Амарант. История жеребенка

Тем временем в соседних левадах началось оживлённое движение – лошади подходили к оградам, чтобы посмотреть на дуэль поближе. Бармен с Амадеусом о чём-то тихо переговаривались, не сводя глаз с жеребят, вставших друг напротив друга. Маэстро воодушевлённо шептал Гармо что-то о своём первом поединке. Та слушала его вполуха.

– Это так волнующе! – прошептала срывающимся голосом Подруга, обращаясь к Ло. – Я вся дрожу…

Марику было ужасно неловко. Слегка склонив голову, он сделал шаг, оступился и едва не упал. До него донёсся шумный вздох Подруги. «Глупость какая, – разозлился Марик. – Как будто нельзя просто договориться. Или сражаться вечером, чтоб не у всех на виду»! У него возникло чувство, что на завтрак он проглотил спутанный клубок дождевых червей, – в желудке ворочалось что-то ледяное и осклизлое. Марик хмуро поглядел на Кая. Тот стоял, подняв голову и озорно поблёскивая белками в уголках глаз.

– До первого укуса! – торжественно произнёс Кай, и Марик согласно кивнул. Он вдруг понял, что для Кая это будет игра – весёлая, будоражащая игра, что он ни на секунду не воспримет поединок всерьёз. На душе сразу сделалось спокойно, противный комок из желудка пропал, а где-то внутри стало подниматься радостное возбуждение.

Кай захрапел, выгнул шею и высокой ритмичной рысью двинулся вбок. Марик замер, внимательно следя за каждым движением друга. Кай на секунду остановился, а затем мощно прыгнул вперёд. Марик встал на дыбы, повернулся, пропуская мимо себя Кая, и тут же кинулся вслед, целясь ему в спину. Кай резко отскочил, повернулся к Марику, и они оба встали на дыбы.

Мир вокруг исчез. Остались только бой, напряжение мышц, проскальзывание копыт по неверному грунту, клацанье зубов и барабанная дробь бешено колотившегося сердца… Прыжок, отступление, разворот, встать на дыбы, чтобы сразу же рухнуть на запястья, зубы Кая, клацнувшие в сантиметре от уха, дикий блеск глаз, разметавшиеся пряди гривы и дробный стук копыт. Они разошлись и стояли, подрагивая и тяжело дыша. От повлажневших боков Кая валил пар. Спарта, полуприкрыв глаза, лениво выбирала из сена травинки позеленее, затем подняла голову и посмотрела на друзей со странным выражением на лице.

Кай стукнул копытом по земле, и они вновь бросились в атаку, уворачиваясь от копыт и зубов противника. Скачок назад, прыжок, разворот, разворот, ветерок от просвистевшего рядом копыта, снова прыжок, бросок… Ещё немного… Вытянуть шею, избежать удара, повернуться, и вот… Зубы Марика были в миллиметре от шкуры Кая, когда на него обрушился внезапный удар!

Марик изумлённо повернулся, пытаясь понять, как прорвался Кай через его защиту, но тут же сжался – на него посыпался нещадный град тумаков. В глазах всё смешалось – замелькали копыта, пряди гривы, чей-то хвост звучно хлестнул по боку, и на мгновение он увидел изумлённые глаза Кая.

– Нечестно! Ещё секунда, и я стал бы главным! – одновременно воскликнули Марик и Кай, пытаясь выбраться из немыслимой кучи-малы. И вдруг она распалась сама собой.

Между ними стояла Спарта.

– Тихо, мальчики… Тихо. Главной в табуне буду я!

Кай громко застонал, потирая носом ушибленную ногу, и страдальчески взглянул на Марика. По левадам прокатился одобрительный гул.

Отойдя в дальний угол, оба дулись на Спарту до самого вечера. А та безмятежно выбирала из сена колоски тимофеевки, совершенно не обращая внимания на мрачные лица друзей. Затевать новый поединок они не решились – синяки, оставленные Спартой, давали о себе знать.

