Оценить:
 Рейтинг: 0

Наизнанку

Год написания книги
2016
Теги
<< 1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 >>
На страницу:
22 из 25
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Я стоял посреди шатра, оценивая обстановку. К нам подбежал Динар.

– Шеф?

– На пол! – заорали мы с Лазаревым в голос.

Прыгнув в конец шатра, схватил Яну за руку и, прижав к себе, повалил на пол, цепляя застывшую Марину. В этот момент перепонки взорвались от привычно громкого шума выстрелов. Привычного для меня, но не для нее.

– Олег! Олег! – визжала Яна, все крепче прижимаясь ко мне.

– Тише, – перевернувшись, я лег на нее так, что грудью ощущал вибрацию крика ужаса. – Марина! Под стол! Моисей! Все под стол!

Звук выстрелов смешался со звоном бьющегося стекла, хлопками взрывающихся бутылок шампанского, женским визгом и мужским матом. Своими руками зажал уши Яны, она смотрела на меня огромными голубыми глазами, не моргая. Губы дрожали, а по лицу размазалась красная помада.

– Тише, – я достал пистолет из-за пояса, пытаясь, хоть что-то рассмотреть, вытянул голову. В лицо тут же посыпались осколки. У парковки стояли два черных джипа, откуда и стреляли. Слишком темно, чтобы разглядеть номера. Вся территория комплекса погрузилась в сумерки. Только вдали моргали фары машин, сигнализация которых сработала от громкого шума. Стрельба была бесцельной, просто палили, щедро размахивая автоматами. Ничего не сделать. Я обвел взглядом шатер, на столбе которого была закреплена камера, выходящая на парковку. Это наши камеры, они не управляются с центрального пункта. Только бы не попали.

– Всем лежать! – выстрелы стихли, но никто не шевелился.

– Нет! Не уходи! – Янка вцепилась в руку, когда я стал подниматься.

– Моисей! – встав на колени, я сгреб девчонку на руки и передал отцу, лежавшему под столом.

Лазарев начал шевелиться, сбрасывая с себя осколки стекла от разлетевшейся ширмы.

– Говорил же, что бороду нужно отпускать, чтобы скрыть шрамы!

– Придурок! – Серега стал вытирать изрезанное лицо рукавом. – Что делать?

– Эвакуация! Что еще?

– Я подгоню машины. – Динар вскочил и, перепрыгнув через стол, помчался в сторону парковки.

– Шеф? – в шатер вбежали Буба и Сизый.

– Кто? – взвыл Моисей, выбираясь из-под стола.

Были обстреляны только ближайшие к парковке шатры. Газон был усыпан ошметками белой ткани, лепестками цветов и бокалами. Гости стали разбегаться, натыкаясь друг на друга. Женские крики переросли в вопли, отчего завибрировали перепонки. Ненавижу женскую истерику, потому что нет ничего стихийнее.

– Машина у входа, Виктор Викторович, надо ехать!

– Так, – Моисеев прижимал к груди дочь, его взгляд скользил по толпе. – Миша, бери своих и уезжай. Олег, увези Яну! Увези!

Я снял пиджак и накинул на ее плечи, чтобы скрыть сползающее платье, затем перекинул через плечо тихо всхлипывающую Янку.

– Лазарь!

– А?

– Сними камеры, без них не уходи! Никому не слова! Даже Моисею!

Лазарев кивнул и умчался обратно в шатер. Яна перестала биться в истерике, только по щекам скатывались слезы. Всю дорогу до дома она молчала. Салон авто был наполнен страхом, я видел, как она трясется. Яна забралась на сидение с ногами, сбросив шпильки, обняла колени руками и положила на них голову. Когда-то идеально уложенные локоны, теперь свисали, в них застряли лепестки роз, и кое-где блестели осколки стекла. Сейчас она была похожа на ту, которую я увидел впервые много лет назад… Хрупкая, как снежинка, которая растает при малейшем касании. Такая грустная и беззащитная.

Яна протянула ко мне руки, как только я открыл пассажирскую дверь. Вялая улыбка растеклась по ее лицу.

– Это становится твоим фетишем!

– Что?

– Портить мои рубашки, – на белой ткани были отпечатки ее красной помады. – Придётся обновить гардероб.

– Я подумаю об этом завтра?

– Обязательно! – толкнул ногой дверь комнаты, где спала Яна, и уложил ее на кровать. – Поспи!

Когда-то гостевая спальня превратилась в девчачий уголок. Бирюзовые занавески, мягкий коврик с высоким ворсом на полу, на кровати множество крохотных подушек и огромный плюшевый медведь. На стуле висели мои рубашки, до которых она еще не добралась.... Когда она успела?

Даже моя ванная заполнилась миллионом баночек. Привычный гель для душа исчез, вместо него появился другой с ароматом зеленого чая. На полках стояли свечи. На стеклянном столе в столовой появились кожаные салфетки под приборы, в гостиной на диване мягкий плед, в коридоре белые тапочки.

Прикрыв дверь, я почти вбежал в душ. Нужно смыть все. Весь этот день. Просто смыть, чтоб и духу его не осталось. Голову ломило от вертевшихся мыслей! Отвык от насыщенности дней. Отвык, что за день может происходить столько вещей. Отвык от чувства, когда кто-то прижимается к твоей груди, прося защиты.

