Уроки ведьмы. Книга вторая

Как блеснет в уголках ее глаз огонек колдовской.

Ты потом ей открой,

Где растут все волшебные травы,

И ведуньину песнь на мотив заклинания спой.

«Скажи мне, кто твой друг», – подумала я, снова вспоминая Ленку. Теперь я, как и она когда-то в любой тяжелой ситуации, пишу стихи. Правда, подруга не умела петь. Наши походы в караоке лучше не вспоминать. Когда она с искренним воодушевлением начинала голосить «Шальную императрицу», мне хотелось провалиться под землю. А ей было все равно, она знала, что слух отсутствует напрочь, но для нее было самое важное, что она любила петь. Надо все-таки сходить с ней куда-то, да хотя бы в то же караоке. Пока она еще не спряталась за монастырскими стенами.

Что-то зудело в мыслях и не давало покоя, мешая думать про Ленку и про наш предстоящий поход за развлечениями. Что-то очень тревожное и давящее. Ах, да. Моя же песня. Слова про дочку… Не знаю, почему я написала именно такие стихи. Дочка ведьмы… Я теперь никогда не узнаю, могли ли у нас с Антоном быть дети. А если бы могли?.. Щекам стало горячо: я не смогла сдержать слез. К черту караоке и Ленку с ее бездарным пением! К черту дурацкие стихи! К черту проклятых ведьм!

Я дотянулась до бутылки вина, вытащила пробку и сделала несколько больших глотков прямо из горлышка. Подступающая было к сердцу боль слегка притупилась. Если что, у меня в баре еще достаточно этого лекарства.

Глава 2. Происшествие с ребенком.

История глазами Марины.

Недавно произошло странное событие. Незнакомая девушка упорно мне названивала и писала сообщения, пытаясь назначить встречу. Она твердила, что это очень важно и для нее, и вообще. Я не представляла, что от меня может хотеть совершенно незнакомый человек. На наши с Ниной сеансы когда-то давно приходили не известные нам люди, но эти встречи в любом случае организовывались через знакомых. Меня-то и найти было не так просто, я телефон никогда в открытом доступе не оставляла, в социальных сетях рекламу услуг не делала. Да и вообще в последнее время мне было не до сеансов. После истории с Ниной так тоскливо было, руки опустились… У девчонок моих тоже все вдруг разладилось. У Гули, у Лады… Про Варвару и говорить нечего, совсем она разболелась. Но сейчас не об этом.

Девица эта выносила мне мозг, выносила, а в конце концов еще и выдала, что это ее важное дело связано с магией. Я тут же напряглась, а она вдруг еще добавила, что перед этим говорила с Ниной.

– Это Нина мои контакты вам дала?! – ахнула я, не веря своим ушам.

– Да нет, – на том конце провода раздался досадливый вздох, – эта Нина не особо была разговорчивой. Сказала, что не может мне помочь, и ушла.

Я на мгновение замерла. Она виделась с Ниной. Может быть, хотя бы что-то от нее узнаю? Со мной и другими ведьмами Нина на контакт не шла ни в какую. Просто разорвала все связи, словно и не было ничего. Я до сих пор не могу от этого отойти… Все думаю, вдруг мы и впрямь ошиблись, что сотворили такое. Хотя я точно знаю, что не должны были оставлять фантом в этом мире, но может быть, как-то надо было это иначе сделать? А так, по мнению Нины, мы действительно ее заманили обманом и предали. Только я одного понять не могу, как она вообще к этому искусственному созданию смогла что-то чувствовать? Испытывать настолько что-то сильное, что возненавидела нас всех? Ну не на мордаху же его неописуемую она так повелась?.. Одно знаю. Если действительно таким способом мы смогли остановить что-то плохое, то все мы сделали правильно.

В общем, как бы то ни было, после слов о Нине я согласилась увидеться с этой девушкой. Она представилась Ксенией. Мы договорились встретиться в кафе, попить кофе и поговорить. Домой я ее категорически пускать не хотела. Кто знает, может быть, это вообще только предлог? Может, это Нина что-то задумала… ведь пыталась же пробиться к нам на расстоянии, хорошо, мы успели тогда все сделать.

