

«Конечно, Инна. Можешь посмотреть мои работы на моей странице. Если понравится – без вопросов».

«Спасибо».

Инна закрыла сайт, откинулась на спинку стула и вытерла пот со лба. Она хорошо вышла из положения. Но как ее угораздило вообще! Не могла сообразить, что у Володи половина Москвы или причесывается, или хочет это делать. Она с подругами интимными подробностями супружеской жизни не делится, а тут… Да в том-то и дело, что тут кажется проще, ты никого не видишь, в ответ как будто пустота реагирует и тебя поддерживает, советы дает. Но на самом деле это ведь тоже реальные люди. И многие могут знать ее по жизни. А она сказала, что для мужа нежеланная женщина. Почему? Она ведь по сути скрытный человек. И ее совсем не беспокоит, что Володя привязан к детям и даже к коту больше, чем к ней.

«Виртуальное общение – это провокация, – подумала она уже в раздражении. – Человек не может себя не выдать, настолько это общение кажется абстрактным». И она выдала то, что скрывает от себя. Она ревнует Володю к его работе, которая связана в основном с женщинами, потому и отозвалась о ней пренебрежительно: «карьера». Она ревнует его к коту и даже к детям. И кто-то, возможно, тот, то есть та, которой это не все равно, намотала на ус. Какая глупость! Надо срочно придумать что-то смешное, какие-то картинки, видео, утопить эту тему. Потом она ее вообще уберет. Но Лине-Василине надо бы как-то позвонить и заказать портреты. Это будет полезно для всего. И для того, чтобы было ясно, кто у них главный в доме, и для того, чтобы Володя понял, что она держит все под контролем. Как всегда!

Когда муж сегодня утром ушел, Инна услышала, как отъехала его машина от дома, и пошла в ванную. Она с недоумением стала рассматривать свое лицо. Да, не красавица, но у нее, как все говорят, интересное лицо: серьезное, вдумчивое и волевое. Она и не думала, что изменилась. Но утром с бледного лица просто взывали о помощи растерянные глаза с расширенными почему-то зрачками. И зеркало туманилось, будто слезы мешают. Инна никогда не плачет. Но что-то очень обидное произошло. Не надо бы вспоминать, но забыть все равно не получится.

Инна проснулась, когда муж еще лежал. Васька всегда реагировал на ее пробуждение. Меркантильно. Он вставал с подушки и прыгал на пол, подняв хвост трубой. Она обязана была мгновенно выйти с ним на кухню и налить ему молока. Завтракал он позже. Она обслужила Ваську и опять легла к Володе под бочок. Ей стало так уютно, она чувствовала себя такой защищенной. И придвинулась к нему совсем плотно. Он открыл глаза, ему уже пора было вставать, – и она прижалась губами к его рту. Такому мужскому, волевому и в то же время очень красивому рту. Он непроизвольно дернулся! Отодвинулся. Тут же мягко сказал, улыбнувшись:

– Извини, ты меня разбудила, я испугался.

Это было неправдой. Они оба знали, что он проснулся до того, как это случилось. И потом он дрессированный. Васька попой наваливается ему на лицо, но он почему-то не пугается. Антошка, их младший сын, на папу налетает нередко, когда он на самом деле спит, но он, просыпаясь, не дергается, а, наоборот, прижимает малыша, целует… Просто Инна ему стала противна. Он при всей своей воспитанности больше не может это скрывать. Инне было очень больно. Но она, как обычно, взяла себя в руки, умылась, приготовила завтрак, накормила детей. Мальчики пошли к себе играть. Была суббота. Старшая дочь Марина поехала в институт. Инна как-то без толку ходила по комнатам. Все валилось из рук. Потом мальчишки попросились на улицу гулять, а она села за компьютер, изливать свою проблему. Попробовала отстраненно и иронично, вроде бы так и получилось, а сейчас такое неприятное чувство, ее, конечно, все просчитали, она выглядела, как истеричка… Несчастная, нудная, никому не нужная истеричка.

Инна заставила себя успокоиться и решила позвонить мужу на работу. Может, им вечером сходить куда-нибудь? Ему клиентки часто оставляют пригласительные билеты на концерты, спектакли, выставки. Володя все приносит домой. Она выбрала билеты на сегодняшний вечер, набрала номер салона. По мобильному она ему на работу не звонила, он постоянно занят. Она позвонит на ресепшен Ире, если он сможет, то подойдет.

Но трубку неожиданно поднял сам Владимир.

– Да. Салон «Шоколад». Инна? Что-то важное?

– Да нет, я просто нашла интересные приглашения на сегодня…

– Извини, – прервал он. – У нас тут беда. Убили Иру. Полиция приехала, нас опрашивают, так что вряд ли что-то получится. Могу задержаться.

– Боже…

Володя положил трубку, Инна была в полном ошеломлении. Что это? В респектабельном салоне красоты? Убийство? Убили милую, культурную девушку? При всех?

Она очень четко представила себе Иру, с белыми, под Мэрилин Монро волосами, серыми глазами, пухлыми улыбчивыми губами, тонкой шейкой, всегда затянутой талией, тоже тонкой… Кому она помешала? Какие у нее могут быть враги?

Вдруг ярко, как отрывок фильма, всплыло из памяти воспоминание. Она по какому-то поводу заехала к Владимиру в салон. Звонить в дверь не пришлось: кто-то вышел, она вошла. Владимира на месте не оказалось. Иры тоже. Инна прошла в коридор, который вел в комнату отдыха, и услышала голоса в подсобке, где мастера хранили препараты. Невольно прислушалась, потому что узнала голос Иры. Она говорила:

– Я уверена. Задержка десять дней.

– Слушай, мне некогда. Все бывает, – произнес мужской голос.

Из подсобки быстро вышел Арсений, хозяин салона. За ним Ира. Она кусала губы, чтобы не заплакать. Инна с ними поздоровалась. Администратор сказала, что Володя пьет чай в комнате отдыха. Инна туда и направилась. У мужа на работе редко было свободное время, он даже не обедал, иногда пил чай или кофе с бутербродами, а полноценно ел только вечером, дома. Инна вспомнила, почему она тогда приехала. У среднего сына возник конфликт с учительницей географии. Он «в неподобающем тоне», как женщина сказала, доказывал при всех, что она не права. Она действительно была не права. Славик любил и знал географию, мечтал стать путешественником, но… Якобы подорвал авторитет учительницы, исправив какую-то неточность в ее речи. Инна не понимала, с какой стати ее ребенок должен оберегать авторитет учителя, если тот чего-то не знает. Но географичка была теткой злой, поэтому Инна и решила послать в школу Владимира. Он все сумеет дипломатично решить. Иначе выше тройки эта женщина Славику ставить не будет. Поэтому, сосредоточенная на своих проблемах, Инна тут же забыла о разговоре Иры с Арсением. А сейчас вспомнила. Плохая ведь была сцена. Определенно, Ира говорила о том, что она беременна от начальника, а ему это очень не понравилось. А теперь девушка убита. Если Арсений ее не заставил сделать аборт, прошло месяца три с тех пор. Вдруг она решила оставить ребенка?

Должна ли Инна кому-нибудь рассказать об этом или нет? Арсений женат. У него большие связи. А важны ли подробности личной жизни Иры следствию? Что это им даст? Ире уже не помочь, зачем ворошить грязное белье? Но все это как-то не так, неправильно. А вдруг Арсений… Не сам, а нанял кого-то. И это значит, что такой вариант может быть еще. И у Володи с начальником плохие отношения, это все знали. Арсений, с одной стороны, держался за него, как за приманку для своего салона, с другой – все время пытался построить, унизить.

Как поступить? Посоветоваться с мужем? Нет, этого точно не стоит делать. Владимир может сразу принять резкое решение, заставит ее все рассказать, а вдруг потом окажется, что Арсений ни при чем, ну, не убийца же он на самом деле! Но мстить может начать. То, что по карману ударит, – это без сомнений. Он и так это постоянно делает. То на то вычитает из зарплаты Володи, то на это…

Инна влезла в джинсы, накинула джемпер и пошла на улицу за ребятами. Был яркий, солнечный день, пока она шла и наслаждалась свежим воздухом, в кои-то веки на самом деле свежим, – успокоилась. Просто выдалось плохое утро. Ей все казалось, она сделала ошибку с этими своими откровениями, но, возможно, то есть, скорее всего, все уже забыли. У людей свои проблемы. Ужасно, что погибла хорошая девушка, но это все же совершенно чужой человек. И пусть ищут следователи, это их работа. Возможно, они уже кого-то поймали или подозревают. Может, у Иры был ревнивый парень, может, она шантажировала беременностью не только Арсения. Инна спокойно приняла изменение акцентов в собственных размышлениях. Всего лишь здравомыслие. Сначала, на нервах, она представила себе жертвой Иру. Но ее не вернешь. И теперь ей кажется, что Арсений мог быть жертвой в той сцене… Шантаж. И к убийству это не имеет никакого отношения. Он работодатель ее мужа, в конце концов. Вредить ему – вредить своей семье.

Инна увидела, как бегают, прыгают на спортивной площадке ее сыновья, и залюбовалась. Такие красивые мальчики. Рожать детей нужно от красивых и порядочных мужчин. Вот это она и напишет в завершение своей семейной темы. И выложит снимки детей и мужа. И пусть ей завидуют. А в том, что немного поныла, – в этом ничего страшного. Она объяснит. Чтобы счастье не сглазить.

