Сдавайся, это любовь…

– Какие вещи, малы?ша? – он заиграл бровью, а потом быстро выпутался из кокона простыней и встал.

Я захныкала, как маленький ребёнок, пытаясь найти то, чем можно прикрыться и не смотреть на его откровенно выдающееся хозяйство! Но не могла…

Его «орудие» словно магнитом притягивало мой взгляд! Такое… такое… аппетитное? Чёрт, да что же я несу? Я как городская чумачечая голяком плясала по коридору, пока не напоролась на зеркальный шкаф… Эх! Туда и спряталась.

– Мои вещи!

– Поцелуй? Обожаю нежности по утрам, – Кирилл резко стукнул костяшками по двери, отчего перепонки зазвенели миллионом расстроенных скрипок.

– А меня как должны волновать твои извращенские предпочтения? Тёлкам своим мозг пудрить будешь, Чибисов. Гони вещи!

– Ага, щаззз… Бегу и падаю. Номер полиции подсказать? Или догадаешься? – Кирилл резко раздвинул створки, всунул голову и абсолютно по-хамски чмокнул в губы. Да так звонко! Гад! Оглушить меня хочет?

Сцепила двери пальцами, судорожно подгоняя здравые мысли. Но проблема в том, что их попросту не было… Совсем! Ни одной грёбаной здравой мысли! Голова превратилась в дуршлаг, а тело – в сладкую вату.

Старалась не думать, подсматривая за тем, как Чибисов с наскока взобрался на турник и, как ненормальный, начал подтягиваться. Его руки стали походить на рисунок из учебника по анатомии, каждая мышца была напряжена, а словно отлитые из стали вены манили пробежаться пальчиками по всей длине их замысловатых узоров. А спина… Плечи расправились огромными крыльями, словно хищник готов был напасть на свою жертву.

«Опасность! Опасность!» – скандировал мой мозг, пока я пялилась на идеальный мужской треугольник и не менее шикарную задницу. Этакий крепкий орех, который хочется проверить на зубок. Мамочка, роди меня обратно! Это вообще законно – иметь задницу круче, чем у заядлой фитнес-дивы? Нет! И ещё сто раз нет!

В тёмное пространство полупустого шкафа проникала робкая полоска света, я начала осматривать своё вынужденное убежище и вздрогнула…

Чёрт! Это что, «вас снимает скрытая камера»?

На штанге нервно громыхали вешалки с полицейской формой. Кители сверкали звездами на погонах, а пуговицы дразнили горящую от странного нервного возбуждения кожу быстрым хаотичным касанием холодного металла.

Выдохнула я, лишь увидев сиротскую чёрную мужскую майку на дальней перекладине.

Слава Богам египетским… Потому что мой ничего не сделал, чтобы вытащить Люсеньку Курочкину из этой клоаки. Но, может, ещё опомнится, а? Потому что чудо мне сейчас совсем не повредит.

Я быстро натянула майку и гордо вышагнула из своего укрытия.

Внутри все клокотало от желания убить этого обворожительного гада! Сжать пальчики на его шее и душить-душить-душить… За что? Да за всё! И за моську как с картинки, и за тело, что горячее уголька в адском пламени, и за взгляд этот блядский, от которого жар накатывает к самому горлу…

Чёрт… За что он свалился на мою голову? Ведь с момента нашего знакомства всё вверх дном перевернулось, теперь что ни куча дерьма на моём пути – там Чибисов. К бабке не ходи!

Точно… К бабке надо сходить, пусть пошепчет там что-нибудь, полынь пожжёт, лишь бы свалил уже в туман и не отсвечивал больше этот малолетка… Ну и раздвоение моей возбуждённой личности пусть вылечит, потому что это ненормально – хотеть убить и оттрахать одновременно!

Ладно, с малолеткой я немного погорячилась. Пусть на три года, но ведь младше! Младше! Мне в этом году аж тридцать семь будет, за спиной два с половиной неудавшихся брака, ипотека, кредит на подержанную тойоту и вагон неверия в Прынцев!

А у него?

А ему тридцать три, бескрайнее море возможностей, очередь из смазливых девиц и стояк, которым гвозди можно заколачивать. Вот и пусть этот «плотник» работает в какой-нибудь другой столярной мастерской, моя закрыта на учёт ошибок, упущенных шансов и так стремительно тающей молодости.

– Шикарный вид, малы?ша, – Чибисов словно устал слушать, как копошатся мои мысли, спрыгнул с турника и абсолютно бесстыже стал лапать меня глазами, будто это я голая стою, а не он. – А можно мне завернуть этот вид?

Прошлась взмокшими ладонями по майке, что из-за длины даже «пирожок» прикрывала, и выдохнула с облегчением… Всё чинно, благородно.

«Не ссы в трусы, Люсь. Разберись с придурком, и валим!» – приказала самой себе и гордо вскинула подбородок.

– Чибисов, отдай вещи, и разойдёмся, как в море корабли, – я даже руками в бока упёрлась, дабы подчеркнуть всю степень собственной решительности.

– А может, я не хочу, как корабли? Что тогда?  – Кирилл внезапно сделал такой добротный шаг ко мне навстречу и застыл.

Нас разделяла всего какая-то пара миллиметров. Я слышала аромат его парфюма, ощущала жар натруженных мышц. Пульс мгновенно подскочил, а вот решительность моя пошла в крутое пике… Естественно, потому что от макушки до пяток молнией Зевса меня током прошибало. Вновь и вновь… Разряд пронизывал каждую клетку тела. Во рту всё пересохло, а ноги стремительно теряли силу.

