Цепная реакция

Перед глазами девушки повисла картинка из прошлого. Она видела не Сергея, а Александра Семеновича. И будто наяву слышала его встревоженный голос, проваливаясь в тот день, когда в ледяном дожде бросилась под его колеса.

– Не нужно. – Опомнившись, перевела на взгляд на нового знакомого. – Это неудобно.

– Неудобно, сама знаешь что! – Ответил он, как отрезал.

– Мне далеко нужно. – Тихонько произнесла она, стыдливо признаваясь в собственной беспомощности. – А денег нет, и вообще ничего нет…

– Ты мне скажи, я тебя спрашивал о деньгах? – Потрепал он бороду. – Сказал, отвезу, куда скажешь. И вообще! – Вдруг почти вскрикнул он. – Говоришь далеко надо, и без денег! А ты как добираться то собралась, красавица! Одного раза смотрю мало? – Саша сгорала со стыда. – Ничего больше слышать не хочу. Завтра я подъеду. И пусть лучше ты будешь здесь. – Полушутливо, полусерьезно пригрозил он ей.

Сильно болела голова. Она понятия не имела, где находиться. Поэтому решила, что помощь огромного «байкера-экстремала» ей совсем не повредит. Тем более что для неё он представился большущим добряком, она сама не понимала, но что-то в нем располагало к себе. Ему хотелось доверять. Может это от безысходности, в поисках защиты. Она не знала. Но без денег и без документов далеко ей не сбежать. А путешествия автостопом (он прав) совсем ей не подходят. А пути назад нет.

Утром, как обещал он приехал. Август жарил, изводя людей пеклом высокого солнца. Ей было, признаться очень неудобно. За свой изувеченный и потрепанный внешний вид. Платье грязное, разодранное полетом под горку. Все тело в разводах от синяков. Но мужчина этого совсем не замечал. Увидев её, выходящей из палаты, он вдруг улыбнулся. Она была такой зажатой. Спина её была согнута. Закрученные волосы на затылке. Еще он подумал, что она маленькая. Не в плане возраста, в плане роста. Хотя девушка была обладательницей среднего роста, в метр шестьдесят. Но в сравнении с грудой мышц, она действительно казалась совсем миниатюрной. Да и рост Сергея составлял немало 190 см. И вес его колебался в пределах 124 килограммов. Так что разницу Вы можете себе вообразить. Саша смотрела на него, и не решалась сделать еще шаг в сторону нового знакомого, разговаривающего с врачом. Он был потрясающе огромен. Брутальность его зашкаливала, причем, так что шкала сломалась. Поэтому она стояла в нерешительности, обхватив себя. С одной стороны, она была расположена к этому незнакомому великану, а с другой её ноги трусливо подрагивали от полноты всей картины. Сергей отвлекся от разговора, и сам подошел к ней. Рядом с ним, она ощутила себя ребенком, пятилетней девчонкой.

– Ну что, идем?

Они вышли из стен больницы на яркий испепеляющий свет. Девушка зажмурилась, и на секунду остановилась. Мужчина тем временем спустился по ступенькам и остановился у столь же громадного автомобиля, с надписью «Ford» на внушительной морде. Это был представительный пикап (Ford Ranger). Хотя девушка совсем не разбиралась в машинах, но по внушительному внешнему виду, не сложно было догадаться, на что способна эта зверюга! Серьезная машина под стать своему хозяину. Сергей обратил внимание на взгляд спасенной спутницы, и вновь раскатисто захохотал, что девушка даже слегка смутилась.

– А ты что ожидала, что я на малолитражке подъеду? – Смеялся он, пока Саша приближалась к нему. – Дорогая, я в нее даже не войду! – Хохотал он, помогая девушке сесть и закрывая за ней дверь машины.

В машине было прохладно. Ничего общего с уличной погодой. Комфортная температура для тела. Она сидела, рассматривая внутренности стального гиганта. А Сергей сидел за рулем, как влитой, словно эта машина создавалась именно для него. Мужчина не замечал её взгляда, наблюдая за дорогой. Спустя минут пять, он спросил куда ехать, она объяснила.

– А ты уверенна, что тебе туда надо? – Улыбаясь, спросил он. – Глухомань ведь непроходимая!

