Сломанная любовь

***

– Тебе чё надо от девчонки? – хриплый голос Мирона не испугал меня, а заставил выдохнуть, выпуская жгучий страх, что сковал меня полностью.  А через мгновение его рука перехватила моё запястье и выдернула из-под натиска Зиновия Александровича, что наваливался на меня всем своим весом, припечатывая к холодной стене. Мелкая стеклянная крошка, которой была покрыта поверхность стены школы, больно врезалась в кожу, но, как только Мирон выдернул меня, стало легче. Мой спаситель оттолкнул меня в сторону и бросился на обидчика, нанося ему точные удары вновь и вновь, пока тот не рухнул на землю. Но и этого Мирону было мало. Он оседлал его, вжимая в грязную лужу, что вечно скапливались на заднем дворе школы и продолжал бить. Королёв хрипел от душащего его гнева, а правая рука двигалась так быстро, что страшно стало.

– Мироша! – кричала я, падая навзничь, чтобы заглянуть в его глаза. Васильковое поле превратилось в бездонную тьму, зрачки расширились, а из рта вырывался нечеловеческий рык. Лишь увидев меня слишком близко, он замер, боясь задеть. – Он сейчас встанет и побежит отсюда, а мы с тобой пойдём гулять…

– Слышишь, ей семнадцать! – Мирон нагнулся к моему учителю физкультуры практически нос к носу. – Ты завтра же пойдёшь и напишешь заявление на увольнение, а ещё покаешься, что привиделось тебе все. А когда упал с лестницы, так сразу голова прояснилась, и ты вспомнил, что Сладкова и на пушечный выстрел не приближалась к тебе! Ясно? Ясно? Ясно? Ясно? – монотонно повторял Королёв, пока практикант, чье лицо было залито кровью, не закивал в знак согласия. –  Еще раз тебя увижу рядом с ней, яйца вырву! И поверь, это не речевой оборот…

Королев наконец-то отпустил его и смотрел вслед убегающему парню до тех пор, пока тот не скрылся в роще. Вздохнул, а потом резко обернулся ко мне, опустил руку на плечо, резко схватил за шею сзади и рывком прижал к своему лбу со стуком. Пальцы его впивались в кожу, делали больно, но я терпела, готовая принять всё, что он приготовил для меня…

– Какого х… хрена ты не сказала мне, что этот придурок достает тебя?

Я молчала, не в силах произнести ни слова. А как можно было рассказать? Как мне было рассказать, что практикант по физкультуре зажал меня меж книжными стеллажами школьной библиотеки? А когда я рассказала об этом завучу, то этот придурок свалил все на меня! Сказал, что я прохода ему не давала! Сама провоцировала!

– Сладкая, я последний раз спрашиваю.

– Мне было стыдно…

– Мы могли решить это уже давно, а теперь тебя исключают из школы! – зашипел Мирон. Его губы едва касались моих, дыхание обжигало кожу, а скулы вибрировали от гнева.

– Он… он сказал, что, если я…

– Замолчи, иначе я догоню его и убью! Он тебя трогал… Я даже себе этого не позволяю.

– Мироша…

– Иди домой, я все решу…

***

– Если ты еще раз её обидишь, я тебе голову откручу! – орал Батюк, не обращая внимания на то что полностью обездвижен, и если кому-то сейчас открутят голову, то это будет явно не Королёв. Он дергался, делал себе больно, а Мирон внезапно успокоился. Рассматривал красное лицо Севы, медленно наклоняя голову из стороны в сторону, а потом достал одной рукой пачку сигарет, ударил по дну, поймал губами одну, щелкнул зажигалкой и закурил с таким удовольствием, что захотелось подойти и забрать!

– Отпусти! – сделала шаг… ещё… ещё… подошла со спины и положила ладони на его руку, которой он сжимал запястья Батюка. – Отпусти, Мироша.

– Проси, Сладкая, – усмехнулся Мирон, сделал затяжку и вложил сигарету мне в губы, словно мысли мои прочитал. Я закрыла глаза, втянула отравляющий дым с ароматом горького шоколада, протолкнула в легкие, задержала и с силой выдохнула в него.

– Я прошу тебя, отпусти Севу.