***

Стемнело рано. Луна выплыла из разрыва облаков, посеребрив макушки сосен. По обе стороны Млечного Пути мерцали холодным светом крупные далёкие звёзды. Марик поднял голову и смотрел в небо, ощущая, как оно начинает медленно вращаться, увлекая его за собой во всё ускоряющийся звёздный водоворот. На него свысока глядели знакомые созвездия – Три Вьюшки, Посох Лешего, Гнутая Подкова… Ярким светом сияла звезда в Пасти Волка, а над самой конюшней висел Гарнец Овса. Марик вздрогнул, когда в  леваду зашёл конюх, чтобы забрать лошадей из ледяной тьмы в яркое тепло конюшни.

Цокая копытами по каменному полу, Марик наблюдал, как из Спартиного денника цепочкой выходят понурые вьюшки. Та слишком много времени проводила в леваде, и жить вместе с ней им было невыносимо. Не обращая ни на кого внимания, вьюшки направились в кормовую, где забились в тесную щель под обшарпанной ванной, в которой обычно замачивали овёс и мыли морковь. Из опустевшего денника, едва не задев уши входящей в него Спарты, вылетел Конеед. Опустившись на решётку, разделявшую денники Марика и Кая, он растянулся на ней, облизывая усы:

– Ну, с вьюшками я вс-с-сё решил. С-с-сил не было с-с-смотреть, как с-с-страдют бедняжки. Но ничего. Они отправятся в Путь с первым с-с-снегом!

– Здорово! – искренне обрадовался Кай. – Надеюсь, на этот раз они найдут более подходящую конюшню. Главное, чтобы мы в неё не переехали!

С низкого молочно-белого неба опускались крупные пушистые снежинки. Ни строчек заячьих следов, ни путаницы птичьих, ни даже шишек или веточек не было видно на белоснежном мягком ковре. Застывшие деревья едва слышно дышали во сне. Кай бежал впереди, задевая сидевшей сверху Тихоней еловые ветки. Те в ответ негодующе осыпали их снегом, и скоро у Кая на крупе вырос целый сугроб. Марик трусил следом, поглядывая на шедших сзади Зануду и Кормильца с Кульком на плечах. Кулёк дёргал руками за чудом уцелевшие после Кая заснеженные ветви и хлопал в ладоши, когда на него обрушивалось снежное облако.

Марик откусил еловую веточку и нашёл глазами Спарту. Та шла поодаль рядом с хозяйкой и с интересом поглядывала по сторонам.

– Как здорово! – Зануда остановилась и поймала на ладонь несколько тут же растаявших снежинок. – Первый снег, а в лесу уже настоящая зима!

– Точно! – отозвалась Тихоня, пытаясь вытряхнуть снег из капюшона. – А-а-а! – возмутилась она, отчаянно задвигав лопатками. – Завалился-таки за шиворот!

– Всё такое чистое, нетронутое… – задумчиво произнесла хозяйка Спарты. – Мы идём по этому белому полотну, как будто мы одни в целом мире.

Марик повернулся и вдруг краем глаза заметил тоненькую цепочку следов, петлявшую между деревьями. Он тихо фыркнул и кивнул Спарте.

– Интересно, чьи это? – спросила она, внимательно вглядываясь в лес. – Я никогда таких не видела.

– Пойду взгляну, – выдохнул Кай. Он шёл первым, поэтому немного запыхался, прокладывая путь в снегу.

– Так на тебе же Тихоня! – взволнованно воскликнула Спарта.

– Как будто мне это когда-нибудь мешало, – буркнул Кай и напролом полез в кусты. Тихоня недовольно забурчала и натянула повод, изо всех сил пытаясь вернуть коня на тропинку.

Неумолимый Кай, громко треща ветками, продрался сквозь заросли калины и боярышника, опустил голову и пошёл по следу, увлекая в чащу отчаянно сопротивлявшуюся Тихоню. Щедро осыпаемые снегом, они вскоре скрылись из глаз за горой валежника.

– Не случилось бы чего, – взволнованно заметила Спарта, вглядываясь в лес.

– Не бойся! Кай – отличный следопыт, – попытался успокоить её Марик.

– Какой Кай? Я о Тихоне беспокоюсь! Он же её в самый бурелом потащил!

