Дорога любви

– Но это правда, доктор. Сейчас я себя чувствую очень хорошо. Я просто потеряла аппетит. Вот почему я выгляжу такой слабой.

Томас понял, что страх вызвать недовольство мужа у этой женщины намного сильнее, чем опасения за собственное здоровье. Спорить с ней, по всей видимости, было бесполезно.

– Ну хорошо, вы можете мне по крайней мере обещать есть не менее трех раз в день, Кэтлин?

Она подняла глаза, и они встретились с глазами Томаса.

– Да, доктор, обещаю.

– И еще одно обещание. – В руках Томаса появилась маленькая бутылочка. – Я хотел бы, чтобы вы употребляли это внутрь каждый день по чайной ложке.

Ее глаза расширились от удивления.

– Что это, доктор Грэхем?

– Витамины. Они помогут вам вернуть аппетит.

– Но если Майкл узнает, что я это принимаю… – Она осеклась, сообразив, что сказала лишнее.

– Ваш муж может и не знать об этом. Но я был бы рад объяснить ему, что вам это полезно.

– О нет, не надо! – поспешно выкрикнула она. В ее голосе слышалось отчаяние. Она поспешно спрятала бутылочку в широкий карман своего фартука. – Я буду это принимать, доктор. Обещаю вам. Но, пожалуйста, не говорите ничего Майклу.

Томас подумал, что сказать-то Рафферти у него есть что, но, прежде чем он смог что-либо произнести, их разговор прервал выстрел, прогремевший где-то в городке.

Томас немедленно выскочил из палатки и увидел, как, пригнувшись к лошади, мимо на полном ходу скачет Кин Маккензи. Всадник так спешил, что спрыгнул с лошади, когда она еще не остановилась.

Его немедленно обступили те, кто оставался в городке: женщины, дети и пятеро мужчин.

– Сюда направляется большой вооруженный отряд индейцев, – выкрикнул Кин. – Все женщины и дети должны немедленно идти в спальный вагон!

Некоторые встретили эту весть тревожными возгласами, но остальные постарались их успокоить. Женщины побежали искать своих детей.

– Рад видеть, что ты здесь, доктор, – произнес Кин, когда увидел в толпе Томаса.

– И что мне надо делать? – спросил Томас.

– Городок раскинулся слишком широко, чтобы его можно было защитить весь. Мы построим перед спальным вагоном баррикаду.

После этих слов мужчины немедленно отправились к куче сваленных в стороне железнодорожных шпал.

Кин крикнул женщинам, подходящим к спальному вагону:

– Кто из вас, леди, когда-либо стрелял из ружья? – Поднялось несколько рук. – Мне очень жаль, но нам потребуется ваша помощь. Раздайте ружья!

Кэтлин бросилась бегом к вагону – ружья и боеприпасы были привязаны к потолку спального вагона.

Кин продолжил:

– Нужен еще хороший наездник, чтобы добраться до конца дороги и привести помощь. Должен сказать, задача нелегкая – индейцы не так глупы, чтобы не помешать этому.

– Поеду я, Кин, – вызвался Томас.

– Думаю, ты нужен здесь, доктор.

– Папа говорит, я хорошо держусь в седле, сэр, – заявил тринадцатилетний мальчуган.

– О нет, Джимми, только не ты! – выкрикнула его мать, оттаскивая мальчишку за рукав.

В этот момент из-за холма с криками и улюлюканьем показались около полусотни индейцев. Мальчик выскользнул из рук матери и вскочил на лошадь Кина. Пустив ее в галоп, он понесся прочь, в то время как другие женщины силой уводили его мать в вагон.

Не успели мужчины достроить баррикаду, как на них хлынул поток стрел; вокруг баррикады взвизгнуло несколько пуль. Едва Мичелин успел затащить под укрытие шпал своих драгоценных кур, как индейцы ворвались в городок.

Общий ужас и сумятицу сопровождали выстрелы, крики детей и улюлюканье индейцев.

Расторопность Кина не позволила индейцам застичь лагерь врасплох. Встретив дружный залп защитников, они в замешательстве остановились, а затем поспешили скрыться среди деревьев.

Испуская полные ненависти крики, самые смелые из краснокожих стали перебегать от дерева к дереву.

– Они хотят, чтобы мы израсходовали патроны, – догадался Кин. – Стреляйте только наверняка.

Через несколько минут в защитников полетели горящие стрелы. Несколько палаток занялось огнем.

– Боже! – воскликнул Томас. – Мой саквояж! Прикройте меня!

– Доктор, сиди тут! – крикнул ему Кин, но Томас уже бежал к своей горящей палатке.

Поначалу он укрывался от стрел за бочонками, но потом, когда до палатки оставалось еще около полусотни футов, надо было бежать по совершенно открытому пространству. Индейцы заметили Томаса, и в бочку, у которой он остановился, стали впиваться стрелы с разноцветными перьями на концах.

Сейчас или никогда. Томас глубоко вдохнул, нагнулся, чтобы стать менее удобной мишенью, и метнулся к палатке. Стрелы тыкались в землю позади, чуть опаздывая и не успевая настичь свою жертву.

Подняв томагавки, несколько самых воинственных индейцев бросились за ним из-за деревьев. Не которые из них были сразу уложены выстрелами с баррикады.

Когда Томас распахнул дверь, пламя уже лизало пол и стены. Глаза сразу защипал едкий черный дым. Томас схватил свой саквояж, мысленно возблагодарив судьбу, что успел вовремя, как вдруг заметил лежащий на стуле ремень с «кольтом», который снял, осматривая пациента. Перекинув его через плечо, Томас повернулся к двери.

И вовремя. В дверном проеме выросла фигура покрытого боевой раскраской индейца, который поднял томагавк и с криком устремился на Томаса. Томас сделал два выстрела не целясь. Индеец прыгнул к нему и, схватив за ногу, повалил на землю. Они сцепились в яростном поединке.

Довольно долго никто из сражающихся не мог одержать верх, наконец Томасу удалось нанести своему противнику сильный удар в подбородок. Почувствовав, что захват индейца ослаб, он поднялся на колени и пополз к валявшимся на полу «кольту» и саквояжу.

Томас выбежал из палатки, чувствуя, что его силы почти на исходе. Кашляя от дыма, попадавшего в легкие, он бросился к бочкам. Неподалеку упал еще один индеец – он бросился было на Томаса, но меткий выстрел Кина уложил его на землю.

Пули взбивали вокруг бегущего маленькие земляные фонтаны. Было мгновение, когда он подумал, что его легкие сейчас лопнут, но наконец, прыгнув вперед головой через баррикаду, он добрался до цели. Жадно хватая ртом воздух, Томас чувствовал, как бешено колотится его сердце, почти выпрыгивая из груди.

– Ну и дурак ты, доктор. Но дуракам везет, – зло пробормотал Кин.

– Посмотри лучше на это, – показал Мичелин на объятый огнем фургон со съестными припасами. Покраснев от гнева, маленький человечек поднялся и погрозил кулаком индейцам. – Ну и всыплю я вам, нехристи, если вы заденете мою кухню. – Его ирландский акцент стал от волнения еще заметнее.

– Пригнись, Дэннехи, если тебе жить не надоело, – отрывисто бросил Кин и резко обернулся, поскольку услышал чей-то хрип.