Она не ответила. Потом они разговаривали. И говорил он с ней так, словно знал её миллионы лет. Невольно, сама того не заметив, она стала также обращаться к нему на «ты». Хотя ему было около тридцати пяти навскидку, конечно. Он действительно оказался добряком, и мог любую фразу выдать так, что Саша начинала смеяться, ну или улыбаться точно. Он много рассказывал о себе, о своих экстремальных увлечениях и приключениях. Она подумала о том, что жизнь его одно большое приключение. Где он только не побывал, снимая передачи о разных видах борьбы, о спортсменах, которых и помнили и не очень. Сейчас его жизнь была немного поспокойнее. Почему он решил осесть на Урале, для девушки осталось загадкой. Но она была рада этому знакомству. Сергей был человеком совсем другого склада, совсем другого мира. Битая, исполосованная душа со свежими кровоточащими ранами, искала спасения. И Саше нравился этот человек. Нравился не как мужчина, ведь мужчина в её жизнь был лишь один, и никто не мог этого изменить. Он нравился ей именно, как человек. Пока еще не знала, что там впереди, но была очень рада, что встретила его. Он смог отвлечь её от страшных мыслей и воспоминаний, окунув её совсем в другой мир. Они смеялись над его историями. Он много рассказывал, потому что она спрашивала. А он отвечал. И путь их длиной в триста километров, оказался для обоих совсем коротким. Он, как и обещал, не спрашивал её ни о чем.

Когда они приехали на место. В небольшое село, деревню. Проехав по бездорожью среди леса. Шокировав всех местных своим появлением. Он честно едва сдерживался, чтобы не спросить, что она здесь забыла! С трудом по детским воспоминаниям, нашла дом. Тот самый дом отца, о котором ей сообщила перед уходом мама. Заброшенный, ветхий, покосившийся от нападок времени и природы. Зато сад вокруг него был совсем, как в её детстве. Таком далеком… Подошедшая бабуля, которой пришлось долго объяснять кто она и что она. С трудом, конечно, но старушка узнала, что из маленького гадкого утенка выросла такая леди. Эта бабушка и была той самой бабой Нюрой из её детства. Только теперь она была настоящей старушкой, но в трезвом уме и здравой памяти. И искренна пораженная до глубины души приездом сюда девушки. Здесь люди жили в своем обособленном мирке, существую отдельно от всего большего мира. С налаженным хозяйством, лесопилкой. Хотя вся молодежь отсюда бежала. Но старожилы никуда не собирались, прочно пустив в этой глуши свои корни. Сергей же коренной житель мегаполиса был просто поражен решением девушки. Когда они уже прощались, и она стояла на ветхом крыльце и боялась задать свой главный вопрос. ОН же уже шел к машине. Но не выдержал. И вернулся, спросил, серьезно без шуток:

– Ты уверена, что ты хочешь остаться здесь?

Брови его были нахмурены. Она смотрела на него, на его морщинки. На солнце, играющее на лице мужчины своими лучами. На неровности его каменных мышц. На татуировки на руках с различными изображениями, которые были и на его груди. А на спине вообще не было видно чистой кожи, там располагался один сплошной рисунок. Это шокировала окружающих, но не Сашу. За этот путь вместе, он стал единственным, с кем она хотела говорить. Единственным, который ничего не знал, и не старался залезть ей вовнутрь. Откуда в ней было столько расположения к нему, она по-прежнему не знала.

– Можно еще одну просьбу? – Спросила она, прищуриваясь от солнца.

– Все, что захочешь! Ну, если, конечно, ты не попросишь меня остаться в этой дыре! – Пошутил он, и они вновь рассмеялись. – Это уж извини.

– Мне неудобно, но мне больше не к кому обратиться. Ты итак столько для меня сделал.

– Говори уже!

И тогда она высказала ему свою единственную просьбу. Он согласился ей помочь. И уже через два дня, разрешив некоторые свои дела, он был в пути. Саша тем временем занималась домом. Тем что от него осталось. Это занятие занимало все её время, и отнимало очень много сил. Но все же она не переставала думать о своем мужчине. Ей снились кошмары. В них она видела летящую вниз Машу. И Маша говорила ей, что это она во всем виновата. Что она лишила их семью счастья, лишила мать ребенка, причем дважды. Каждый раз девушка просыпалась, и долго потом не могла заснуть. Гнет вины расплющивал душу с каждым днем все больше и больше. Она просила у Бога прощения, взывая с одним вопросом, зачем он дал им столько боли. Ведь её любимый… Он чистый и светлый человек, и он не повинен в своем грешном чувстве. Зачем, зачем? Вопрошала она, глядя в потолок. Но ответа не получала. Иногда она плакала, хотя казалось, что слезы иссякли в её глазах. В глазах, которые стали взрослее, чем несколько месяцев назад.

