Мистический капкан на Коша Мару

– Говорят, что погибшая год назад девушка была тоже очень красива, – Эрика присела рядом с ним. – Похожа на Татку. Очень. Так мне сказали.

– Наверное, ритуальное убийство, – предположил Клим.

Неужели маньяк расхаживал по дому, пока он спал? Или… маньячка?

– Чушь какая-то, – вздохнула Эрика. – Я же сама послала Татку туда. Откуда убийца мог знать, что похожая на прошлую жертву девушка будет именно этим утром в доме? Даже если следил именно за ней… Нет, Клим, это полная чушь. Думать так – недалеко от паранойи.

– Ты тоже похожа на… – вдруг понял Клим. – Один типаж. Ты не знаешь, кто была та, предыдущая… жертва?

Эрика покачала головой.

– Мой знакомый в органах просто сказал, что был труп, и девушки – словно сёстры. Конечно, никаких подробностей. Он и так уже много сделал.

– Кто? – рассеянно переспросил Клим.

– Мой знакомый, – ответила Эрика. – По странному стечению обстоятельств он вёл то дело. Как ты понимаешь, оно так и не раскрыто.

– Но мы можем сами? Выяснить, кому принадлежит этот дом, хозяин-то то должен знать, кого и при каких обстоятельствах там убили.

– Зачем нам заниматься этим? – Эрика пожала плечами. – Пусть это делают те, кому положено. Мне прямо сказали: сидеть тихо и не отсвечивать. Ты сейчас, конечно, на взводе, поверь, я тоже чертовски расстроена, но и в самом деле лучше всего – забыть и жить дальше. Предварительно, конечно, сняв сливки с этой истории. Ты же переслал мне вчерашние снимки?

Клим всегда перед сном отправлял Эрике всё, что сделал за день.

– Переслал, – ответил он, не совсем понимая, зачем подруга это уточняет. – Но я не смогу. Не смогу забыть и жить дальше. И мне очень не нравится, что эти… жертвы так похожи на тебя.

Холодок пробежал по позвоночнику, и Клим с замиранием понял: он одновременно вдруг до мистического ужаса испугался за Эрику и преисполнился твёрдой решимости узнать, что скрывается за заброшенным фасадом Кош Мара.

– Да что со мной, – махнула она рукой. – Татку вот жалко… За что? Совсем ещё юная была, беззлобная…

– Наверное, я должен…

– Я сделаю, – вздохнула Эрика. – Тебе лучше сейчас не светиться. Мы с девочками из её агентства деньги собрали, чтобы всё, как положено… У неё никого не было, только бабушка в деревне. Ей должны уже сообщить, но, кажется, её уже тоже нет в живых. Не уверена, но слышала мельком, что Татка кого-то хоронить ездила месяца два назад. Она вообще совсем недавно работать начала. Девочка одна модельная, Вера, из одной с Таткой деревни. Сама устроилась, потом сюда Татку и перетащила. Кажется, они дружили, а больше – ничего не скажу, не знаю.

– Но ведь…

– Я устала, – тихо сказала она. – Давай об этом потом поговорим, хорошо? Мне сейчас срочно нужно посмотреть твою вчерашнюю сессию.

– Зачем?

– Продам. Сейчас – самое время. У нас полный эксклюзив. Сама Татка, конечно, неизвестной моделью была, но ситуация… Сам понимаешь – лакомый кусочек для прессы.

– Эри… – Клим покачал головой. – Как ты можешь…

Он казался себе не менее циничным, но в глубине души стыдился этого. Подруга же вообще не чувствовала никакой неловкости.

– Могу, – подтвердила Эрика. – Я даже могу сейчас продать тебя, как зловещего фотографа. И как можно скорее, пока все не забыли. Новость, Азаров, живёт в сегодняшних реалиях несколько дней, потом выдыхается и становится никому не нужной. Пока ты на слуху – будем ковать железо… Кстати, ты сам доберёшься? Мне ещё с журналистами, кажется, всю ночь работать. Завтра утром я за тобой заеду, нужно забрать аппаратуру из этого жуткого дома. Я дверь закрыла, но мало ли что… Завтра же и расторгнем аренду. Для твоего «выкупа» из этого заведения пришлось выложить столько, что мы почти на мели. Думаю, агентство не будет сопротивляться после случившегося.

