В другой жизни

– Эх, не вышло бы из тебя жены декабриста, – печально вздохнул Макс, сам же внутренне буквально растекаясь от облегчения.

– Ой, тоже мне, декабрист, – поморщилась Нина. – Сравнил.

На этом инцидент был исчерпан, дорога во Владивосток свободна, Нина готовилась к переезду, а балкон – к озеленению. У Макса чесался язык снова набрать Марине и похвастаться, как далеко он продвинулся, но сейчас он решил воздержаться. Ему вполне хватило одного ужина, чтобы сделать выводы.

Он пригласил Марину в первый попавшийся ресторан. В его планы не входило чем-то ее поразить или порисоваться. На этот раз он действительно хотел расспросить о Нине и узнать о подводных камнях, что могут ему попасться. Он ждал ее внутри за столиком, отгороженным от общего зала перегородкой из переплетенных прутьев. Когда Марину проводили на место и она села напротив него, он еле сдержался, чтобы не отвесить ехидный комплимент, а мысленно сделал очередную зарубочку на доске своих легких побед.

Для этой встречи Марина в кои-то веки распустила и подкрутила каштановые волосы, обвела поярче глаза, отчего взгляд стал еще более пронзительным, и надела голубую блузку с глубоким вырезом, в котором поблескивала золотая цепочка с кулоном. Убеждая себя, что принарядилась, потому что идет все-таки в ресторан, а не в парк на прогулку, и забывая, что несколько дней назад сидела с Ладой и Ленкой почти в таком же заведении в джинсах и футболке и с зализанными в конский хвост волосами, Марина перед выходом оглядела себя в зеркале и невольно заулыбалась своему отражению. В таком же приподнятом настроении и подошла она к столику. Макс, увидев ее, налепил на лицо смиренное выражение и полный дружелюбия взгляд, в который изредка он намеренно запускал искорку мужского интереса, сразу подмечая, как оживает его собеседница. У него даже мелькнула секундная мысль, мол, «а что, если?..», которая почти сразу сменилась на «да зачем оно мне?».

Мысли Максима гуляли уже очень далеко, касаясь краешком всех событий: переезда Нины, забавного ужина с Мариной и предстоящей важной, но очень утомительной поездки, когда из рассуждений и воспоминаний его выдернул настойчивый звонок. Звонили снизу, с охраны, потому что не хотели пропускать просто так бригаду рабочих в униформе, называвших себя озеленителями. Макс распорядился, чтобы впустили, бросил еще один дикий взгляд на то, что скоро должно было стать кусочком природы, и отправился открывать дверь.

Глава 11. Фото из пыли и пепла

Желтое такси везло Макса в аэропорт, и впереди его ожидал очень длинный, муторный перелет, а затем куча утомительных дел. Позади осталась Москва, а в ней – Нинка, которой предстояло обживаться самостоятельно на новом месте в отсутствие Максима. Душа его была не на месте. Ох, как не вовремя пришлось ему уехать, но промедление было уже, как говорится, смерти подобно. Почти в буквальном смысле. Остается надеяться, что Нина увлечется своим балконным садом и частыми встречами с подругами, которые сейчас уж точно будут поддерживать байки Макса.

А еще Макс был зол. За день до вылета он поехал к Нине, чтобы помочь ей перевезти вещи. К его удивлению, вещей оказалось совсем мало, что его насторожило и даже вначале слегка расстроило. Словно она ехала погостить на короткий срок, не надеясь, что у них что-то получится. Впрочем, судя по ее довольно простой манере одеваться, возможно, у нее просто не так много вещей и она не набирает с собой, в отличие от многих барышень, по несколько баулов с одеждой. Что ж, это как раз достойно уважения.

Макс вынес к входной двери Нинин чемодан, а сама она замешкалась в маленькой комнате с какой-то мелочью.

– Максим, – позвала она наконец. – Ты не поможешь мне? Я сережку уронила, кажется, она под диван закатилась, а он очень уж тяжелый.