– Ты драться будешь ещё? – Мирон дернул рукой, нарочно причиняя боль Батюку и медленно, будто нехотя отвёл от меня взгляд.

– Я убью тебя, если обидишь её! – вновь заорал Сева, а Катерина зарыдала в голос, кусая от ужаса кулак.

– Пароль верный, – Мирон ослабил хватку, Сева быстро распрямился, но тут же рухнул спиной на дверь заднего выхода от резкого толчка Королёва. – Но и ты помни, друг мой, что я только на первый раз прощаю то, как ты говорил с Лялькой. С ней никому нельзя так говорить. Ясно?

Королёв опустил локоть, которым прижимал Батюка к стене, и отошел, а затем и вовсе руку ему протянул.

– Мир?

– Отвали! – Батюк задумался, но потом всё же ответил на рукопожатие.

– Вот и славненько. Катерина, сама отвезёшь друга? Или помочь?

– Я сама, Мирон… Сама… – Катя утягивала друга на парковку, тревожно оборачиваясь на меня.

– Отлично, с меня мороженое, Царёва.

Я развернулась на каблуках, намереваясь бежать отсюда, куда глаза глядят! Честное слово! Собиралась! Или почудилось мне это, потому что я даже шага не успела ступить, как оказалась прижатой к двери.

– Что ему было нужно от тебя? – Королев прижался щекой, с усилием царапая кожу своей колючей щетиной.

– Королёв, откуда ты, мать твою, взялся? Ты ж, как снег в мае, на голову мою свалился, – шептала, потому что сил произносить звуки не было. – Только вопрос не в том, что ему нужно, а в том, какого хрена нужно тебе?

Королёв прожигал меня своим взглядом, двигался медленно: проскользнул по шее, скулам и остановился на губах.

– Выросла моя девочка, – улыбнулся…

Королев всегда улыбался по-разному. Палитра его улыбок была бесконечна, начиная от презрительной ухмылки, заканчивая безмятежной, при которой появлялись милые ямочки. Вот и сейчас, готова была поклясться, что под щетиной я увидела родные впадинки, которые так любила целовать.

– Пиз*ец, какая красивая стала, – взял пальцами за подбородок, зафиксировал голову, чтобы в глаза смотрела. – Такая вся плавная, женственная, чувственная. Только в походке порочное блядство появилось. Не наигранное, нет. Природное. Потому что жопа стала аппетитная, круглая, без детской угловатости.

Рука его заскользила по спине, замедлилась на открытом участке кожи и упала на задницу, он словно ощутить хотел то, о чём говорит. Волновало его это… Дышал глубоко, тяжело и хрипло. Грудь его вибрировала, на вдохе прижимая меня к двери, а на выдохе неся холод и опустошение.

Не знаю, что со мной произошло, но я сама дёрнулась, припечатываясь к нему поцелуем. То ли заткнула его таким образом, то ли отблагодарила… Дура! Это хорошо, что трезвая я…

– О! Кого я вижу! Мирон?

Мы даже не заметили, как недалеко от нас остановился чёрный «Майбах», окно заднего сидения медленно приоткрылось, выпуская густое облако дыма, в котором прятался мужчина.

– Гера? – рассмеялся Королёв, отпрянул, но руку с задницы не убрал, продолжая то сжимать до боли, то ласково поглаживать. – Какого хрена? Проехать мимо не мог?

– Это у тебя какого хрена телефон выключен? Нужен ты мне, – дверь распахнулась, и из машины медленно, лениво и наигранно вальяжно показался высокий мужчина. Он галантно кивнул мне в знак приветствия, любопытно осмотрел задницу, на которой покоилась рука Королёва, но столкнувшись с его напряженным взглядом, вскинул руки в пасующем жесте. – Спокойствие, только спокойствие, Королёк. Всё понял, принял и впитал. Твоё. Мне поговорить надо с тобой срочно.

