На расстоянии

Выходя на улицу, еще раз вспомнил ее измождённое лицо. Сейчас бы закурить, да вот я бросил уже года два назад. Нельзя, Кирилл, так нервничать! А то уже на вредные привычки прошлых лет тянет.

Доехал по пустой дороге к своему дому, поднялся в квартиру и первым делом решил принять холодный душ, который я сроду не любил. Холодная вода отрезвляет, но, по видимому, не помогает в такой ситуации, потому что я уже пятнадцать минут бесконечно лью ее на себя безрезультатно.

Еще и Сокол тут как тут!

«Завтра еду в Щит, ты со мной? Выпьем, побазарим!»

Помедлив секунду, пишу ответ, что завтра буду занят работой. Но самому хочется как следует отдохнуть и, может быть, рассказать о сегодняшнем сумбурном дне.

В последний момент переделываю сообщение, и плюхаюсь на кровать. Моя двухкомнатная квартира располагалась почти в центре города. Здесь и до кампуса не далеко, и любые другие развлечения и работа в шаговой доступности. Берлога для холостяка. Я давно уже перебрался сюда от родителей, которые к слову, живут в этом же городе, но гораздо дальше от центра.

В основном, в квартире преобладают темные тона: коричневый, серый, синий, черный. В большой комнате, где находился диван и широкая плазма, панорамные окна открывали завораживающий вид на ночной город. Иногда я любил посидеть так в тишине и одиночестве, просто смотреть на пейзаж, попивая из бара пятизвездочный коньяк.

Моя комната немного отличалась от остального дома. В ней значительно увеличивалось число вещей и мебели. В детстве я очень любил уют, поэтому и сейчас осталась привычка расставлять все по красоте и нагромождать пространство большим количеством мелких вещей, типа статуэток на столе. Помимо этого на полках также были расставлены кубки и грамоты за спортивные состязания, в том числе и баскетбол. Еще несколько месяцев назад мы с парнями плотно им увлекались, были лучшими среди студентов, но сейчас наши тренировки постепенно сходят на нет. Вперед выходят более важные дела и интересы.

Теперь, если мы вернемся к ним, для меня это будет означать только одно – все вновь возвращается на места, а этого произойти просто не может.

Когда настенные часы тихо пробили час ночи, только тогда я нашел в себе силы вырваться из мыслей и хотя бы перевернуться на спину. Ужасная усталость накатила внезапно, и я, скинув влажное полотенце на пол, накрылся одеялом и забылся во сне, словно до этой самой минуты бежал на перегонки или тягал штангу несколько часов подряд.

Утром выехал в офис. По моему помятому лицу было предельно ясно, что ночка выдалась напряженной. То и дело я просыпался от кошмара. А один раз даже показалось, что так самая Аня стоит возле моей кровати и умоляет найти убийцу. Я понимаю, что скорее это подсознание требует немедленно разобраться в этой ситуации, но игнорировать тот факт, что я сам хочу это сделать, становится труднее.

Я могу бы забыть все, оставить девушку в покое и не приезжать больше в больницу, дожидаясь, когда она придет в себя. Однако, уже на автомате еду прямиком из офиса к ней, как настоящий парень, которым прикинулся перед врачом.

И вот из-за таких моих решений я часто слышу от Вертинского такую фразу: «Доброты, либо на всех не хватит, либо ее начнут использовать в корыстных целях. В любом случае, Кирюха, тебе стоит быть чуточку эгоистичнее».

Хотя, я не считаю себя слишком добрым. Просто не могу оставаться в стороне, когда вокруг происходит полный трындец, и кому-то нужна помощь.

И сейчас, стоя на мокром от дождя тротуаре, облокотившись на припаркованную машину, я наблюдал за окном палаты, где лежала девушка. Пытался, наверное, лишний раз убедиться, что она в отключке. Помещение совершенно без движений, без признаков того, что там вообще кто-то может быть.

Иду по длинному коридору к регистратуре, где высокая старшая медсестра, лет тридцати пяти, записывала что-то в журнал. Увидев меня, она слегка оживилась и даже, кажется, попыталась выдвинуть вперед ее сочную, пышную грудь.

– Чем могу помочь? – запела сладким голоском, отчего я нахмурился еще больше.

– Я к моей… девушке… – Продолжаю я врать.

Медсестра заметно скривилась и стала просматривать журнал, не глядя на меня, задала вопрос:

– Какая палата?

– Она в реанимации. Тяжелое ранение.

После моих слов девушка вперила в меня строгий взгляд. Кажется, она поняла к кому я собираюсь, ведь вчера была ее смена.