* * *

Мы с Ксенией расположились в «Шоколаднице», пили там ароматный капучино. Моя новая знакомая поведала любопытную историю. Рассказывала она очень образно, приправляя свой рассказ яркими эпитетами и речевыми оборотами, так что я почему-то сразу прониклась к ней симпатией. Я невольно сравнивала ее с Ниной, хотя она совершенно была не похожа на мою бывшую подругу. Длинные русые волосы она заплетала в толстую косу. Выбившиеся из косы легкие прядки волос закручивались надо лбом в забавные кудряшки, наверное, от влажного воздуха: был конец осени, на улице шел мелкий затяжной дождь. Рассказывая, она периодически вскидывала на меня открытый взгляд спокойных серых глаз.

С некоторых пор ее стали донимать соседи сверху. С того времени, как их сын подрос то той степени, что научился бегать, делал он это непрерывно. Причем, во дворе она его видела исключительно редко. Такое ощущение, что бегал он только по квартире, причем топал на редкость громко и тяжело. В их доме между этажами буквально картонные прослойки, и слышно было иногда даже разговоры на повышенных тонах. От топота же пары резвых детских ног, казалось, эти перегородки сейчас проломятся.

Родители его были довольно милой и с виду тихой семейной парой, и Ксеня не ожидала, что возникнут какие-то проблемы, если она их просто вежливо попросит, чтобы ребенок играл немножко потише или хотя бы пореже.

Папаня по ее описанию был похож на длинный стручок, он даже одевался в зеленое. Мама ждала второго, и ходила в последнее время с блаженно-вытянутым лицом, никогда не красилась, волосы собирала всегда в низкий жиденький хвостик. Когда они шли втроем, малыш их бежал между ними, почти повисая на руках обоих родителей, подскакивал, подпрыгивал, но не кричал, не ныл. Ксения думала, что им удастся легко договориться. Терпеть топот уже было выше ее сил, в последнее время ее даже стала мучить мигрень.

Как-то встретив их на улице, девушка подошла и миролюбиво заговорила с ними, попросив слегка сократить топот в квартире.

– У нас такая слышимость хорошая, – сказала она чуть ли не извиняющимся тоном. Ксюша думала, мол, вдруг они не знали, что так все слышно. Может быть, их соседи никогда не шумят. Она, например. – Пожалуйста, пусть ваш сынишка играет немножко потише.

Если бы у женщин хвосты на голове себя вели, как у кошек, то жидкий хвост мамани обязательно бы поднялся вверх и распушился. Надо было видеть, как мгновенно убралось с ее одутловатой физиономии умильное выражение. Рот скривился, а глаза из припухших щелочек стали резко круглыми и пустыми.

– Вам что, ребенок помешал?! – возмущенно воскликнула она. На звук голоса за ее спиной мгновенно вырос зеленый стручок, который до того возился с сыном неподалеку.

– Что случилось, мамми? Что этой от тебя надо?

Обескураженная тем, что ее ни с того ни с сего назвали этой, да и вообще остальной реакцией этого семейства, Ксения приняла оборонительную позицию, но старалась пока не заводиться.

– Ну, что вы, – ответила она как можно спокойнее. – Мне не помешал ребенок. Но меня очень утомляет его постоянный топот. Он бегает, прыгает, играет в футбол. – Ксеня действительно слышала иногда детский крик «Гол!». – Иногда тарахтит самокатом. Все-таки некоторые игры можно было бы перенести на улицу.

– Это же ребенок! – неожиданно заорала на нее «мамми». – Где ему хочется, там он и будет играть. Ему надо двигаться! И если для этого он выбирает комнату, то будет бегать там!

Стручок высунулся из-за ее плеча:

– Если что-то не нравится, поменяйте квартиру! А мы ничего в нашей жизни менять не собираемся!

