Наизнанку

– Пф-ф-ф… И все? – напряженно рассмеялся Паха.

– Да.

– Расскажешь, подсуечусь. Не будешь говорить, останешься ни с чем!

– Я Маре наберу. Мартынов за любой кипиш.

– Да? Наш Илюша уже месяц лежит в психбольнице! Его еле откачали от передоза, – глаза Паши стали такими холодными и колючими. Теперь я понял. Он не за себя обиделся. За Мару…

Я не знал, что сказать, потому что на каждый свой вопрос уже знал ответ. Как только нас с Боярой забрали в армию, Мартынов полетел, словно до этого мы его сдерживали какими-то невидимыми канатами. Мы, конечно, были не святыми. Познали, что такое травка, алкоголь, девушки… Если мы с Пашей делали акцент на девушках, то Мартын любил все остальное, не зная меры…

– Я не знал.

– Знаю. Ладно, задницу твою я потом надеру. Рассказывай, куда влез?

– К Моисею, – отнекиваться было бессмысленно.

– Хм… – мне показалось, что друг не удивился, на его лице скорее промелькнула тень облегчения, чем удивления. – Ну, конечно! Куда же тебе еще идти? Наемнику туда и дорога, – тихо прошептал Паша и нервно осмотрелся по сторонам. Он откинул голову назад, затем зачесал волосы и потер бородатый подбородок. – О причине можно не спрашивать?

– Можешь спросить.

– Но ты не ответишь.

– Не-а…

– Ты уверен? Да, что я спрашиваю? Тебя не переубедить! С самого детства рвешься туда, где шумно. Помню, как ты уговаривал меня пойти с тобой вместе в танкисты! Потому, что там шумно и весело!

– Да, – хмыкнул я.

Конечно, в танкисты нас не взяли, потому что уже в одиннадцатом классе вымахали под 180 см. Алексеич смеялся, говоря, что нас придется сложить вдвое, чтобы запихнуть в танк. Вот так разбиваются юношеские мечты. На распределении, нас с Пахой разбросали по разным войскам, его угнали в ракетные, а меня… дальше… Бояра после армии пошел работать в ГАИ, страстно желая стабильности и спокойствия. Он искал того, чего не дали ему в детстве. И вот он стоит такой стабильный и совсем не спокойный.

– Ладно, через полчаса на перекрестке у полицейского участка. Тебя встретят. Мне пора, – Паша обнял меня и прошептал на ухо – У*бок ты, Наскалов!

– Знаю, Паха, ой как знаю!

Я закурил, смотря вслед своему другу. Он перемахнул через бетонный забор и скрылся из моего поля зрения, оставляя чувство вины. Она, как кошка, скребла стены, сдирая слои контроля и спокойствия. Я неправ, но я не мог иначе! Просто не мог! Я раздраженно пинал дубовые желуди, которые со звонким стуком врезались в деревянный забор. Нужно закончить с дочкой «папы» и встретиться с друзьями, ведь так и планировал!

– Здорово…

Я остановился и снял очки, чтобы лучше рассмотреть Лазаря, который сидел на капоте моей машины и пил кофе…. Сюрприз…

– Соскучился?

– Есть немного. Представляешь, как только в твою голову влетела таинственная гениальная идея, ты отправил меня домой, прямо как валютную телочку утром. С того момента сердце болит за тебя. Вот, решил не мучиться и навестить, – Серега протянул мне второй стакан, на котором, кстати, было написано мое имя.

– Не думал, что ты настолько раним. Если бы ты предупредил, то удвоил бы таксу, чтобы компенсировать твое уязвленное самолюбие, – я сел рядом и вернул очки на глаза, продолжая рассматривать абсолютно расслабленное лицо Лазаря, он щелкнул золотой зажигалкой и прикурил. Долго молча смотрел на крону огромного дуба, затем выдохнул дым и резко обернулся ко мне.

– Как думаешь, мне пойдет борода? – он вздернул бровь и развернул корпус, чтобы было удобнее наблюдать.

– Хм, я думаю, что подойдет. Борода скрывает шрамы, уродства, ожоги. А то мало ли, что с тобой может приключиться, – я скинул очки и чуть наклонил голову, пристально всматриваясь в его глаза.