Макс вернулся в комнату и немного сдвинул массивный старый диван.

– Видишь? – спросил он.

– Пока нет, – нагнувшись, пробормотала Нина. – Давай еще.

Тогда Макс отодвинул диван настолько, что открылось почти все пространство под ним. Его покрывал толстый слой колышущейся пыли, внутри которой действительно что-то поблескивало. А еще там лежала фотография.

– Ой, как стыдно, – вытаскивая из пыли серьгу, прошептала Нина, красная от смущения. – Я бы протерла, просто он такой тяжелый. Дай мне пять минут, я пылесосом там пройдусь, это просто ужасно.

Нина выскочила в коридор и скоро загремела пылесосом, вытаскивая его.

– Да брось ты, правда, – поморщился Макс и потянулся за фотографией, которую Нина, кажется, не заметила. Мысленно он бранил на чем свет стоит Нинкиных подруг, не удосужившихся сдвинуть диван, когда прибирались в комнате. Конечно, главное ж было карты да свечки попрятать, а грязь-то зачем убирать. Он с отвращением потряс фотографией и сдул с нее пыль. Со снимка смотрел очень красивый темноволосый мужчина с синими, словно бездонными, глазами. Из-за его спины выглядывала Нина, обнимая его сзади за талию и игриво наклонив голову с кудрявым каре.

Нинка вернулась с гудящим пылесосом и принялась торопливо возить щеткой по пыльному полу, не замечая, что Макс буквально оцепенел, уставившись на фотографию.

– Это кто? – спросил он, как только смолк шум, протягивая Нине фото. Девушка повертела его в руках.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Ой, а это ж я, с волосами еще! А где ты это взял?

– Под диваном у тебя, под толстым слоем пыли, – ответил Макс, поджимая губы и раздувая ноздри. – Ну и подружки у тебя, не могли нормально прибраться.

– А мне наоборот показалось, что здесь как-то чересчур прибрано, – ответила Нина задумчиво. – Но я правда не знаю, кто это. Точнее, не помню.

– Но ты не помнишь только два года до комы, значит, это было как раз в то время? А как же мы? – с вызовом спросил он, забывая, что его тогда не было и в проекте. Словно сам уже успел поверить, что эти два года они провели вдвоем.

– Максим, ну что я могу тебе сказать? – обиделась Нина. – Если я не помню. Я не знаю, кто это. Может, просто друг.

«Ага, как же, друг», – подумал Макс, продолжая сканировать фото глазами. На картинке явно были не друзья, но от Нины глупо требовать оправданий, хотя он чуть на нее не сорвался. Тоже мне, ревнивец нашелся. А зато подруги ее были хороши: не догадались под диваном протереть, клуши. Три бабы толкались, не могли сделать по-человечески!

Но больше всего бесило то, что это был очень большой подводный камень, просто гигантский булыжник, о котором его не удосужились предупредить. Сильнее всех злила Марина, которую он специально вытащил в ресторан, чтобы та рассказала про Нину, а она про этого мужика промолчала. Может, конечно, это фото вообще валялось тут с незапамятных времен, только вряд ли бы тогда Нина такого парня забыла. А Макс ей сразу поверил: она не притворялась. Она даже себя словно не сразу узнала.

* * *

Он перевез Нину к себе. По плану Макс собирался отвести ее с завязанными глазами на балкон, проводить в зеленую зону и там торжественно снять повязку. Решил устроить ей маленький сюрприз, хотя она, конечно, знала, что все готово, но тем не менее ему хотелось видеть ее глаза в этот момент. Хотелось поймать тот огонек радости, что обязательно должен промелькнуть во взгляде.

Вместо этого он внес в квартиру вещи и, суетливо извиняясь и метя хвостом, сказал, что ему срочно нужно отъехать буквально на час. Хотя Нинку особо это и не расстроило, она наоборот, кажется, приободрилась, что будет раскладывать свои вещи в одиночестве. Тоже еще псих-одиночка. Как с ней жить-то? Взяв с нее клятву, что, пока он не вернется, она не пойдет исследовать балкон, он выскочил на улицу и тут же набрал телефон Марины.

