Пуля для посла

– Все так, но всех подробностей я еще не знаю. Смею предположить, вы мне их сейчас расскажете.

Взгляд Виктора потеплел, и ее губы тронула слабая улыбка.

– Не стоит так сильно на меня полагаться – я вполне могу пересказать вам лишь досужие сплетни, не стоящие внимания.

– Насколько мне помнится, слухи – это не по вашей части. Да и привести вас сюда могло только что-то действительно важное.

– От вас мало что можно утаить, – вздохнула Элен. Виктор Андреевич улыбнулся. – Вам уже сообщили, что в посла стреляли?

– Да, дважды.

– Судя по всему, стреляли откуда-то неподалеку, после чего преступник уехал верхом – я видела его из сада, когда он проезжал вдоль ограды.

– Как он выглядел? Мужчина или женщина?

– Не знаю, он был в плаще и за деревьями, я толком не разглядела. Да и вообще подумала, что мне могло показаться – вот и пошла сюда. К слову, внизу следы подков, так что он почти наверняка стрелял отсюда.

– Я знаю. – Виктор Андреевич спокойно кивнул, глядя на ее удивление. – Когда я подъезжал, заметил по пути этот холм. Прекрасное место для выстрела, укромное и тихое. С дороги стрелка не видно, а у преступника был хороший обзор, раз даже ветки ему не помешали. К тому же с высоты лучше просматривается изгиб дороги. А вот за информацию о всаднике благодарю.

– Была только рада помочь, – искренне проговорила Элен.

Виктор лишь коротко усмехнулся в ответ, предложил ей руку и первым начал спускаться.

Они пошли обратно тем же путем, каким она шла к оврагу. Не упуская ни одной детали, Виктор осмотрел все вокруг, пока Элен тихой тенью следовала за ним. После зимних событий было странно вновь встретиться вот так, хотя, вероятно, стоило предположить, что полковник Строцкий пошлет за полицией. Однако она не могла не признать, что рада видеть именно Виктора Андреевича.

После вопросов Натальи об их безопасности она наконец ощутила покой – уж Виктор Андреевич наверняка во всем разберется!..

У ограды они неожиданно остановились. Внимательно изучив тропинку, следователь мгновение посмотрел на сад, о чем-то размышляя, затем обернулся на миг и отправился дальше. Ей показалось, что он знал больше, чем делал вид, но с расспросами она решила обождать до поры. С каждым шагом Виктор становился все серьезнее, собраннее и мрачнее.

Ни к чему отвлекать его излишними вопросами, ответы на которые и так вскоре будут известны всем во дворце, справедливо рассудила она.

Повисшую тишину Элен решилась нарушить лишь, когда они оказались у самых ворот. Отдав им честь, гвардейцы пропустили их без единого слова – должно быть, посыльный уже предупредил их о приезде полиции, – и она едва сдержала вздох облегчения, вместо этого виновато поглядев на Виктора.

– Вы на меня сердитесь?

Мужчина чуть повернул к ней голову, смешинки в светлых глазах мелькнули и стремительно погасли.

– У вас острый ум, Елена Павловна, и ваша информация и выводы в прошлый раз оказали мне огромную услугу, – тверже, чем требовалось, начал Виктор. – Но после сегодняшнего не могу не заметить, что порой вы чересчур безрассудны.

– Скорее просто неравнодушна.

– Возможно, однако это неравнодушие вполне может поставить вас в опасное положение. Поэтому настоятельно вас прошу оставить это дело мне.

Она не ответила, опустила голову и недовольно прищурилась. Виктор Андреевич расценил ее молчание как тревожный знак, остановившись и коснувшись ее руки.

– Елена Павловна, пожалуйста. Я учту ваши сведения, но прошу не вмешиваться в расследование.

Элен встретилась с ним глазами, силясь одним взглядом выказать все свое негодование, но в ответ увидела лишь легкую улыбку, отчего разозлилась еще пуще.

– В таком случае желаю вам удачи. Была рада вас вновь увидеть.

– Я тоже. Честь имею.