Треск ломаемых сучьев возвестил о возвращении Кая. В его спутавшейся гриве торчали веточки, а в хвост мёртвой хваткой вцепились высохшие, скрюченные репьи. Раскрасневшаяся от борьбы Тихоня нервно отряхивала куртку от снега.

– Она мне мешает, – возмущённо начал Кай, косясь на Тихоню, но, поймав негодующий взгляд Спарты, прикусил язык. – Не дала дальше пойти! Придётся ждать, пока кого-то из нас отпустят…

Они двинулись вперёд, пожирая глазами следы, едва те появлялись из-за деревьев. Марик начал прикидывать, сколько он продержится, если бросится на разведку, волоча за собой Зануду, как вдруг Кулёк обрадовано закричал:

– Конеед!

Марик завертел головой и увидел большой сугроб, перед которым следы обрывались. Над ним парил Конеед, весело махая Кульку и лошадям. Почти касаясь снега, он крикнул куда-то внутрь сугроба:

– Эй, вылезайте! Привал окончен! Лошади ждут вас!

Сугроб зашевелился. Рыхлый снег посыпался во все стороны, и из него показалась пухлая вьюшка, за которой теснились остальные. Вьюшки повели носами, некоторые громко шмыгнули, алчно уставившись на Марика. Пухлая вьюшка с неожиданной ловкостью бросилась ему прямо под ноги, и её товарки кинулись за ней. Марик отпрыгнул от толстухи, угодив копытом по другой вьюшке.

Та издала звук лопающейся сочной ягоды, однако быстро пришла в себя и вновь налетела на ноги Марика. Он отшвырнул её копытом, поднял взгляд и обомлел – из осевшего сугроба появилась целая толпа вьюшек, и теперь все они с победным кличем мчались к лошадям. Марик заметался, Кай неистово замолотил копытами, стараясь угодить по вьюшкам, Спарта с отвращением на лице судорожно забила ногами. Зануда, наступив по пути на пару вьюшек, грозно двинулась на Марика, размахивая кордой.

Осадив по глубокому снегу несколько шагов, он сдался. С неприязнью наблюдая, как вьюшки, больно цепляясь за шерсть, взбираются по его ногам, он слушал рассуждения Зануды о том, как надо поступать с лошадью, которой вдруг вздумается поплясать посреди дороги.

Оглядевшись, Марик понял, что положение его друзей немногим лучше – вьюшки накрепко вцепились в их ноги. Какая-то мелкая вьюшка прыгала вокруг, отчаянно вереща – ей не хватило места! В конце концов, лихо подпрыгнув, она с чрезвычайно довольным видом повисла на Спартином хвосте. Гомон стоял невероятный – вьюшки громко галдели, ругались и спорили одновременно со всеми сразу.

– Чудо, что вы отправились гулять! – стараясь перекричать вьюшек, рявкнул Конеед прямо в ухо Марику. – Им, бедняжкам, так тяжело пробираться по снегу… А идти им надо именно сегодня!

– Это они бедняжки?! Куда идти? – Марик с негодованием посмотрел на истошно вопящих вьюшек, гроздьями висевших на его ногах.

– Кай! Ну а ты-то что встал посреди дороги! – воскликнула Тихоня.

Кай, высоко поднимая ноги, сделал шаг, изобразив страдание на лице. Вьюшки восторженно заулюлюкали. Зло блеснув глазами, он вступил в глубокий сугроб, как следует искупав вьюшек в снегу. Те приуныли, но улюлюкать не перестали. Спарта брезгливо тряхнула ногой, но вьюшки держались крепко. Марик тоже осторожно шагнул. Идти было неудобно – вьюшки елозили по ногам, то спускаясь, то забираясь повыше.

– Им обязательно нужно дойти сегодня? – скрипнул зубами Марик, поглядев на Конееда.

– Да, – немного виновато повторил тот, взлетая на спину Марику. – Если бы не вы, мне пришлось бы тащить их на себе.

– Мы снова в Пути! – воскликнула мелкая вьюшка, раскачиваясь у Спарты на хвосте. – Опять в Пути!

– В Пути! В Пути! – эхом подхватили другие.