Двери лабиринта

До места где-то несколько часов ехать, все это время бы болтали и иногда играли в словесные игры. Так, не замечая, как быстро идет время, мы и добрались до городка. Мы решили сразу же начать со школы, поэтому и едем туда. Но когда мы тужа приезжаем, то нас ждет огорчение. Ведь сегодня суббота, уроки уже закончились, в школе почти никого нет и расспросить хоть кого-то мы не можем.

– Что будем делать? – спрашивает Максим.

– Не знаю. Я ведь не знаю, где она жила. Если бы я хотя бы знал имя и фамилию, было бы гораздо легче. Можно попробовать поспрашивать людей вокруг. Вдруг повезет.

– Давай попробуем. Все равно больше ничего не остается. Теперь надо ждать понедельника.

– Да. – грустно отвечаю я.

– Давай, не грусти. Мы ее найдем. – друг уверенно посмотрел на меня.

До самого вечера мы спрашивали прохожих, показывая фото моего отца в молодости. Но его так никто и не узнал. Мы успели несколько раз перекусить. А вечером мы поехали искать место, где можно переночевать. Гостиница была небольшая. Но нам разницы не было. Мы так сильно устали, что уснули очень быстро, под негромкий шум телевизора.

Глава одиннадцатая

***

Платон снова исчез. Что-то в этот раз он слишком быстро проснулся. Опять я ему не успела рассказать о лабиринте. Почему? Почему уже во второй раз я не успеваю это сделать? Может, лабиринт этого не хочет? Нет, что за бред вообще. Это лабиринт воспоминаний, моих воспоминаний, а не действий и решений. Что ж, подожду, пока он снова заснет, и сразу расскажу ему о нем.

Интересно, Марк действительно ждет моего пробуждения? А что если мы с ним поссорились и расстались? Может, поэтому у меня такая боль в сердце, когда я хочу посмотреть следующие воспоминания? Наверное, правда, что-то случилось. Он меня не ждет. Я теперь никому не нужна. Никому кроме Платона. Но ведь он тоже может это говорить просто из вежливости. Хотя мне так не кажется. Я все-таки верю в то, что мы с ним обязательно увидимся в реальности и подружимся.

Я сижу в комнате и не знаю, что мне делать. С одной стороны надо ждать Платона. А с другой стороны – надо что-то делать. Может, стоит сводить Платон в мой лабиринт? Хотя зачем ему чужие воспоминания. Интересно, сможет ли он найти свою маму. Ведь это практически невозможно. Он ничего о ней не знает. Почему папа ему не рассказывает ничего о ней? Может она слишком глубоко ранила его? Но ведь ребенок имеет право знать кто его родители.

Становится слишком скучно просто сидеть и ждать. Чем же заняться пока он бодрствует? Кстати, а почему я не могу попасть в сон Марка? Или хотя бы Кирилла? Почему только Платон и только теперь? А что если они все забыли меня? Может я не нужна ни Марку ни Кириллу. Надо уже чем-то заняться, а то я все время буду думать о ненужных вещах. Все будет хорошо. Какая разница, ждет меня там кто-то или нет. Сейчас самое главное найти какой-то выход.

Где еще может находиться выход в сознание? Между сном и явью очень тонкая грань, но где мне ее найти? Не буду же я просто бесцельно бродить по снам. Это будет слишком странно. Как проснуться? Я не знаю. Может если Платон меня найдет, то сможет разбудить? Я очень на это надеюсь.

Я уже не могу сидеть на месте и поэтому просто встаю и начинаю бродить по комнате. Быстрее, Платон, пожалуйста, засыпай быстрее. На меня давит одиночество. Раньше оно так не чувствовалось, пока Платон не появился. Теперь же я ощущаю острую нехватку в общении. Да мне бы хватило даже простого молчаливого присутствия живого человека.

Терпения не хватает, и я выхожу из дома. Снаружи темно. Все спят, и только одна я хожу по двору туда-сюда. Я немного прикипела к этому миру. Надеюсь, что когда я наконец-то очнусь, то время от времени буду сюда попадать. Сейчас сон кажется слишком реальным, не таким как раньше. Раньше, когда я была еще в сознании, сны были мутными и расплывчатыми. Даже в начале, когда я сюда попала, то же было так. Но чем дольше я тут нахожусь, тем реальнее все кажется. Надеюсь, это не скажется на моем сознании. А вдруг это плохой знак? Что если это так и я останусь здесь, пока мое тело не умрет?

Вдруг дверь моего дома открывается изнутри. Я поворачиваюсь в ту сторону.

– Вот ты где, а я тебя по всему дому ищу. – говорит мне выходя из дома Платон.

– Я вышла, а то не могла уже сидеть в четырех стенах. Как проходят поиски? – интересуюсь я.

– Пока не очень. Мы поспрашивали в округе, показывали фото моего отца, но его пока никто не узнал. В понедельник пойдем в школу, попытаемся там что-нибудь разузнать.

– Не кисни, все будет хорошо. Кстати, я все хочу тебе рассказать про лабиринт.

