Наизнанку

– Но мне нужны вещи, – Яна надула нижнюю губу, но этот жест был настолько естественным, не наигранным, что вызвал улыбку.

– Это наименьшая проблема. Спасибо за завтрак! Так давно не ел домашних блинов. – Я встал из-за стола и, взяв тарелку и чашку, пошел к раковине.

– Что? Что ты делаешь? – Яна встала и подошла ближе.

– Черт! Я ловлю себя на мысли, что не понимаю тебя.

– Зачем ты моешь посуду? – она не отступала, а только скрестила руки на груди, выражая всю решимость добиться от меня ответа.

– Так… становится все интересней, – я убрал вымытую посуду в сушку и развернулся к ней. – Начнем сначала? Ты приготовила завтрак. Я поел, встал, поблагодарил за вкусную домашнюю еду и помыл за собой посуду. Что в этой логической цыпочке непонятно?

– Ты странный. Я никогда не видела, чтобы мужчины мыли посуду.

– Смотри! – я крутанулся округ своей оси. – Пока бесплатно.

Подмигнув очумевшей девушке, отправился в спальню.

Нужно выкинуть всю эту ерунду из головы и встретиться с Моисеем.

– Серега, привет, – я достал телефон и встал у окна, рассматривая набережную. Вдоль реки суетливо ходили люди. Вся поверхность воды была усыпана желтыми листьями, мелкая рябь сбивала их в кучку и старалась выкинуть обратно, на брусчатую тропинку. Но листья сопротивлялись, никак н желая покидать нежные объятия реки.

– Привет! Я уже еду, – голос Лазарева был грустным.

– Я скину тебе адрес, раз уж ты разнюхал то, что не следовало, заедешь, заберешь папку для меня.

– Ладно, эксплуататор. За это ты должен сварить кофе.

– О! Этого сколько угодно. Янке все равно делать нечего. – Я отключился и вышел на балкон, вдыхая утренний воздух.

Я долго гипнотизировал телефон, решая, как поступить правильнее. Как только позвоню Моисею, он тут же примчится, а, значит, ни о какой конфиденциальности и речи быть не может! По большому счету, моя часть уговора выполнена! Но что-то мешало позвонить, а я привык доверять интуиции. Перед глазами всплыли грустные голубые глаза девушки. Нет, я не могу рисковать. Только не я.

Мои мысли прервал звонок в дверь. Я завязал галстук и вышел из спальни, но меня опередила Янка, бросившаяся к двери так быстро, что я едва успел схватить ее за рубашку. Она отпружинила и врезалась в мою грудь.

– Что? – она опять надула губу.

– Пока это моя квартира! – шикнул я и втолкнул девушку в кухню. Она сложила руки на гуди и высунула язык, скорчив рожицу. – Ребенок!

– Зануда! – недолго думая, парировала она.

Я ногой захлопнул черную дубовую дверь и пошел в коридор. На площадке было темно, откинув дверь раздвижного шкафа, я достал из сейфа пистолет. На экране видеодомофона был виден только силуэт. Видимо, лампочка перегорела.

– Кто?

– Олег! Это Людмила Сергеевна, – писклявый старушечий голос раздался за дверью. Я спрятал ствол за спину и открыл дверь. Крохотная женщина стояла в коридоре, сжимая в руках массивную коробку, которая была больше, чем она сама.

– Это ко мне! Людмила Сергеевна? Ой, спасибо!!!! – Яна вихрем вылетела на площадку, отталкивая меня с порога.

– Деточка? Ты разберешься?

– Конечно. Вечером отдам, – счастливая девушка забрала коробку и всучила ее мне, а сама повисла на старушке. – Спасибо!

– Какая хорошая у тебя невеста! – рассмеялась соседка, поглаживая Янку по волосам. – Надо вкрутить лампочку, а то темнота!

– О! Она просто волшебная, – проворчал я и, бросив коробку на комод, вышел на площадку.

– Это я что? Удачно зашел? Да? На свадьбу попал? – заливистый смех Лазарева раздался за спиной, отчего у меня возникло дикое желание передушить каждого.

Где моя просторная и очень тихая квартира? Что случилось? Я сегодня даже пробежку пропустил. Не просто пропустил, а проспал! А сейчас вкручиваю лампочку. Охренеть! А где мое пиво, рыба и футбол по ящику?

Лазарев вошел в квартиру, обнимая Янку за плечи. Он вертел головой, осматриваясь вокруг.

– Хорошо живешь.

– Без вас было лучше, – я улыбнулся старушке, которая вошла в свою квартиру, потом захлопнул дверь, закрывая на все замки.

– Янка! А ну, кофе барину и поживей! – рявкнул Лазарь и дернул ее за волосы. – Что это на тебе?

– Это когда-то была моя рубашка от Tom Ford! – я поморщился, рассматривая бахрому на месте шва.

– Фи… Наскалов, да ты жмот? – Серега заглянул на кухню и направился в зал.

– Ты сам мне ее дал вчера, – Яна прищурила глаза и снова показала мне язык. Я бросился за ней, намереваясь сделать то, о чем думал вчера. Вымыть ее язык с мылом. Но Яна захлопнула дверь, оставив меня в коридоре наедине со своим гневом. – Я принесу ваш кофе в кабинет.

– Тебе все равно придется выйти.

– Конечно! Обязательно. Вот успокоишься, и я сразу выйду. Честное слово! – сквозь смех говорила Яна.

Я чувствовал, что она стоит прямо у двери. Ну, что за девчонка? Я выдохнул и ударил ладонью в дверь, уши заложило от ее вскрика. Подслушивала. Испугалась. Хорошо! Так ей и надо!

– Кстати! Кофе в доме тоже больше нет! – заорала она и пнула дверь со своей стороны.

– Черт! – взвыл я и схватил бумажник, лежащий на комоде. – Закажи все, что нужно! В соседнем доме супермаркет. Привезут через двадцать минут. Визитка на холодильнике. Телефон на барной стойке. И только попробуй позвонить домой! – я вытащил кредитку и просунул под дверью.

– О! Вы так щедры! А лимит на карточке есть?

– Нет! – брякнул я и тут же пожалел, когда услышал ее недоброе хихиканье.

Лазарев сидел на диване и щелкал пультом. Все говорило в нем о том, что он напряжен, как высоковольтные провода. Он даже не смотрел в экран плазмы, зафиксировав взгляд на черном глянцевом паркете. Когда заметил, что я за ним наблюдаю, сделал попытку улыбнуться и кивнул в сторону балкона.

– Я работаю на Моисея пять лет. Видел многое. Знаю, что он может быть жестким, расчётливым. Но он бережет своих. Никогда не было крыс! Никогда! – Серега скинул серый пиджак на кресло и открыл окно, сделав пару глубоких вдохов, снова захлопнул, прижавшись лбом к стеклу. – Я к тому, что нужно быть больным на всю голову, чтобы украсть Янку!

– Согласен.

– Кирилл на это не способен! У него кишка тонка!

– Это не он, – я сел напротив Лазарева. – Почему тебя это беспокоит?

– Я не знаю. Мне противно, что среди тех, с кем провожу все свое время, есть падла! Меня трясет! Мне нужно знать!