Когда снега накроют Лимпопо

Сердце поднялось к горлу в предчувствие чего-то очень нехорошего.

– Значит, еще не знаешь, – вздохнула Лиза. – Это просто кошмар! Ужас…

Мне показалось, она всхлипнула.

– Да что же?! Лиза, не тормози!

– Он погиб сегодня ночью. Страшно так погиб. Его загрыз лев…

– Что со львом? – от неожиданности глупо спросил я.

– Лев исчез, – опять вздохнула Лиза. – Рано утром на территории панд нашли Литвинова с разорванным горлом. А их и след простыл.

– Кого – их? – Я продолжал задавать какие-то тупые вопросы, проворачивая в голове все те же тяжелеющие с каждым мгновением мысли.

– Нет льва и одной панды, – почему-то все еще терпеливо объяснила Лиза. – Я зачем звоню… Не ходи пока в «Лимпопо» с Чебом. Я как узнала, сразу о вас подумала. Лучше вообще из дома не выходите.

– Лиз…

– Ой, меня зовут. Пока…

– Держи меня в курсе, – успел крикнуть я, пока она не отключилась.

– Я и сама не много пока знаю, но ОК…

Мир, который с утра был наполнен какими-то важными делами, мгновенно изменился. Ничто так не меняет пространство и время вокруг тебя и в тебе, как горе. Время становится тягучим и липким, а пространство сужается и начинает душить. Почему-то тут же захотелось принять ванную.

«Это неправда», – назойливой мухой толкалось изнутри черепа, с каждым толчком вызывая приступы тошноты.

А другое, тоже внутри, только уже не головы, а в солнечном сплетении поднималось жгучей болью: «Правда, и ты это знаешь».

Я не скажу, что ветеринар Литвинов был очень близкий мне человеком, но важным – вне всякого сомнения. Тогда, три с небольшим года назад, он принял большое участие в нас с Чебом, только приехавших в этот тихий провинциальный город.

Мир праху Митрича…

***

Этот гость явился без звонка. Вернее, предварительный звонок был, но очень странный.

– Захар Игоревич? – поинтересовались, и я ругнулся про себя и на себя.

Зачем ответил на незнакомый номер?

В пылу работы схватил звонящий телефон, даже не глянув на определитель. Думал, Лиза с новыми подробностями о зоопарке. Она же обещала держать меня в курсе.

– А кому я понадобился? – буркнул я вместо приветствия.

Впрочем, звонивший тоже не поздоровался, так что мы были квиты.

– Вас беспокоят из столицы, служба управников. По поводу вчерашнего происшествия. Вы в курсе трагедии в местном зоопарке?

– Да, – недоуменно подтвердил я. – В общих чертах.

– В Яругу вылетела комиссия. Настоятельно рекомендуем оказывать полное содействие нашему представителю. Тем более что ходом следствия заинтересован центральный управник.

– Чего?! Вы вообще кто?

– Секретарь службы управников, – ответил незнакомец и отключился.

Чушь какая-то. Комиссия, служба управников… Единственное, что меня зацепило: упоминание о вчерашней трагедии. Этот секретарь явно имел в виду жуткую смерть Литвинова. Но я-то здесь при чем?

Через несколько часов уже позвонили в мою дверь.

– Юлий Гаевский, – скучным бесцветным голосом протянул новоприбывший. – Центральный управник. Из Москвы.

«Недавний провинциал» – понял я. – «Явно выслужился из какого-нибудь Нижнестранновска, и очень гордится тем, как упорно пер с самых низов. Эка он добавил «Из Москвы»».

– Захар Волковцев, – ответил я. – Веб-дизайнер. Из Яруги.

Руки подать не хотелось. Что-то неладное я чувствовал от этого «представителя» с женским именем Юлий.

– Все называют меня Гай, – он словно прочитал мои мысли.

И вдруг улыбнулся:

– Ненавижу имя Юлий. Но вы пригласите меня войти? Или… поговорим где-нибудь в кафе?

Только в кафе на общее обозрение с управником из Москвы мне не хватало выкатиться. Нет уж.

– Проходите, – я отступил, освобождая вход. – Поговорим на кухне. Извините, у меня срочная работа и маленький сын. В комнате – бардак, а кофе только растворимый.

– Ничего, – сказал он. – Я на теплый прием не рассчитывал.

Центральный управник оказался моим ровесником, высоким (очень длинным, если бы не сутулился), светлоглазым, русоволосым, только лицо отдавало чем-то землистым, нездоровым. Такое бывает у геймеров, сутками не встающих из-за компьютера.

Я сыпанул в подвернувшуюся под руку чистую чашку кофейного порошка, залил кипятком и с перекошенным любезностью видом поставил ее перед незваным гостем. Он к, честно говоря, бурде не притронулся, подождал, пока я закончу ужимки вежливости и сяду.

– У нас есть основания полагать, что к убийству человека причастна знакомая вам летавица. Возможно, она намеренно открыла клетку со львом, когда жертва оказалась рядом.

Я, кажется, охнул. Или простонал. Не уверен точно, так как был ошарашен настолько, насколько вообще можно себе представить. Уже одно только упоминание о летавице выдавало в нем совсем непростого человека. И… Человека ли?

– Дышите! – скомандовал… как его?.. Гаевский. – И не удивляйтесь. Наша служба как раз и занимается… гм… сущностями. Мы их называем пристальцами. И летавицы относятся к сфере нашего внимания. Так же как звонцы, наруги, потворы и многие другие.

В моей голове развернулась четырехполосное шоссе, по которому параллельно и навстречу друг другу помчались совершенно разные мысли. Одновременно.

С одной стороны, я пытался переварить информацию, что, кроме Тави, в природе есть еще какие-то необычные существа. Она несколько раз вскользь упоминала о родственницах, с которыми у нее складывались очень запутанные отношения, но я не вникал в женские мелочные разборки. Никогда не видел каких-то еще летавиц, Тави для меня была единственной и неповторимой. А навстречу этим мыслям неслись…

– Впрочем, – продолжил незваный гость, – забивать голову вам не буду, ситуация очень серьезная. Когда вы ее последний раз видели? Вашу летавицу.