Сокровища

Галя закатила глаза.

– Откуда в заду алмазы в субботу вечером? Вчера утром привезли, и до понедельника уже не будет.

Ася сдулась и протянула Гале деньги:

– Ну ладно, давайте четыре.

– Тете привет передавай, – говорила Галя, отсчитывая мелочь на сдачу. – Скажи, Наташка поступила куда хотела. Самый высокий балл по математике на потоке. Что б мы без Марии Петровны делали.

Галя высыпала Асе в ладошку горсть мелочи.

– И передай еще, что в понедельник сахар завезут. Камнями, но дешевый. Для варенья сойдет.

Ответив «ага» и «угу», Ася запихнула буханки в сумку, мгновенно забыв о каменном сахаре и высоком балле. Уже наступил вечер. Не закрылась бы аптека.

В больнице заколочены окна, и, честно говоря, ездить рядом Ася побаивается, хоть главная дверь и приоткрыта – в приемной дежурит фельдшер. Чтобы попасть в аптеку, нужно проехать через больничный сад, усаженный ранетками-дичками. Яблочки размером с ноготь есть невозможно – гадость, но, когда ударят первые морозы, кожица на них сморщится и станет красной, и вот тогда сами яблочки станут мягкими и кислыми. Можно обрывать их и есть горстями. Ася старалась думать о приятной кислоте ранеток и не смотреть на страшные заколоченные окна.

Ася так торопилась, что срывались ноги с педалей. Аптекарша уже собиралась домой, надевала уличные туфли вместо шлепанцев.

– Сауле Жанатовна, подождите, меня тетя прислала! – задыхаясь, воскликнула Ася с порога.

– Конечно-конечно, – ответила аптекарша. – Что тете нужно? Заболел кто-то? У меня и нет ничего особо.

– Нет, мы будем делать коньяк из самогона, и нам нужно две пачки дубовой коры! – выпалила Ася.

– Ну Мария Петровна дает, – рассмеялась Сауле, а Ася подумала, не сболтнула ли она чего лишнего.

Аптекарша принялась искать по пустым полкам. В аптеке, как и говорила тетя, почти не было лекарств. Пачки сборов и трав, упаковки аспирина, активированного угля и витамина С – вот и все.

– Вот, нашла! Две последние!

Сауле Жанатовна отвернулась вместе с коробками, и Асе показалось, будто сдула с них пыль. Потом поставила коробки на витрину. Ася вытряхнула на прилавок все монеты, что были. Пока аптекарша считала, осмотрела коробочки. На них – дубовый лист и надписи: «Дуба кора» и ниже «Quercus cortex». Интересно, почему дуба кора, а нарисован лист? Ася почитала «Применение» и еще повертела коробку.

– Сауле Жанатовна, тут срок годности, посмотрите. – Ася протянула коробочку аптекарше.

– Ах, в самом деле! Два года, как просрочен. – Она открыла коробку и понюхала кору. – Вроде пахнет как надо. Не знаю. Бери бесплатно, я спишу. Может, для коньяка и сойдет.

Ася сгребла и монетки, и кору дуба.

Когда вышла из больничных ворот с сумкой на багажнике, в которую плотно набились две упаковки дубовой коры и четыре булки хлеба, издалека увидела, как разворачивается на пятачке у мостика автобус.

Автобус! Вечерний! Как она могла забыть! Если мама приехала на нем, то она уже идет к дому тети по их улице. Ася вскочила на велосипед и, повернув на свою улицу, увидела на другом конце женскую фигуру. Не веря своим глазам, погнала к ней. Но фигура оказалась не мама.

– Таня приехала!

Таня

Старшая двоюродная сестра шла по дороге, подсвеченная оранжевым закатом. Высокая, стройная, с длинными ногами – точь-в-точь девушка на обороте календаря. Но обычно прямая спина – сгорблена, голова опущена. На плече – сумка.

Ася притормозила прямо перед сестрой. Таня всегда обнимала и тискала Асю при встрече, но сейчас, не поднимая глаз, сняла тяжелую сумку (на плече остались полосы от лямок) и поставила ее на сиденье велосипеда. Ася молча развернулась, и они пошли к дому: Ася вела велосипед, Таня шла, поддерживая обе сумки.

Ася поняла – что-то не так, и украдкой оглядывалась на сестру. Дошли до калитки. Таня забрала сумки и придержала калитку, чтобы Ася завела велосипед во двор. На крыльце Таня сбросила с ног шлепанцы, поставила сумки у вешалки в прихожей. Из кухни вышла тетя Маша:

– Ася, кору принесла? – и остановилась, увидев Таню: – Татьяна, а ты чего здесь? Говорила, учеников много…

Татьяна молча и ни на кого не глядя прошагала в детскую мимо бабушкиной комнаты, хотя всегда в первую очередь заходила к бабушке, и в детской легла на свою кровать лицом к стене.

Ася и тетя Маша остановились на пороге, а Таня затихла и лежала не двигаясь. Из комнаты пришла бабушка и тоже остановилась на пороге, позвала негромко:

– Татьян, ты чё приехала?

Таня не обернулась.

– Не сладилось чиво? – спросила бабушка.

Таня не отозвалась.

Потоптавшись в дверном проеме, все озадаченно разошлись.

– А я грила – неча ее в город отправлять. Сомустят в институте этом, – шептала бабушка на кухне.

– Она уже окончила, – спокойно возразила тетя. – Отлежится к вечеру и скажет.

– Может, заболела? – предположила Ася.

Бабушка прошуршала в свою комнату. Тетя разбирала сумку с корой и хлебом на кухне.

– Опять вчерашний!

– Теть Маш, у коры закончился срок годности, Сауле Жанатовна отдала бесплатно.

Тетя нахмурилась. Она рассмотрела обе коробки, открыла, понюхала.

– Вроде нормальная.

Ася тоже понюхала – пахнет. Тетя опять читала рецепт коньяка.

– Теть Маш, а что с Таней?

– Не знаю, – пожала та плечами. – Видишь – не отвечает. Вредная, как бабка. Отойдет, и нормально все будет.

– Ничово я не вредна, поговори мне ишшо, – пробурчали из бабушкиной комнаты.

Тетя высыпала кору в три глубокие тарелки.

– Замочить на 15–20 минут в горячей кипяченой воде.

Тетя поставила чайник и, когда он забурлил и выпустил из носа густую струю пара, сняла его с огня и залила коричневую стружку кипятком.