Глава 13

Ксения влетела в салон, запоздало сообразив, что ей открыли до того, как она позвонила. И поняла: что-то случилось. Все сотрудники собрались в холле, и лица у них были мрачные и испуганные. За столом сидели люди, и, хотя они были в штатском, Ксения сразу поняла, что это, конечно, полиция. Первой мыслью, конечно, было, что это засада как раз на нее. Она попыталась поскорее выйти, пока ее не заметили, но было уже поздно, у двери ее перехватил какой-то тип и сказал: «Попрошу остаться».

– С какой стати ты меня тут о чем-то просишь? – на всякий случай возмутилась Ксения, но, понимая, что деваться некуда, отступила и решила вести себя потише.

Она подошла к маникюрше Ларисе:

– Чего тут у вас происходит?

– Иру убили.

– Да ты что! А почему меня впустили и не выпускают?

– Всех опрашивают – и сотрудников, и клиентов. Может, кто-то видел или слышал что-то. В общем, вдруг Ире угрожали, и все такое. Понимаете, такая глупость с нашей стороны. Ирочка с утра жаловалась на плохое самочувствие. И когда мы увидели, что она положила голову на руки и как будто задремала, мы старались близко не подходить, чтобы не разбудить. Сами встречали клиентов.

– Что за идиотизм? Когда это Ира на работе спала?

– Да в том-то и дело, что в последнее время не раз это бывало. Между нами, мне казалось, она в положении. Она обедала хлебом с малосольными огурцами. На сонливость жаловалась. И слегка поправилась. Но она ничего не рассказывала, никто к ней с вопросами не лез.

– Ты это рассказала полиции?

– Меня еще не опрашивали, но скажу, конечно. Не скрывать же. Тем более это все равно установят, если так и есть.

– Ну да. А у нее кто-то был?

– Не знаю, – сказала Лариса, но тут ее позвали к следователю, и она отошла.

Ксении тоже задавали много вопросов: что знает об Ире, кого рядом с ней видела, что слышала… Она отвечала односложно, а когда потребовали уточнений, Ксения решительно заявила волевым тоном:

– Извините, но вы хорошо понимаете, чем клиент отличается от обслуживающего его персонала? Тем, что он просто получает услугу, платит и уходит. Это все. Почему я должна знать какие-то подробности жизни администратора? А сейчас я потеряла много времени, поскольку сегодня, конечно, ждать своего мастера не буду, и скажите вашему человеку, который выход охраняет, чтобы меня выпустили. Я очень занята.

На нее посмотрели равнодушно и протянули ручку и бумагу, на которой она написала свои координаты и поставила подпись под фразой протокола «Ничего не знаю». Ксения пошла к выходу, немного медленнее, чем обычно. Обратила внимание на напряженное лицо Владимира, который что-то тихо говорил снежной бабе с красными щеками и кудряшками, Валентиной ее, кажется, зовут, она тут практически каждый день околачивается. Обычно довольная, добродушная, а сейчас на парикмахера вроде шипела. Надо потом узнать, в чем дело. И вообще интересно, что случилось. Только валить от таких проблем нужно побыстрее и подальше. Особенно ей.

Ксения вошла в квартиру под какую-то идиотскую песню из телевизора. Сбросила туфли, швырнула на тумбочку куртку и вошла в спальню. Телевизор гремел именно там. Нарцисс лежал на кровати, как будто модель на картине. Раскинулся всеми своими живописными частями тела. Как всегда, одетый только в маленькие плавки, хотя в квартире было прохладно. Но он считал, что тело должно дышать. Он много всего считал по поводу своего тела. И вытираться после душа, как обычному человеку, ему вредно: он промокал себя полотенцем. И спать нужно как можно больше, и ходить по квартире босиком, ради чего ему не лень было каждый день мыть пол. Но это опять же было связано и с тем, что тело должно дышать. В общем, нормальные такие тараканы для мужика, который зарабатывает внешностью. «Модель, ешкин кот», – добродушно подумала Ксения и выключила телевизор.

– Ты чего? Ты зачем выключила? – Нарик изо всех сил таращил сонные глаза, чтобы она не догадалась, что он крепко спал. Он очень боялся, что подруга будет считать его тупым: он не читал ничего, не любил театры и концерты, а под телевизор засыпал. Нарик не был тупым на самом деле. Просто уставал: много сил и времени отнимали тренировки, уход за собой, много нервов уходило на отношения с авторами проектов. Ему навязывали разные образы, если выходило не то, обижали, обращались, как с рабом. Иногда, выпив, под хорошее настроение Нарик любил поговорить, что его работа – это работа актера. И сам в это верил. И, наверное, так оно и было, только с ними не считались, как с актерами. Модели для фотографов, постановщиков, режиссеров, модельеров были все же куклами-манекенами. Но у Нарцисса был спокойный характер, без гонора. Он мог сказать себе: «Ну и что? Я от этого не стану хуже».

– Эти вопли драных кошек слышны на площадке. Не слышишь только ты. Ты можешь спать даже во время землетрясения.

– Ну, задремал, – добродушно зевнул он. – Ты опять какая-то взвинченная. Где была?