– Вот и хорошо. А мне пора, Королёв! – я оттолкнула Королёва и бросилась на парковку, сопровождаемая его громким хриплым смехом. Этот волшебный звук врезался в сердце, оставлял след в нежной душе, а о предательской реакции собственного тела можно было молчать. Молилась, искала в себе силы, чтобы не упасть, не ощущая силы в ногах, щелкала брелком сигнализации, чтобы быстрее найти Катину машину. Та словно ощутила мою усиливающуюся панику и сверкнула габаритами. Так быстро на каблуках я ещё никогда не бегала! Впрыгнула в салон и, забыв пристегнуться, вырулила с парковки, мечтая поскорее оказаться дома.

Мчалась по ночному городу, стараясь ехать окольными путями. Боялась, что догонит, а ещё одного раунда этой пытки я просто не вынесу. Врубила музыку, открыла окна, чтобы просто не думать. Ветер с бешеной скоростью влетал в салон, подхватывал мои волосы и хлестал прядями по щекам, словно пытался в чувство привести. Но мне было мало… Хотелось окунуться с головой в реку, лишиться возможности дышать с ним одним воздухом, что расплавлял мои высохшие чувства. Они ртутными шариками перекатывались в душе, оставляя ожоги надежды…

Посторонний звук я услышала не сразу. Вырубила магнитолу и задрожала… Мощный рык мотора преследовал меня, становился то громче, то стихал. Будто кто-то педалью газа баловался. Всматривалась в зеркало заднего вида, но меня преследовала лишь темнота. Никого… Но откуда звук? Я даже специально проехала поворот к своему посёлку, свернув на просёлочную дорогу, чтобы въехать со стороны реки и тут же заорала, потому что в плотной сосновой посадке рык стал только громче! Но я даже понять ничего не успела, как внезапно вспыхнувшие фары позади моей машины осветили контур чёрной тонированной тачки, что ехала практически бампер к бамперу…

– Бля**! Бля**!! – орала, лупила по рулю, кляня собственную беспечность. Он всё это время ехал за мной с выключенными фарами, а я даже не заметила, наивно радуясь тому, что выиграла. Но нет! Королёв никогда не проигрывает просто так, он до последней капли крови будет сражаться, пока не рухнет без сил…

Двигатель его тачки взревел, и он вильнул левее, обгоняя меня прямо по перепаханному полю, сравнялся… Тонировка окна скрывала своего преследователя, а мне стало страшно. А вдруг это не он? Но додумать я не успела, потому что он стал опасно сближаться, заставляя меня съезжать с дороги. Вёл меня, не давая возможности на спасение. Если я тормозила, останавливался и он, а слух разрывал громкий гудок, подгоняющий и так бурлящую кровь. Обернулась, пытаясь понять, куда он меня ведёт… К реке… Сука! Рванула с места, отчаянно пытаясь найти возможность выбраться из ловушки, куда попала по своей глупости. Но как только в редеющих деревьях стала сверкать гладкая поверхность реки, он рванул и резко перекрыл мне дорогу.

Тишину взорвал хлопок двери, и через мгновение в свете фар показался Королёв… Он улыбался и срывал с себя футболку, шагая в мою сторону…

Глава 9.

– Не смогла убежать? Или не хотела? – Мирон рванул заднюю дверь, и его бурлящая энергия заполнила весь салон, воздух мгновенно оказался отравленным, я даже задыхаться начала. Сжимала руками руль, прекрасно понимая, что будет дальше. Он ловко отщёлкнул подголовник и нервно вышвырнул его в открытое окно. Опустил свои большие сильные ладони на мою шею. Голова потеряла опору и упала, сливаясь с ним в жарком поцелуе. И это было начало конца. Знала, что не устою, знала, что не даст убежать и спрятаться. Попалась… Губы его завладели мной, а твёрдый язык заскользил по нёбу, вызывая табун мурашек. Всё помнил, не забыл…

По телу пробежал разряд тока, руки затряслись, в попытке удержаться на руле, но поздно было. Пальцы разжались, признавая собственное поражение, руки взметнулись в воздух и опустились точно на его шею, отчаянно шаря по коже в поисках бугристого шрама от ожога. Подушечки огнем вспыхнули, а из груди вырвался протяжный стон, что был похоронен в нашем диком поцелуе. Шарила пальцами, зарывалась в волосы, сжимала их и оттягивала, намеренно делала больно, успокаивая себя хоть этим…