– Лабиринт? Какой еще лабиринт?

– Сейчас я тебе все объясню. Только давай зайдем в дом, а то перебудим всех моих соседей.

– Но ведь они нереальные.

– Ну и что, я все равно их уважаю и люблю. Все-таки они – мое творение.

– Ясно. Ладно, идем. – Платон открывает дверь и вежливо пропускает вперед. Он заходит вслед за мной, закрывая дверь и усаживаясь рядом со мной на диван.

– Давай, рассказывай.

– В общем, когда я попала сюда. Точнее, когда я очнулась в этом сне, я ничего не помнила и не понимала. Я думала, что у меня какие-то галлюцинации или что я умерла и попала в ад. Я никак не могла вспомнить хоть что-нибудь о себе. Сначала я вспомнила свое имя, и это было случайно. Только со временем я начала догадываться, что сплю. Было очень тяжело в то время. И потом вдруг я оказалась в лабиринте. И в этом лабиринте была всего лишь одна дверь. И я зашла туда. Там я увидела, как отец подливает яд в молоко. Потом зашла мама и дочка. Я пыталась их предупредить, но не выходило. Это не было похоже на обычный сон. Родители выпили молоко, а девочка не стала. И тогда я поняла, что это был не сон, а воспоминание. Мое воспоминание. Я не знаю, почему именно оно было первым, может, чтобы встряхнуть меня. Я не знаю. Но так я вспомнила, как умерли мои родители.

– Я… я не знал, что с тобой такое произошло. – грустно прошептал Платон.

– Ничего. Это было тяжело принять, но так случилось, этого уже не исправить. Мне все еще тяжело это вспоминать, но не так как раньше. Но хватит об этом. Потом начали появляться другие двери в воспоминания. И так понемногу я вспоминала все больше и больше. Воспоминания были разными и счастливыми и не очень. Некоторые я видела со стороны, а другие своими глазами. Но после воспоминания с первым поцелуем, когда я вышла, я почувствовала боль в сердце. Словно одно из следующих воспоминаний напомнит мне о глубокой ране, о чем-то очень печальном. И я испугалась. Я решила не смотреть, что произойдет дальше. Я боюсь. В мире сновидений проще. Особенно после того как я научилась им управлять, теперь стало проще. И мне страшно увидеть что-то трагическое, а вдруг это ранит меня так сильно, что я вообще не захочу покидать этот мир.

– Ясно. Но вдруг это поможет тебе прийти в сознание?

– Я не знаю. Но недавно я подумала, что возможно есть дверь в сознание, раз имеются двери в воспоминания.

– И что?

– Я обошла весь лабиринт в поисках. И я наткнулась на кое-что странное.

– Что именно?

– Это были три двери. Они стояли рядом друг с другом, но отдельно от всех остальных воспоминаний. Одна из них вела в сон, другая была похожа на склад. Где хранятся все увиденные мною сновидения. А третьей двери не было, вместо нее была пропасть, огромная черная пропасть. От одного ее вида мне стало страшно. Я даже боюсь думать о том, куда она может вести. Такое чувство, что если я зайду туда, то исчезну совсем.

– Ого. И что там совсем ничего не видно в это пропасти?

– Совсем ничего – сплошная тьма.

– Ужас. Аж мурашки по коже.

– Вот так. А ты как думаешь, стоит ли мне смотреть, что будет дальше?

– Рано или поздно все равно придется вспомнить. Так что я бы посмотрел и принял бы любые воспоминания. Ведь они часть тебя.

– Наверное, ты прав. Надо будет набраться смелости и посмотреть.

– Я бы многое отдал за то, чтобы вспомнить те минуты или может даже дни, которые я провел с мамой. И неважно, какие они были – счастливые или горькие.

– Ты такой молодец. Ты так любишь свою маму, хоть и не знаешь ничего о ней. – у меня даже слезы наворачиваются, когда вижу его печальное лицо. Хотела бы я ему помочь. – Слушай, а ведь я, возможно, смогу тебе в этом помочь.

– В смысле? Как?

– Если у меня есть лабиринт с воспоминаниями, то и у тебя наверняка есть. Давай попробуем его найти.

– Но как? Что нужно для этого сделать?

– Так, надо подумать. Я появлялась в лабиринте, когда очень хотела о чем-то вспомнить. Давай сделаем так. Мы возьмемся за руки, чтобы не потеряться если что. Потом ты изо всех сил начнешь думать о своей маме. А дальше, посмотрим. Давай?

– Хорошо. – неуверенно отвечает Платон. Его руки дрожат, когда он берет меня за руки, а ведь это всего лишь сон.

– Не переживай. – пытаюсь я его подбодрить. – Ничего страшного не произойдет, если не получится. А если получится, то тебе будет проще найти маму. – он кивает мне в ответ. – Так, а теперь закрой глаза, чтобы легче было думать. – Платон закрывает глаза по моей просьбе. – А теперь думай о том, как сильно ты хочешь вспомнить свою маму.