– Ты дома? – прошипел он в трубку.

– Да, – ответила опешившая ведьма.

– Я сейчас приеду, скинь адрес и дождись меня! – бросил он грубо и отключился. Почти сразу звякнуло входящее сообщение с адресом, и Макс усмехнулся. – Ишь, дрессированная.

Марина, отправив адрес, забегала по квартире, паникуя, что дома не идеально прибрано и что она не в форме. Потом спохватилась, что Максу просто что-то надо и, возможно, он и заходить-то не будет. Голос у него был злющий, видно, случилось что-то очень плохое. В конце концов она взяла себя в руки, натянула джинсы с короткой майкой и, не выдержав, чуть тронула веки контурным карандашом. То, что стучалось к ней в сердце, она гнала и верить в это даже не хотела, а сейчас поняла, что это новое чувство вкрутилось в ее спинной мозг, просочилось в вены, как медленно действующий яд, и можно сколько угодно себя обманывать, но что-то уже изменилось, надломилось внутри нее. «А я еще на Варьку наговаривала, – переживала Марина. – А сама-то безоружная оказалась».

Мысли прервал телефонный звонок.

– Я внизу, – сказал Макс.

– Ты зайдешь? – едва скрывая дрожь в голосе, спросила Марина.

– А можешь спуститься? У меня времени в обрез.

Марина вышла из подъезда. Макс стоял, прислонившись к бордовому капоту своей машины, и обмахивался какой-то картонкой. Когда ведьма приблизилась, он сунул картонку ей в руки. Это оказалась фотография.

– И с кем же моя девушка так развлекается? – ядовито спросил Макс с места в карьер. Марина взяла фото, и взгляд ее наполнился ужасом. Растерянно прижав ладонь к щеке, она расширившимися глазами смотрела на картинку и никак не могла заговорить.

– Боже мой, где ты это взял? – наконец выдавила она.

– У Нины в квартире, – вприщур глядя на Марину, ответил Макс. Марина переминалась с ноги на ногу и цокала языком. – Под диваном валялось. Я думал, вы там все убрали.

– Максим, мы даже не догадывались, что существует это фото. Если бы мы знали…

– Не важно, знали или не знали, – перебил Макс. – Почему я не в курсе, кто это такой? Я просил тебя рассказать даже мелочи, но мне и в голову не приходило, что ты скроешь от меня вот такое! А если этот хрен встретился бы нам у ее подъезда с распростертыми объятиями?

– Не встретился бы, – мрачно ответила Марина. – Он умер.

– Ох, – только и произнес Максим, уставившись на нее. Мимо них в подъезд и из подъезда проходили жильцы. Соседи, знавшие Марину, с удивлением косились на ее собеседника, вальяжно облокотившегося на дорогую машину. Марина чувствовала их взгляды, а ее глаза невольно то и дело зыркали в сторону старенького гольфа, на котором она так до сих пор и ездила.

«И это – Нинкино», – подумала Марина, блуждая тоскливым взглядом по изящной фигуре Максима. «И это тоже Нинкино», – пришло ей в голову, когда она снова посмотрела на фотографию Нины и Антона. Вот уж никогда не думала она, что еще раз увидит это лицо. И вновь, как когда-то давно, горечь сожаления наполнила ее душу. Как часто она потом вспоминала ту ночь и умоляющий взгляд прекрасных глаз. Сколько раз гадала, не ошиблись ли они, смели, имели ли право на такой поступок? И вот сейчас эти глаза смотрели на нее с фотографии, и сердце болезненно сжималось. Она даже на миг забыла, зачем здесь стоит.

– Эй! – тем временем помахал у нее перед лицом раздраженный Макс. – Очнись.

Марина вздрогнула и подняла на него туманный взгляд.

– Так ты мне расскажешь, что за история? А то я чуть было сцену ревности не устроил, а может, и стоило?