– Конечно, своих-то нет! – ехидно вторила ему жена. – Так всегда, когда своих не получается завести, на тех, у кого получается и даже не одного, – она любовно погладила выпуклый живот, – хочется собак спустить!

– Ой, да ладно, дурное дело не хитрое. – Ксения наконец встала в позу. – И второго вы пока еще не родили, так что не забегайте вперед.

– Что? – взорвалась семейка. – Ты думай что говоришь! Тебе и одного-то слабо!

Итак, близкие соседушки перешли на «ты». Ксеня конечно, знала, что не надо трогать кое-что, чтобы оно не воняло. Но она не ожидала, что эта милая пара как раз и есть то самое «кое-что».

– Значит, по-хорошему не хотите? – процедила она, сверля их взглядом.

– Иди погуляй, заведи своего, и пусть он у тебя шепотом разговаривает и по квартире ползает. А наш ребенок здоровый и хочет бегать, и будет бегать! – подытожила «мамми».

– Ну что ж, ладно, – мрачно произнесла Ксения, нахмурив брови. Она импровизировала, уже сама не зная, зачем. Просто не хотелось вот так вот отходить от них побежденной и облаянной. – Бегает значит, ну пусть бегает. Пусть топает. Смотрите только, чтобы не испортилось вдруг то, чем он это делает. Вспомните тогда еще.

Произнеся последние слова ледяным тоном, она медленно развернулась и ушла в подъезд. Вслед ей несся грубый смех и что-то вроде «Типун тебе на язык, дура!»

С тех пор топот значительно усилился. У Ксюши было ощущение, что ребенок не просто бегает и прыгает, а что забирается повыше и спрыгивает оттуда, и иногда даже казалось, как бы абсурдно это ни звучало, что топот издает не только ребенок. Думается, ему иногда помогал и папа.

А потом вдруг все резко стихло. Где-то примерно через месяц после того скандала. Ксения пришла домой с работы и поняла, что ее ничего не раздражает. Дом впервые за многое время показался девушке уютным пристанищем. «Неужели они куда-то уехали? Может, отдыхать… Может, эта тишина всего на недельку…» Ей даже захотелось взять недельный отпуск, чтобы насладиться тишиной в своей квартире.

Через пару дней в дверь позвонили. В глазок Ксения увидела соседку сверху. «Надо же, не уехали. Может сына просто к бабушке отправили? Самих топот достал?» – подумала она и открыла дверь.

«Мамми» стояла на пороге с нескрываемой злобой на лице. Вокруг ее глаз были большие красные круги, как будто она очень долго плакала и терла глаза. Тонкие губы подрагивали, и вообще ее всю трясло в буквальном смысле этого слова.

– Ты! Что ты сделала, стерва поганая?! – начала наступать на Ксеню соседка. – Это все ты виновата, дрянь! Тебе это так не пройдет!

– Вы о чем? – протянула девушка в полнейшем недоумении, так и не пересилив себя, чтобы тоже перейти на фамильярное «ты».

– Знаешь о чем! Верни все обратно! Как ты могла, это же ребенок!

Ксюша заволновалась и стала припоминать ту встречу. Она тогда какой-то ерунды в сердцах наговорила этой женщине, может быть, что-то случилось?

В итоге выяснилось, что драгоценное чадо сломало-таки ногу и пока лежит в больнице. Вот откуда тишина. Но она-то тут причем? По всей видимости, тогда не придав значения Ксениным «пророчествам», теперь, когда случилось несчастье, семейка об этом вспомнила и решила, что девушка в действительности напустила на их сына какую-то порчу.

– Когда срастется? Когда заживет?! Отвечай теперь! – вопила мамаша.

– Откуда я знаю, я ортопед что ли? Мой перелом за три недели сросся, но это была рука, – пробормотала Ксюша.

– Ну, ничего, мы на тебя найдем управу, держись! – проорала соседка, и убежала к себе наверх. «Вот же черт меня тогда дернул за язык, – с досадой на себя подумала Ксеня. – Теперь эта полоумная мне все свои беды приписывает!»