– Боюсь, Вам нельзя к ней. Она в тяжелом состоянии, и сегодня утром стало хуже. Любые посещения в отдел реанимации запрещены…

– …но я вчера был… – Не выдержав, перебил ее.

– Вам сделали исключение, как единственному человеку, который у нее есть.

Пульс резко ускорился, разгоняя кровь в венах до критически быстрой скорости. У девочки никого нет? Вопросов становится еще больше.

– Но сегодня ей необходимо наблюдение.

– Я понял.

Не могу вот так уйти отсюда. Кажется, для меня эта девчонка становится кем-то близким, потому что я не могу бросить ее одну. Но что она может рассказать, будучи в коме?

В последний момент, когда собираюсь развернуться к выходу, достаю из кармана свою визитку, кладу перед медсестрой и умоляюще смотрю в глаза.

– Пожалуйста, позвоните, как только она очнется…

Девушка усмехнулась, но ничего не ответила. Только едва ли кивнула, опустив глаза снова в чертов журнал, а я быстро удалился из эпицентра запаха лекарств и множества больных.

Только на улице я задался еще одним очень важным вопросом. Почему меня не спросили о том, что произошло и кто вообще такая эта Аня? Словно врачи знают больше меня, или догадались, что я не имею к ней отношения. Во всяком случае, буду надеяться и ждать, когда малышка очнется, а позвонят мне или нет – это уже другое дело, о котором я подумаю позже.

Вечером с пустой головой направляюсь в «Щит» – бар, где прошло наше взросление, начиная с шестнадцати лет. Мне определенно сейчас нужна разрядка, пусть даже в виде алкоголя. Но то, что выдал мне Илюха спустя папу минут, я никак не мог ожидать. Мало того, что пялился весь вечер на тех девчонок их универа, так еще и подбил меня увести одну из них.

Я хорошо знал ее, хоть и не подавал никогда виду. Девчонка по имени Алена жутко меня раздражала своим рвением мне понравится. Всеми силами пыталась увлечь за собой, но при этом ни разу не подошла и не сказала об этом прямо. И сегодня, когда мое восприятие окружающего мира значительно исказилось, я поплелся к их столику и легко увел девушку за собой, пока Сокол работал с другой. Вика, кажется, ему очень нравится, хоть он и не признается в этом.

Что ж, вечерок становится все интереснее и интереснее.

– Кирюша, я безумно рада, что ты решил пообщаться со мной наедине. – Лепетала барби.

– Детка, я хочу трахнуть тебя, ты не возражаешь? – Решил бить по самому больному. По глазам вижу, как разочаровал ее. Пятится назад, ошарашено глядя на меня. Пусть. Одной меньше.

Сейчас все мысли все равно только об Ане. Девочка не дает покоя, и я с нетерпением жду с ней встречи. А эта Алена…

– Что, прости? Кирюш, ты чего? – Робко подошла по мне, взяв за руку.

– Ой, отвали а? Не хочешь, как хочешь, настаивать не буду… – Очень хотелось это все прекратить, и когда я мельком увидел, как Илюха скрылся в туалете, а за столиком девчонок сидит одна девушка, разговаривающая по телефону, я тут же потерял всякий интерес к Алене, молча уходя за столик.

Да, я свинья. Но зато честно отшил. Теперь не будет грезить мечтами о нашей свадьбе и детях. Держу пари, она так и делала. Засыпала с мыслью о том, как у нас все будет хорошо. Жесть!

Но я не мои друзья, которые находят себе девочек на одну ночь. Костян теперь – исключение. Илья, как по мне, никогда не изменится, будет постоянно по бабам шляться. А Егор, после долгих отношений, тем более девушку не станет искать еще долгое время.

Ну а я наоборот. Устал от этих продажных шлюх, которые готовы на все ради денег. Где простые девушки? Как Софа, которая полюбила Вертинского не за его огромный бюджет, а за его характер, заботу, отношение… Они словно из сказки или романтической книги вылезли.

Все. Нахрен, я еду домой…

4 глава

Кирилл

Прошло уже несколько дней.

Из больницы никаких вестей, зато нам с друзьями пришлось понервничать. Илюха так привязался к своей тихоне, что лично нам, на трезвую голову, не на спор, а искренне, признался в любви к Вике.

Сказать, что я был в шоке – ничего не сказать. И если бы девушку накануне не похитил хорошо нам известный Мистер Картер – вор, мошенник и бандит прямиком из девяностых, то я бы вообще не поверил в его слова.