– Давай не торопиться, – Клима, несмотря ни на что, тянуло в жуткий дом. Но говорить об этом сейчас с Эри бесполезно.

– У него интересное имя, – задумчиво и невпопад сказала Эрика.

– Чьё?

– Да этого Решетова, хозяина «Чёрной луны».

– Что может быть интересного в имени Егор? – удивился Клим.

– Э, нет, – Эрика покачала головой. – Ты контракт подписал, не читая?

– Да я всегда так делаю, – пожал плечами Клим. – Ты же всё равно все эти документы досконально изучаешь, прежде чем мне на подпись подсунуть.

– Ну так вот, по документам он вовсе не Егор.

– А кто? – разговор этот был Климу совсем неинтересен.

Какое ему дело до того, как зовут этого мужика? Хоть на самом деле, хоть псевдоним. Он знал не одного Гришу или Колю, которые представлялись, как Грег или Клод. Но Эрика ничего просто так не говорила. Если она обратила на что-то внимание, значит, это того стоило.

– Абигор, – как-то слишком уж торжественно произнесла Эрика.

– Что?! – Клим впервые слышал такое имя. – Это какая национальность?

– Никакая, – сказала Эрика. – Я погуглила. Абигор – это всадник из сатанинской свиты. Великий демон Ада.

– Слушай, – Клим вдруг развеселился, хотя момент казался совсем неподходящим. – А я случайно в контракте мимоходом душу свою не заложил? Всаднику Ада?

Эрика покачала головой:

– Я бы не позволила. Но если ты когда-нибудь без меня будешь договариваться и всё так же, не глядя, ставить свою подпись под чем попало, безопасность не гарантирую… Если не души, то финансов точно лишишься…

***

Как-то Клим всё-таки добрался до своей коммуналки. Кажется, Эрика вызвала такси. Только сознание окружающей действительности то проявлялось, то снова тонуло в ворохе несвязных мыслей.

Наверное, Климу стоило испытывать какие-то сложные и сильные чувства – ужас, сожаление, брезгливость, тошноту… Что там испытывают свидетели кровавых преступлений? Или даже подозреваемые. Хотя свидетели всегда – подозреваемые. Откуда-то Клим знал это. Кто нашёл труп – первый подозреваемый…

На Клима свалился какой-то вселенский вакуум с неизбежным хаосом.

Перед глазами торжественной чередой и по замкнутому кругу вертелись сегодняшние события. Клетчатый Валерий Николаевич и толпа оперативников, мёртвые, стеклянные глаза модели Татки и расширенные от ужаса – Эрики – весь выматывающий кошмар душного июльского утра остался позади.

Татку, вернее, уже Татьяну Анатольевну (что в ней – неживой и торжественной – сохранилось от немного придурочной, но всё равно милой длинноногой красавицы Татки?) отвезли в морг. Понятые и просто зеваки, которых Клим видел возле ограды, пока его вели к полицейской машине, разошлись по домам. Кстати, он вспомнил, как они гудели встревоженным роем за забором, но во двор не входили. Рой пчёл, сладострастно слетевшихся на густой мёд греха. Он отметил краем глаза блеск чёрного пластикового мешка под пронзительными солнечными лучами и редкие вспышки фотоаппарата. Какой-то одинокий репортёр оказался на месте трагедии, и белые блики его камеры отскакивали от тёмных окон.

А потом – «бомжатник», озарение кадрами, попытки удержать их в себе, взъерошенная Эри в отблесках неонового света от луж, новые подробности ужасного прошлого Кош Мара.

Навалилась какая-то нечеловеческая усталость. Настолько, что уже совершенно ни о чём не думая, он всё-таки открыл входную дверь, не включая свет, как зомби с вытянутыми вперёд руками прошёл по заставленному коридору и всё в той же темноте повалился на диван в своей комнате. Даже не разувшись, не говоря уже о том, чтобы смыть с себя вонь этого КПЗ.

– Всё завтра, – подумал Клим.

И тут в дверь кто-то робко поцарапался. Звук был тихий: постукивание кончиков ногтей, но во вселенском вакууме Клима он взорвался тротиловой бомбой. Измученного фотографа просто подбросило на диване, как ударной волной. Он скатился на пол и, уже поднимаясь, услышал из-за двери: