Электра

Ты в сердце бессмертном!

Вы ж, о муки людей, обреченных страдать,

Вы слезой закипаете в боге…

Орест

Не видеть тебя!

Электра

Лучами очей не сливаться!

Орест

С нежных уст, о последний привет…

Электра

Ты, о город, прости!

Будьте счастливы долго, подруги.

(Собирается уходить.)

Орест

Уходишь… так скоро… а дружба и клятвы?

Электра

Лицо мое слезы покрыли… Прости мне…

(Уходит с Пиладом.)

Орест

(вослед Пиладу)

Прощай же и ты, о Пилад,

Будь мужем Электры и счастлив.

Мимическая сцена. Орест болезненно съеживается и делает прыжок. Глаза его беспокойно горят и бегают. Он готов бежать.

Клитемнестра

Оставь их… а сам скрывайся, беги

К Афинам… Ты видишь, уж вот они, вот:

Собаки ужасные рвутся к тебе;

Не лапы, а змеи, как уголь черны,

И сладки им муки людские…

Орест убегает, дрожа, большими прыжками.

А мы к сицилийским волнам поспешим

Спасать корабли среди бури.

Преступное сердце с эфирных высот

Спасенья от нас не увидит,

Но тот, кто и правду, и долг свой хранил,

И жизнь не позорит, тот мил нам:

Его и под грузом нужды сбережем.

О смертный: обид и нарушенных клятв

Страшися. И свят и свободен,

Тебе говорю, как бессмертный и бог.

(Исчезает.)

Корифей

О, радуйтесь… вы, кому радость дана.

Кто бедствия чужд и не страждет,

Не тот ли меж смертными счастлив?

Хор молча покидает сцену под мерные звуки ударных инструментов, отбивающих такт.

ПРИМЕЧАНИЯ

«ЭЛЕКТРА»

Трагедия поставлена скорее всего в 413 г. до н. э.: в ст. 1280–1283 Еврипид набрасывает план своей трагедии «Елена», поставленной в следующем, 412 г., а появляющиеся в финале Диоскуры сообщают о своем намерении отправиться в район Сицилии, чтобы оберегать там от морских бурь корабли (ст. 1347 сл.). Эти слова, не имеющие никакого отношения к действию трагедии, могли быть понятны в Афинах лишь весной 413 г., после того как в Сицилию только что отбыл большой вспомогательный флот во главе с полководцем Демосфеном; в Сицилию корабли прибыли в июле (Фукидид, VII, 20,42), и естественно, что за время их плавания афиняне не раз имели основание тревожиться о судьбе своих близких.

Миф о печальном возврате Агамемнона из-под Трои и о мести, свершенной его сыном Орестом над убийцами отца, восходит, вероятно, еще к микенской эпохе и издавна являлся предметом эпических сказаний. Во всяком случае, воспоминания об участниках этих событий, содержащиеся в «Одиссее» (1, 29 43, 294–296; III, 195–198, 248–275, 303–310; IV, 512–537; XI, 405–439; XXIV, 199–202), показывают, что история убийства Агамемнона была хорошо известна и автору поэмы, и его слушателям. Первую литературную обработку она получила, очевидно, в послегомеровском эпосе – поэмах «Киприи» и «Возвращения». В первой из них уже был подробно разработан мотив жертвоприношения Ифигении (см. вступительную заметку к «Ифигении в Тавриде»), который делал более обоснованным участие Клитемнестры в убийстве Агамемнона; теперь оно могло быть объяснено местью за погубленную дочь. Дальнейшее развитие мифа произошло в хоровой лирике VI в., главным образом в двухчастной «Орестее» Стесихора, во многом использованной Эсхилом в трилогии под тем же названием. Из нескольких трагедий Софокла, принадлежавших к этому кругу мифов, сохранилась только «Электра», дата которой неизвестна, и исследователи до сих пор не могут прийти к единому мнению, какая из двух «Электр» – Софокла или Евршшда – написана раньше. В любом случае несомненно, что в изложении событий, как предшествующих действию «Электры», так и предстоящих после его окончания, Еврипид достаточно близко следует сложившейся традиции, особенно – Эсхилу.