Сергей с помощью навигатора отыскал нужный адрес. Немного помешкавшись, поднялся в подъезд. У нужной двери снова помялся. Но нажал на звонок. Дверь открыла седая женщина, высохшая как доска. От вида Такого мужчины, она чуть не лишилась чувств мгновенно. Он успел поддержать её, чтобы она не рухнула на пол, рассыпав при этом все свои старческие косточки. У женщины потемнело в глазах, и она поседела еще больше. И говорить она не могла, пока он молча, не протянул ей записку. Говорить он не стал умышленно, решив не добивать пожилого человека. Бедолаге понадобились очки. Но когда она справилась с чтением, то внимательно посмотрела на великана в наколках. Глаза её превратились в узенькие щелочки, и одному Богу известно, о чем она думала. Но все-таки протянула ключи в его огромные руки. А потом спокойно, как ни в чем не бывало, указала ему рукой на второй этаж.

– Вам туда. Сашке передай, что я все поняла. Пусть не волнуется.

Он кивнул, и пошел вверх по лестнице. Ощущая спиной изучающий пристальный взгляд. Не совсем ровно, но открыл дверь Сашиной квартиры. В коридоре увидел вещи, готовые к отъезду. И беспорядок. Кровь на линолеуме небольшими разводами. Он присел на корточки, один из разводов походил на след от руки. По размеру он догадался, кому он принадлежит. Задумался. Видя такую картину, очень сложно остаться безучастным. Как просила хозяйка, проверил все ил в порядке. Закрыты ли везде окна, и прочее. Проходя по комнатам, увидел фото женщины с черной лентой на уголке, стало очень неудобно, будто он совершал преступление. Поэтому он взял собранные вещи, и ушел, закрыв дверь.

После похорон, и всех неприятных хлопот. Крылатов долго не мог прийти в себя. Жизнь текла своим чередом. И он продолжал ходить на работу. Сын переехал в квартиру сестры, с неоконченным ремонтом. А отец остался в своем доме. Он корил и винил себя. И мыслями возвращался к погибшей дочери, и к жене, доведенной до последней черты. Одному ему было очень сложно. Одиночество давило его, сводя с ума. Он попробовал даже начать пить, как делают многие. Но у него получилось выпить едва ли три стакана виски. Больше в него просто не лезло. В работе все держалось стабильно, что, безусловно, радовало. Но она никак не спасала и ничуть не отвлекала. С сыном контакт был потерян. И хотя он не винил отца ни в глаза, ни за глаза. Парень решил, что во все виновата молодая любовница. После нападения, которое он совершил. Почему эму стало легче. Он не знал, осталась ли, она жива. И тема эта его особенно не интересовала. Очень скоро он продолжил свой привычный разгульный образ жизни. В один из августовских дней Крылатов взял отгул. И направился в курортную зону. И ехал он туда, потому что не мог. Он не мог без этой девочки. Сердце было изъедено огромным червем тоски. Он скучал по ней, тосковал, как тоскует верный пес без хозяина. И ничего он не мог с собой поделать. Он ехал, даже не зная, что он скажет ей. Но чтобы он не сказал, она всегда его поймет. Душа его летела впереди машины, а внутри, чем ближе, поднимался теплый ком. От него внутри все постепенно нагревалось. Его любовь была сильной властной, и он повиновался ей, как раб. Он хотел быть плененным. Потому что до встречи с Ней, он просто жил. Вместе с чувствами, пусть пошлыми, пусть запретными, но он увидел свет. Тот свет, который озаряет путь влюбленным. Тот свет, ради которого он готов был на все. На любой шаг. И пусть этот шаг в бездну. И он шагнет в эту бездну, не колебаясь, лишь бы увидеть Её, вновь коснуться её губ, и утонуть в объятиях её тепла. Стоял у подъезда, думал, что он скажет. Но думать не мог, потому что ноги подкашивались от одной мысли, что он увидит её. Не важно, все не важно. Что скажут люди, плевать! Все это такое сутолочное! Глупое и мелочное! Потом он звонил в её квартиру, а ему никто не открыл. Лишь холодная тишина в ответ. Он уезжал, и приезжал вновь. И только тишина, такая колючая и страшная. Её нигде не было, ни на работе, ни дома… Нигде… И тогда он испугался. Испугался от того, что потерял эту хрустальную девочку. Девочку с наивными влюбленными глазами. Девочку отчаянную, но страстно любящую его. Его. Такого немолодого. Одна страдательная боль заменилась другой. Они туго переплелись между собой. Так словно одно без другого не могло существовать. ОН встретил позднюю любовь, и потерял семью. Потеряв семью, он потерял и эту хрупкую иллюзию. И в итоге остался в полном одиночестве. Одиночестве ужасном, где есть только вина. Его вина. Он сбился с ног, стараясь найти хотя бы ниточку. И наконец, соседка снизу, поймала его уходящего.