Я затряслась мелкой дрожью, боясь посмотреть ему в глаза. Уставилась на его мощную шею и плечевые мышцы, не доверяя самой себе. Чувствовала, как напрягаю глаза, а они сопротивляются, то и дело косясь вниз, чтобы вновь увидеть «крепость молодого духа».

– Поцелуй, Люсенька. По-хорошему прошу, – Чибисов зашептал, едва касаясь губами моего лба, а меня аж передёрнуло. Соски вмиг стали болезненно твёрдыми, а то, как из-за частого сердцебиения они касались его груди, раздражая нежную кожу о шероховатость ткани, выводило из себя!

Это что за на хрен тут творится? Я словно оголённый провод колыхалась рядом с ним! Как десятиклассница перед первым «ой» с сыном маминой подруги!

Соберись, Люся! Соберись!

– А то что, Чибисов?

– Людмила Аркадьевна, – мужчина с грацией тигра стал кружить вокруг меня.

Его взгляд был пугающими. Огромные глаза потеряли цвет, и я даже не помнила его, потому что все пространство заняли зрачки… Он был похож на маньяка. В черных кругляшах сношались черти и изредка ради забавы поджаривали друг друга на костре.

«Опасность! Опасность! Люся, дура тупорылая, беги отсюда, пока не поздно!!!!» – мозг мог сколько угодно раз посылать мне эту здравую мысль, но я не слушала, потому что просто не могла!

Прибитая, стояла в центре его квартиры и дышала через раз. А когда он заходил мне за спину, и вовсе замирала. Что ещё от него можно ожидать? Петлю на шею? Ножичек к горлу? Вот же повезло, быть под старую жопу изнасилованной в квартире наглого мента! Проводи – не проводи реформы, а мент – он и в Африке мент! Чёрт… А как я оказалась в его квартире? Мы что??? Того…? Уже меня… Бля! Мозг, просыпайся, давай, подкидывай мне картинки вчерашней пятницы!!!

Как только Чибисов дал очередной круг почета вокруг меня, я жалобно застонала, столкнувшись с собственным отражением в ростовом зеркале в углу гостиной. Майка, которую я нацепила на себя, была абсолютно прозрачной… Испещрённая миллиардом мелких дырочек ткань даже не делала попыток скрыть и мои увесистые, оттого и «унылые» бедончики, и игривую полоску, слава Богу, свежей эпиляции. В ярком утреннем свете я была снова голой… в центре незнакомой квартиры под прицелом двух сумасбродных глаз.

– Чибисов, отдай вещи, – я повторяла одно и то же, как забуксовавший патефон. Слова выстрелами вылетали изо рта, совершая последние попытки остановить это безумие.

– Люсенька, постой ещё вот так. Как Афродита в центре холостяцкой берлоги. Ты, между прочим, сорвала девственную плеву с моей квартирки, поэтому, как порядочная девушка, обязана нам приготовить завтрак. Ладно… – Кирилл сделал пару шагов назад, позволив вдохнуть полной грудью, чем-то брякнул и через мгновение снова вернулся за спину. – Сам приготовлю, ты просто стони от удовольствия и ротик открывай…

– А спину тебе вареньем не намазать? – взвизгнула я и уже хотела было броситься бежать, как мои руки взмыли вверх. Левое запястье обожгло холодом металла, и меня будто подбросили в воздухе, а затем раздался отвратительный скрежет, не предвещавший ничего хорошего.

– Чибисов!!!! – орала я, смотря, как и вокруг второго запястья захлопывается браслет наручников. Этот придурок умудрился подвесить меня на турнике! Я даже стоять нормально не могла! Еле касалась пальчиками пола, шипя от резкой боли. Кожу сжимали холодные браслеты, а эта дебильная майка задралась до середины живота.

– Курочкина, а ведь я предупреждал. Поцеловала бы, и всё, считай, уже дома, в тёплой кроватке. А сейчас… Соррян, короче, – Кирилл, увернувшись от моей ноги, проскользнул на кухню и включил кофемашину. Он встал у барной стойки, облокотился, мечтательно подставив под подбородок кулаки. – Ну, красота же… Ей Богу, идеал женщины.

– Придурок! И шутки у тебя соответствующие!

– Пыхти-пыхти… Это только возбуждает меня, Людмила Аркадьевна. Ты же давно уже поняла, чем сильнее сопротивляешься, тем сильнее я хочу тебя. Да? Поэтому ты и играешь со мной, как кошка. Вот только, малы?ша, я не мышка. Далеко не мышка, – Кирилл взял чашечку и стал смаковать кофе, а мне ещё обидней стало. Я хотела взглядом дыру прожечь в его голове – пустой и абсолютно бесполезной. Свои погоны он плечами носит, а значит, черепушка ему не нужна! Эх… Хотела прожечь голову, но взгляд упал ниже, под столешницу…

Я, как рыбка, хапала обжигающий воздух. Сначала стало холодно, а потом внезапно жарко. По телу испуганным табуном побежали мурашки, а живот вновь стянуло в странном спазме абсолютно неуместного возбуждения. Я даже ноги свела вместе, лишь бы не закапать его пол из светлого дерева.

– Ой… А что такое? Что это мы заёрзали? Уж не угодила ли ты в собственную ловушку? – Чибисов, сука, оказался внимательным. Оттого и улыбка его стала такой похотливо-довольной. Он сделал ещё глоток, а потом, оттолкнувшись от столешницы рукой, пошёл в мою сторону. Потянул носом, как охотник, поймавший след раненого зверя, и оскалился.

– Людмила Аркадьевна, поздравляю, теперь ваша очередь быть мышкой. И я уже иду желать вам доброго утречка…

Какое утро? Какое??? Мама, забери меня!!!

Мамочки…