Не хотелось зажигать свет, чтобы не разрушить мнимое спокойствие квартиры. Пусть будет темно. Спокойно. Пройдясь по длинным коридорам, проверил комнаты. Никого. Закрыв дверь на все замки, пошел в спальню. Темнота странная штука. Иногда она успокаивает, иногда наводит ужас. Иногда лечит… сейчас она успокаивает. Хорошо. Выйдя на балкон, открыл все окна, вдохнув морозный воздух всей грудью. Чувствую, что все идет не по плану. С каждым шагом я отхожу от заданного курса. И все благодаря ей. Спать!

Скинув полотенце, лег в кровать, замотавшись в прохладную простынь. Как только голова коснулась мягкой подушки, мир стал расплываться…

– Мне страшно! – на щеку упала прохладная капля. Аромат зеленого чая заполнил комнату. – Можно я посплю здесь?

Яна сидела на кровати, укутавшись в одеяло, и сжимала в руках медведя. По волосам скатывались капли, падая на кровать. Свет луны освещал ее лицо. С лица исчезла размазанная косметика…

– Когда я проснусь, ты не изрежешь простынь?

– Клянусь! – Яна уткнулась в медведя, пряча улыбку.

Как только я отвернулся, почувствовал возню, а потом прохладу от влажных волос, которая сменилась обжигающим дыханием в макушку.

Она либо погубит, либо станет моим наркотиком…

Глава 12

Лето сдалось, видимо, совсем устало бороться с осенью. За окном шел ливень, огромные капли быстро падали, разбиваясь об асфальт. Лужи пузырились, расплескивая белую пену. Под машинами прятались нахохлившиеся воробьи. Сонный серый центральный проспект заполнился яркими зонтиками, под которыми прятались еще редкие, но уже суетливые прохожие. Тяжелые тучи висели слишком низко, казалось, еще чуть-чуть, и чей-нибудь зонт проткнет острым концом «надутую особу».

Моя любовь к дождю была безграничной. Влажность воздуха, запах мокрого асфальта, ласковое шуршание покрышек по лужам, визг обрызганных прохожих. Но особенно хорошо в такую погоду думается. На фоне общего спокойствия, мозговые процессы поражают быстротой. Вот и сейчас, попивая черный кофе на балконе, чувствовал, как трещит череп, готовый лопнуть от роящихся мыслей. Крепко сжимал черную чашку, кожей ощущал шероховатости склеенных швов. Никогда не пил из нее, заставил склеить, чтобы наказать. А сам? Первым делом бросаю взгляд на нее. Полупрозрачное стекло запотевало, сделав глоток, почувствовал отчетливый привкус клея. Черт!

Вдохнул и замер, стараясь успокоиться. Нужно привести пульс в рабочее состояние, иначе можно вообще из дома не выходить. В приоткрытую створку окна попадала мелкая пыль от разбивающихся капель дождя, она ложилась на лицо тонкой вуалью, пытаясь прогнать остатки сна. Собственно, прогонять было нечего. Уснуть я смог только под утро, когда покинул собственную спальню. Я столько лет спал на неудобных кроватях в окружении сослуживцев, что единственной мечтой было обрести собственную спальню с огромной кроватью. Лежа на пружинистой кровати, ощущал комфорт, шорох новых простыней, прохладу подушки и приятную упругость матраса. А вчера ушел!

Я долго лежал, стараясь не двигаться. Черт! Д я дышал через раз! Просто продолжал лежать, проклиная себя за то, что позволил ей остаться. Где был мой мозг? Ладно, я знаю, где он был. Мои извилины пытались найти нужные нервные окончания, чтобы заставить глаза оторваться от ее лица. В освещенной луной комнате, Яна сияла, как светлячок в ночи. Кожа лица была слегка красной, от интенсивного умывания, глаза сверкали невыплаканными слезами, а губы, искусанные в кровь, были покрыты еще не подсохшими коростами. Она кутала себя в одеяло, натягивая его к подбородку, тем самым выставляя обнаженные ноги моему взгляду. Впервые я не подглядывал, а просто смотрел, стараясь не пропустить ни единой мелочи. Подушечки пальцев пульсировали от неконтролируемого желания притронуться… ощутить нежность кожи, тепло тела… А то, как она прислонилась лбом к моему затылку, обжигая меня своим дыханием, превратившимся вскоре в размеренное сопение… Я не двигался, вбирая то тепло, которое ощущал от ее тела, а когда Яна отвернулась, выскользнул из своей кровати, покидая… Сдаваясь… Прячась…

Огромная квартира оказалась слишком маленькой. Единственная гостевая спальня была пропитана ароматом ее духов, в столовой стоял совершенно неудобный кожаный диван, при каждом движении, разрушающий спокойную тишину квартиры отвратительным скрипом. В кабинете оттоманка была слишком маленькой, поэтому уснул я в гостиной, с мыслью, что нужно обновить не только гардероб, но и мебель.

Тело, непривыкшее спать на диване, ломило. Тупая боль стреляла, задевая каждый позвонок, после чего била в основание черепа. Ладно, любое состояние – мысль. Чтобы изменить состояние, нужно перестать думать о том, что вызывает дискомфорт. Только дело в том, что, куда бы я ни направлял свои мысли, везде натыкался на головную боль, только проявления были разные. Мысли о Яне вызывали возбуждение, сопровождаемое болезненным стояком, размышления о вчерашнем праздничном «салюте» – гнев, от которого закипала кровь, а попытки связать эти лохмотья воедино, заканчивались одинаково – очередная сигарета хоронилась в хрустальной пепельнице. Не привык чувствовать. Трепет сердца, неровное дыхание, учащенный пульс, все это дико! И бесполезно. Ничем хорошим это не закончится. Нужно забыть! ЗАБЫТЬСЯ!
<< 1 ... 18 19 20 21 22 23 24 25 >>
На страницу:
22 из 25