Проклятие чёрного единорога

Сама девочка никому не поклонялась. У неё просто не было такой привычки, ведь в её родном мире о богах не помнили. Леилэ не знала ни молитв, ни гимнов. Однако она не сомневалась в существовании духов и богов. А с Единым иногда разговаривала, потому что ощущала потребность кого-то поблагодарить за всю ту красоту, которая её окружала…

Убийство Верховного жреца, конечно, дело нешуточное! Но эльф объяснил, что негодяй нарушил Законы Единого и потому должен был умереть. Больше Мат Миэ не распространялся о задании и его причинах, а послушная Леилэ не навязывалась с расспросами. Она помнила, что её наставник – не просто наёмный убийца, но охотник – сьидам.

Вздохнув, девочка подняла глаза к ночному небу. На краю восточного горизонта раскрыли крыла Дракон и Феникс, на севере застыл в прыжке Единорог, выше плыли Малые Рыбки. Но ярче всех на чёрном полотне переливалось созвездие самого Охотника. Сьидам как будто подмигивал Леилэ тремя глазами – своими самыми крупными звёздами: Кайкэс, Мутэс и Сурдэс

.

Девочка вспомнила, что «сьидам» иногда переводят, как «рыбак», почему – она не знала. Она не знала, есть ли в этом мире драконы, фениксы или единороги. Леилэ не знала очень многого, это и пугало её и злило одновременно.

Она взглянула на себя со стороны: худенькая девочка в мальчишеской одежде – кто она, почему попала именно сюда? И самый главный вопрос, которого Леилэ не могла расслышать в себе ранее, но который обязана была задать Беловой: зачем она здесь? И зачем та другая там? Зачем?!

В поисках успокоения девочка решила прогуляться. Она встала и направилась подальше от костра. Дойдя до края пляжа, девочка сбросила одежду на песок. Она вбежала в тёмную воду и, набрав полную грудь воздуха, нырнула.

Леилэ никогда не училась плавать, но, однажды оказавшись в воде, она почувствовала, что знает, как держаться на её поверхности и нырять вглубь. Мелодию витали моря она слышала и понимала лучше других. Леи точно угадывала, где можно купаться, а где это делать опасно.

Иногда перед тем, как войти в воду, нужно было попросить разрешение у духов, обитающих в этом месте. Обычно им было достаточно и доброго слова. Но прибрежная нечисть, отличающаяся от бесплотных духов бо?льшей кровожадностью, порой показывала характер.

Мат учил девочку, что в гости следует приходить с такими дарами, которые могут приятно удивить хозяев. Привычных к рыбе водяных можно задобрить птицей или кроликом, лесной нечисти нравятся разноцветные бусы и ленты, а домовые с особым трепетом относятся к букетикам диких цветов. Именно поэтому хорошие хозяйки частенько украшают дом свежими букетами.

Ученица всё хорошенько запомнила, но убивать кроликов ради водяных не желала. Вместо этого она собирала перья птиц и вплетала их в бусы, обвязанные красными лентами, которые указывали, что это украшение предназначено в дар нечисти. При помощи камешков Леилэ старательно закрепляла подношение на границе между сушей и водой, произносила особые слова и со спокойной душой шла плавать.

Ученица эльфа обожала нырять. Бывало, она подолгу рассматривала подводный мир. Но больше всего девочка любила ночные купания. Тогда в тёплой воде Белого моря зажигались тысячи живых огоньков, и создавалось ощущение, будто бы лежишь посреди звёздного неба…

Леилэ погружалась всё глубже и глубже, а найдя необходимый баланс, перестала грести и расслабилась. Паря между холодными и тёплыми течениями, она наслаждалась ощущением невесомости и полёта. Девочка знала, что не угадай она с глубиной – и тело против её воли пойдёт дальше, ко дну. И всё же она прикрыла веки.

Тяжёлая густая тьма приняла её в объятья. Мрак поглотил тревожные мысли и чувства. В нём растворились все метания и сомнения. Сердце забилось медленно и уверенно, а в голове воцарилась пустота. На миг Леи будто стала морской водой – безбрежной стихией, спокойной и умиротворённой.

Затем во тьме вспыхнули звёзды – бессчётное множество сияющих огней расцвело вокруг Леилэ. Они кружились под дивную музыку и складывались в сотни знакомых и неведомых девочке созвездий. Дракон преследовал Феникса, а тот гнался за Единорогом, но все трое убегали от Охотника. И только Рыбки плыли по течению, безразличные ко всему.

На грани сознания Леилэ промелькнула тревожная мысль: ты тонешь! Но мышцы не послушались. Верх и низ смешались, перепутались. Звёзды стали ближе. Их свет острыми иглами пронзил Леилэ. И в спину ей ударил поток холодного ветра.

Девочка ахнула и тут же с громким плеском упала обратно в воду. От неожиданности, она чуть было не захлебнулась. Не понимая, где и почему находится, Леилэ принялась шумно барахтаться, хлопая по воде руками и ногами.