Резко развернувшись, она пошла по дорожке так быстро, как только могла, фыркнув от обиды. Впрочем, возможно, Виктор был прав, и ей не стоило все делать самой – можно было пойти на место вместе с Романом Аркадьевичем, уж он-то ее бы послушал. Неважно, сама бы она нашла эти следы или в присутствии кого-то из жандармерии или полиции, главное, что появилась ниточка. Тут она действительно поступила необдуманно.

Но во всем остальном он ошибся, особенно по части безрассудства. Спокойствие и логика были ее самыми преданными друзьями, а осторожность и вежливость не раз выручали из самых сложных ситуаций.

И, в конце концов, она ему так ничего и не обещала.

После их неожиданной встречи Виктор поймал себя на том, что улыбается, глядя ей вслед. При воспоминании о горящих ясных глазах становилось теплее, однако мелькнувшая в них при прощании решимость заставила его насторожиться.

Вряд ли она его послушает. Помнится, зимой он просил ее о том же, а в результате обрел негласного помощника, без которого еще долго разбирался бы в мотивах преступления. Ей была лучше знакома жизнь при дворе – возможно, даже лучше, чем Роману Аркадьевичу, однако подвергать ее опасности и вмешивать в новое расследование он не мог.

Чувство вины за гибель Анны Воронцовой минувшей зимой по-прежнему до конца его не отпустило.

Внушительную фигуру Романа Аркадьевича он увидел издалека. Полковник стоял недалеко от экипажа и что-то втолковывал своим жандармам, пока пара гвардейцев снимала с лошадей упряжь. Завидев следователя, гвардейцы поторопились выпрямиться, и полковник обернулся.

– Виктор Андреевич! Не представляете, как вы кстати! – выдохнул Роман Аркадьевич, махнул жандармам, отпуская их, и указал Виктору на дорогу. – Признаться честно, я сомневался, что вы приедете. Слышал, после нашей совместной работы дел в департаменте у вас прибавилось.

– Всего лишь вновь сам взялся за расследования. Илья Алексеевич был этому только рад. Но ваше письмо взволновало и его, и меня.

– И не говорите, – сокрушенно отозвался полковник. – Ума не приложу, откуда могла произойти утечка информации. После зимы я лично проверял всех своих людей. Да я собственную жизнь готов им доверить, они не подведут.

Виктор Андреевич проводил взглядом лакея, как раз появившегося на лестнице, и подошел к экипажу. На облучке виднелась кровь, в обивке за ним прямо над небольшим окошком темнело отверстие.

– Выстрелы прозвучали почти у самых ворот, – заговорил Роман Аркадьевич. – Должно быть, раньше он не стал стрелять, потому что мои люди дежурили вдоль дороги, побоялся.

– А у самых ворот не побоялся? Ведь стражи могло быть намного больше.

– Согласен, странно. С другой стороны, гвардейцы не стали бы стрелять в ответ – слишком рискованно. А пока они добежали до места, этот лиходей успел улизнуть. К слову, стража прочесала окрестности, но пока безрезультатно.

– А вот у меня как раз есть успехи. Я нашел вот это. – Виктор вытащил руку из кармана и разжал ладонь. Роман Аркадьевич удивленно хмыкнул.

– Револьверный патрон?

– Скорее всего, револьвер системы Смита-Вессона – для кольта калибр мелковат. Должно быть, обронил, когда вытаскивал из барабана.

– У некоторых военных есть такая привычка: вынимать использованные патроны сразу после окончания боя и вставлять новые. Так оружие всегда наготове.

Виктор задумчиво выгнул бровь.

– Значит, мы вновь ищем военного.

– Я бы даже сказал, отставного военного, – поправил его Роман Аркадьевич. – Вот здесь, видите? Патрон потемнел. Так бывает, когда из оружия давно не стреляли. Барабан засоряется, скапливается пыль, ржавчина, да и порох от прежних выстрелов все равно остается, сколько револьвер не чисти – въедается в металл. Поэтому когда в барабан вставляют новые патроны, при соприкосновении с таким металлом на них остаются вот такие следы. Где вы это нашли?

– У оврага недалеко от дороги. Там же есть и следы подков.

Полковник озадаченно нахмурился, посмотрел долгим взглядом на экипаж посла и отвернулся, проведя ладонью по пышным усам. Помедлив, Виктор последовал его примеру, и они медленно пошли дальше.