– Это точно… Сегодня я есть, а завтра меня уже нет, – он пожал плечами и спрыгнул с капота.

– Папа уже знает?

– Неа… Но все зависит от того, что ты скрываешь. Скала, я три месяца следил за тобой. Я таскался по паркам, наматывая круги, пил в тех же барах, наблюдал, как ты цепляешь телок. Я знаю, что ты не ешь рыбу, что ты уважаешь коньяк, а когда нет настроения, то пьешь белое сухое. Отдыхаешь ты исключительно на азиатских побережьях, выбирая самые глухие и безлюдные места… Прежде чем Моисей берет людей на работу, он их проверяет. Я стал тем, кому он доверил это. Я думал, что знаю тебя, но ты провел меня! Сука! Отослал, как телочку! – сцепил руки в замок на затылке. – Неужели ты думаешь, что я пропустил Боярова и Мартынова?

– Я не понимаю… Я так долго жил в Германии, что русская речь стала стираться из моей памяти, – я рассмеялся и закурил, не спуская с него глаз.

Парень нравился мне больше и больше, сначала напоминает дол*оеба, а потом ничего так… Смелый, дерзкий, наблюдательный… Сука, вообще не боится, что получит дырку между бровями. Потому что есть, что мне предложить. Он курил, прислонившись к детской качели.

– Я могу повторить вопрос! Папе доложился?

– Нет! Не люблю наводить шухер.

– Тогда поехали, есть идея….

Глава 4

Олег

Огромный клубок пыли говорил об одном – по дороге мчится подмога. Я закатил глаза, понимая, что никто не думает об аккуратности и тишине! Если позвали на помощь, то нужно обязательно примчаться на двадцати черных джипах. Их было видно издалека. Кортеж машин мчался по узкой дороге, зажатой между железнодорожными путями и высоченным бетонным забором. Высокая скорость поднимала пыль в воздух, отчего на зубах появился неприятный привкус. Машины поджимали друг друга, словно старались обогнать, чтобы прибыть в назначенное место первыми. Уверен, что папа посулил им выигрыш. Помощники рвутся не вытащить его дочь из беды, а выслужиться, проявив преданность.

Я сидел на капоте, откинувшись спиной на лобовое стекло своей машины. Стал щелкать пальцами, именно так мое тело старалось отвлечься, чтобы адреналин не закрывал глаза пеленой гнева. Обернувшись, наткнулся на грузополучателей, которые толпились у сортировочной станции. Они прижались к административному зданию, за дверью которого несколько минут назад скрылся Лазарь. По их недоумевающим лицам было понятно, что картина нетипична, а значит, нас запомнят надолго. Пункт отправки груза находился в тупике, отчего звук проезжающих мимо поездов, эхом ударяясь о высокий забор, задерживался в ушах дольше обычного. На грузовых платформах стояли вагоны, готовые к отгрузке, а на огромном пятачке парковки в аккуратную цепочку выстроились фуры, между которыми сновали туда-сюда грузчики в грязной робе.

В кармане зажужжал телефон.

– Да.

– Приехали? – голос Моисея был ровным и спокойным. А меня прямо подбрасывало от злости. Я стал сильнее щелкать пальцами, стараясь не заорать.

– Моисей, ты вроде серьезный человек. Казино, банк, ювелирный завод, в нефть рвешься. Где ты нашел этих клоунов? Я просил помощи, а не у*бков!

– Не понял…

– Ты давно смотрел на своих парней? – я закурил, наблюдая, как из машин высыпает народ.

– Скала, ты точно договоришься! Что случилось?

– Я просил людей! А ты мне прислал эхо прошлого. Кто вам сказал, что бритоголовые братки до сих пор в моде? Виктор Викторович, Вы меня разочаровали.

– Скала, а ты уверен, что хочешь ко мне? Потому, что я отрезаю языки и за менее дерзкие разговоры.

– Моисей, ты тоже не нарывайся! Я не один из твоих шестерок! – зарычал я как можно тише, чтобы не привлекать к себе внимание. – Я не посмотрю, что ты самая «выпуклая» шишка региона. Со мной никто так не говорит!

– Хорошо. Олег! Найди мою дочь!

– Главный кто?