– Ты что там, плачешь? – захихикав, спрашивает Ольга.
«Не дождётесь», – думаю я про себя, ничего не ответив вслух.
Витрина бутика оживает, когда на нее опускаются яркие солнечные лучи. Наряды на манекенах становятся выразительнее, ткани светятся.
Восход берет начало за зданием магазина, а вернее, за старинным пятиэтажным домом на красной линии города. Хитрая солнечная геометрия завораживает: свет проникает сюда не сразу, а только после того, как солнце набирает достаточную высоту, его лучи падают на окна дома по ту сторону улицы и, отразившись, добираются до нашей витрины. Свет бьет в глаза всем, кто в этот час спешит по главному проспекту города. Люди щурятся, опускают глаза, прячутся за темными очками и прибавляют шаг.
Мне нравится смотреть, как утро тормошит людей и заставляет их бегать туда-сюда.
В утренние часы на работе всегда спокойно, покупателей нет, и я люблю, налив чашку кофе, поудобнее устроиться на небольшом диванчике в холле и наблюдать за городской суетой по ту сторону стекла. Эти волшебные минуты помогают ненадолго погрузиться в приятное спокойствие, которого мне не хватает.
Коллеги считают меня странной.
Пока я наслаждаюсь утром, они сплетничают, перемывают друг другу кости и обсуждают парней.
Когда тетка была жива, она всегда нелестно отзывалась о бутике. Говорила, что нельзя тратить столько времени на то, чтобы просто сидеть на одном месте и продавать людям наряды. Её отношение к моей работе задевало, но, несмотря на это, в глубине души я всегда соглашалась с ней.
Да, можно проводить время с куда большей пользой, но пока это единственная работа, на которую меня приняли.
Все мои собеседования проходили одинаково печально. Достаточно было сказать о том, что у меня нет специального образования, нужных навыков и опыта работы, а плюсом имеется маленький сын – и фраза «извините, вы нам не подходите» повторялась из раза в раз.
О том, как я пыталась устроиться хоть куда-то и жила в скитаниях по негостеприимным родственникам первые два года жизни Луки, страшно вспоминать. Не раз мне приходилось просить милостыню, укрываться от пьяных драк, сбегать от приставаний и питаться объедками, чтобы хоть как-то существовать.
Тетка появилась в нашей жизни как добрая фея. Мне до сих пор кажется чудом то, что она сама нашла меня и предложила переехать к себе, ничего не прося взамен. Её небольшой пенсии хватало на жизнь, но, пользуясь возможностью оставлять Луку под присмотром, я быстро устроилась уборщицей и несколько часов в день тратила на единственный посильный для меня заработок – мытьё полов.
Тётке не нравилось такое занятие. Она всеми силами прививала мне вкус к прекрасному и аристократичные манеры, но ни денег, ни времени на получение полноценного образования у нас не было, и она беспрерывно искала возможность пристроить меня на сносную работу через знакомых, обилию которых можно было только позавидовать. Тридцать лет работы завучем в школе не прошли даром и, как только мать одного из теткиных учеников открыла свой бутик, меня приняли на работу быстро и без лишних вопросов.
Сегодняшний день тянется невыносимо долго.
Обычно меня спасают от скуки задания Эльвиры Каримовны, которая любит звонить по сто раз на дню и раздавать указания. Но сегодня рабочий телефон молчит как рыба, а я занимаюсь бесполезными делами – поправляю платья и юбки на вешалках, перекладываю с места на места шарфики и головные уборы, протираю без того чистые зеркала.
Интересно, как там Лука? Первый день в новом детском саду – это серьезно.
– Хватит ерундой заниматься, попей с нами чай, – голос Оли отвлекает меня от мыслей. Расправляя на вешалке плечики белоснежной блузки, я бросаю взгляд на улицу. Уже темнеет. Какой отвратительный и бесполезный день.
– Спасибо, не хочу, – быстро отвечаю я и смотрю на часы. Пять вечера, уже пора бежать.
Оставив витрину в покое, я возвращаюсь за прилавок, ставлю роспись в тетради учёта, несколько раз пройдясь пальцами по клавиатуре, закрываю свою рабочую смену, затем, взяв чашку из-под кофе, направляюсь в подсобку, чтобы ополоснуть её ещё раз и убрать в шкаф.
– Не рановато собираешься? – Ольга недовольно цокает языком. – Мы работаем до семи, а ты всегда сматываешься раньше.
– Детский сад закрывается в шесть, без пятнадцати нужно быть там, – коротко отвечаю я, не меняя направления.
– Но ты всегда уходила позже, – не унимается Ольга.
– Раньше садик был ближе, – парирую я, заворачивая в подсобку.
И чего она прицепилась?
– Знаешь что! – тут же сзади раздаются торопливые шаги. – Твой ребенок – это твоя проблема! – догнав меня, Ольга застывает в дверях подсобки.
– Конечно, моя, я же не заставляю тебя его забирать, – отвечаю я резко.
Ругаться нет никакого желания, но, похоже, без этого не обойтись.
Ольга снова цокает, вцепившись в меня глазами.
Ополаскивая кружку под струёй теплой воды, чувствую её ядовитый взгляд.
– Оставь остроумие при себе. Ты ничем не лучше нас, и работать должна как все!
– Это не тебе решать, – убрав кружку в шкаф, я опускаюсь на неудобный, маленький стул и, сбросив рабочие туфли, надеваю свои кеды.
– А вот и мне! – говорит Ольга, повысив голос.
В её ледяном тоне проскальзывают ноты злорадства.
Не понимая, в чём дело, я поднимаю на неё глаза.
– На последнем собрании меня повысили в должности! Теперь я здесь главная и никуда тебя не отпускаю!
От неожиданности я замираю.
Нет! Только не сейчас!
Эльвира Каримовна не раз говорила, что не успевает всё контролировать и хочет оставить в магазине за старшую одну из нас. Но почему именно Ольгу?! Только этого мне не хватало! Она настоящая мегера, за время работы в бутике у меня было больше всего стычек именно с ней.
Несколько секунд я сижу с раскрытым ртом. Потом прихожу в себя, мой мозг включается и начитает лихорадочно думать, что делать.
Наблюдя за моей реакцией, Оля надменно поднимает бровь и, опершись о дверной косяк, ждёт реакции.
На языке крутится только брань… Она специально молчала о повышении весь день! Ждала вечера, чтобы застать меня врасплох!
– Послушай, Оль, – говорю я, оценив ситуацию. – Раз ты теперь главная, постарайся войти в моё положение. Кроме меня, сына некому забирать из сада, давай я буду уходить раньше, но и приходить буду тоже раньше.
Но Оля словно ждала этого предложения. Задрав нос, она продолжает говорить громко и холодно.
– Нет! Утром здесь делать нечего, а вот вечером работа есть всегда.
–Что-то сегодня нет работы…– замечаю я.
– Сегодня понедельник, самый спокойный день.
– У нас всю неделю такие дни, – говорю я, закинув одну ногу на другую, чтобы завязать шнурки.
На работу меня приняла Эльвира Каримовна. И то, что Ольга теперь начальник, ничего не меняет, хотя мне и требуется время, чтобы переварить эту информацию и понять, какими могут быть последствия.
– Ты! Никуда! Не пойдёшь! – говорит Ольга с вызовом.