– Что ж ты ездишь то и ездишь. – Спросила она, выйдя в подъезд. Она узнала его. Ведь все видели, наблюдали их роман.

– Мне Саша нужна. Вы не знаете, где она?

– Как ж не знать-то. – Глаза Крылатова вспыхнули робкой надеждой. – Она тут в начале месяца пропала. С работы уволилась. Ну и все. Ни слуху, ни духу. – У мужчины неприятно защемило в груди. – А потом приехал тут мужик! Страшный! Да весь в наколках! Бандит! Одно слово бандит! – Немного подумав, женщина добавила. – Немой бандит. Я чуть Богу душу не отдала со страху то. А он мне от Сашки, от нашей. Весточку сунул. Нормально с ней все. Решила она уехать. В дом отца своего, непутевого!

– Я ничего не понимаю…

– Так и я! И я также! Ну, и попросила она ключи запасные от квартиры этому страшилищу то отдать! Я отдала. Он там недолго был в квартире в ейной. Ушел с чемоданом, и … С вещами короче. Вот, и просила она меня присматривать за квартирой то. Правда, не сказала, когда вернется то.

– А что за отцовский дом? Где он находиться?

– Ой, милок! Откуда ж мне знать то! Это мать её, покойница, царствие ей небесное! Вот она и говорила. С отцом то Сашкиным у них не срослось. А отец то тоже рано ушел, вот и оставил дочери дом. А где, да что, я и знать не знаю. Так что ты хлопчик сюда не езди понапрасну. Нет её здесь.

– Ну, спасибо Вам. И за это спасибо. А прошу Вас, если она появиться, приедет ли позвонит, или опять этот… Бандит приедет… Вы позвоните мне, пожалуйста! Я очень Вас прошу!

– Любишь? – Спросила пожилая соседка, сжимая в руке визитку.

– Люблю. – Оборачиваясь, ответил он.

– Я позвоню тебе.

И дверь захлопнулась. А вместе с этим хлопком рухнули все надежды. Будто разделив жизнь, на до и после. Появилась невидимая стена, отделяющая прошлое от настоящего. Крылатов жил дальше. Что-то делал, куда-то шел. Двигался. Но делал это… Просто по инерции. В душе его стало совсем холодно, неуютно тоскливо. Как будто оттуда вытащили жизнь, а вложили взамен холодную лютую зиму.

Саша спала. Около семи часов утра. Она проснулась от ощущения, что на нее кто-то смотрит. Слегка повернула голову, и, заметив сонными глазами размытую фигуру человека, подскочила на месте. Спустя секунду, узнала Сергея. И уткнулась в подушку.

– Ты даже не представляешь, какое доброе утро! – пробурчала она, не поднимая головы.

– Это тебе на будущее. Будешь знать, что если не станешь запираться, может придти такой, как я. И он уж точно не будет ждать, когда ты проснешься!

– Можно подумать, если придет такой, как ты, то его дверь остановит. – Улыбнувшись, сказала она, поднимаясь с постели.

– В твоей лачуге есть чай? Сил нет, как хочется срочно попить чая.

– Располагайся, чувствуй себя как дома.

– Ну, уж нет! Спасибо. Не надо мне такого дома!

– А что такое? – Засмеялась она, загремев посудой. А чайник уже шипел на нагревающейся плите. – Что Вам здесь не нравиться? Природа, тишина, красота. Чужие здесь не ходят. И люди… – Обвела она рукой дом, который теперь походил на жилье. – Все друг другу помогают.

– Ты меня прости, конечно. – Сказал он, и добавил уже шепотом, будто сообщал страшный секрет. – Но я предпочитаю теплый, домашний туалет с журналами, где можно сесть и отдохнуть. – После чего, он договорил нормальным голосом. – А тут извини, кто-нибудь обязательно схватит за голый зад!

Саша расхохоталась до слез. И он поддержал её своим приятным низким тоном.

– А как же экстрим?! – Утирая слезы, спросила она. – Ты же любишь остренькое?! А сам: теплый туалет, теплый туалет! – Спародировала она его голос, и вновь взорвалась хохотом.

– Нет, ну экстрим тоже должен быть в рамках. – Задумчиво произнес он. – А это уже мазохизм выходит. Чтоб добровольно сюда переться!

Девушка вздохнула. Волна вновь нахлынула на неё. Собеседник уловил её перемену, и его так и подмывало спросить. Обо всем. И о крови в том числе.