Замёрзшая и перепуганная, она кое-как доплыла до берега и выбралась на сушу. От самой груди и до колен её пронизывала тяжёлая боль. Внизу живота будто полыхал огонь.

– Водицы солёной хлебнула? – раздался над ней сердитый голос Мата. – Говорил же тебе, будь осторожной с морем…

– Больно… – задыхаясь, выдавила Леилэ, прижимая руки к животу.

Заметив на её бёдрах тёмно-алые разводы, мужчина опустился на колени и накрыл дрожащее тельце девочки плащом. Леилэ стучала зубами и кашляла, а эльф растирал её плечи и спину, чтобы согреть.

– Тише, тише, – шептал он. – Твоя сила проснулась. Это больно. Но не бойся…

– Что происходит, Мат? – всхлипнула девочка. – О чём ты говоришь? Я не понимаю… Почему так больно? Я ранена? Я умираю?

– Всё хорошо, малышка, – с улыбкой ответил эльф. – Вовсе ты не умираешь. Напротив, теперь ты сможешь дарить жизнь… Ты стала девушкой.

* * *

– Значит, пробудилась её сила… И что же переменилось с тех пор?

В полумраке светились зажжённые лучины. Под низким бревенчатым потолком плыл дым. Воздух наполнял летний аромат развешанных по стенам сушёных трав и цветов. Снаружи было холодно, моросил дождь, и потому жар, идущий от натопленной печи, казался поистине волшебным дурманом.

Эльф глубоко вдохнул тепло и сделал глоток целебного отвара. Он всё ещё с трудом дышал. Лёгкие и горло саднило, а уши словно заткнули мхом.

– Расскажи же мне всё с самого начала, – попросила хозяйка избушки. – Где ты её встретил? И почему решил взять с собой?

– Я шёл лесной тропой вдоль Беломорья и вдруг услышал её голос, – проговорил эльф. – Она пела на незнакомом мне языке. Мелодия была прекрасной, а её голос – таким сильным… Поначалу я и подумать не смел, что это – человеческое дитя. Я захотел рассмотреть её и начал подпевать, чтобы она издали узнала о моём приближении и не испугалась. А затем наша песня стала… единой.

– Словно два сердца нашли друг друга? – лукаво улыбнулась его собеседница.

Несмотря на почтенный возраст женщины, отметивший лёгкой сетью морщин лоб и уголки глаз, её серебристые волосы буйными кудрями ниспадали на плечи, а янтарно-карие глаза озорно поблескивали. Хозяйка бросила в котёл щепотку измельчённых трав. От их запаха у эльфа голова пошла кругом, но заложенность в ушах исчезла.

– Затем я увидел её, – продолжил он рассказ. – Знаешь, у этой девочки был такой удивлённый вид… Как будто с самого рождения она ни разу не выходила на воздух. Бледная, худая… и её глаза… – мужчина вздохнул. – Они рассказали мне: чтобы обрести свободу, девочке пришлось убить.

– Ох, что-то мне это напоминает, – усмехнулась женщина.

Эльф нахмурился и отвернулся.

– Кого ты пытаешься увидеть в этом человеческом дитя? – покачала головой травница. – Свою дочь? А может, будущую любовницу? Я чую её запах в твоих волосах… О-о, человечьи дочери так быстро взрослеют…

– Молчи, ведьма, – прошипел эльф и зашёлся в приступе кашля.

Женщина рассмеялась низким бархатным смехом.

– Так что же, в её погребе было полно учёных книг? Вам ведь удалось найти единый язык?

– Верно, – кивнул мужчина. – Девочка оказалась умной, способной, хотя, – он хмыкнул, – поначалу даже не знала, с какой стороны подойти к стирке белья.

– Так тебя напугала принцесса с ведьмовским голоском? – сладко улыбнулась женщина.

Эльф допил отвар. Спазм немного отпустил его горло.

– Я достаточно заплатил тебе, Айла, – сердито произнёс он. – Серебряная флейта – не игрушка. Не играть и не шутки шутить я к тебе пришёл.

– Тише-тише, милый, – ласково проговорила Айла. – Я сделаю то, о чём ты просил меня. Я загляну в неё. Ты сполна уплатил за мою работу и за прошлые долги, Мат Яти'Миэ Мертэза.

Женщина поставила перед ним дымящуюся тарелку горячего супа и, нежно обняв за плечи, наклонилась к самому его уху:

– Но имею же я право на небольшую ревность, а?

Мат Миэ прикрыл глаза и расслабился, на мгновение, позволив себе насладиться теплом и мягкостью её прикосновения.

– Так что же изменилось, Мат? – промурлыкала женщина. – Расскажи мне, что натворила твоя человечья подружка?

Эльф лениво поморщился. Но зная, что Айла самое сладкое всегда оставляет напоследок, он начал рассказ:

– Чтобы не оставлять следов, мы следовали по реке. Однако они всё равно нас выследили. В самой чаще леса. Проклятая магия… Ты знаешь, я совершенно не переношу её.