Записки. Том I. Северо-Западный фронт и Кавказ (1914 – 1916)

И странно, за 3? месяца никак не можем стать твердо.

10-го ноября

Телеграмма штаба Верховного главнокомандования от 9 ноября о положении 8 ноября.

«Сражение на пространстве между Вислой и Вартой продолжается с крайним упорством. Нами достигнуты некоторые частные успехи. Бои на фронте Ченстохов-Краков не внесли существенных перемен (Новое выражение, иначе говоря – бои ничего не дали). Нами взято до 2000 пленных и пулеметы. В Галиции австрийцы под давлением наших войск очистили Новый Санден».

Из частных источников: немцы, занявшие 5-го ноября Левчицу-Орло-Пионтек, продвинулись к югу – к стороне Брезолы-Конюшки – свыше 40 верст. По-видимому, с утра 8-го ноября их стали теснить обратно, с потерями. Но это сведения частного характера. Полагаю, инициатива к парированию действий германцев и восстановления нашего положения на Бзуре должно было исходить от Рузского.

По октябрьским предположениям, он должен был с 1-го ноября с 3-мя армиями начать наступление на запад. Но 29-го октября движения германцев уже обозначились. Уже 1-го ноября, по донесению Верх. Главнокомандования от 2-го ноября, между Вартой и Вислой боевые столкновения передовых частей развивались в сражение. Таким образом, уже 31-го октября, а вероятнее раньше наступление на W отпало, и надо было приготовиться к другой операции. Ожидать каких-либо указаний сверху было бы бездеятельностью и непониманием обстановки. Рузский наверно так не сделал. Если германцы перебросили с запада 3 корпуса (частные сведения), то против нас они могут развернуть до 7–8 корпусов. Примерно такую же численность корпусов, не считая Эверта и Ренненкампфа, Рузский мог бы развернуть южнее Бзуры.

Потеря Плоцка крупная ошибка. Она могла бы быть несколько умалена, если у нас были бы переправы у Вышгорода, на постройку которой мной указано выше. Предусмотреть и рассчитать, в какой срок армии Шейдемана и Плеве и часть армии Реннекампфа могут быть передвинуты к Бзуре отсюда нельзя. Мы не знаем, где они и в какой мере они ввязались на других местах.

Роль Верховного главнокомандования, находящегося в 400 и то более верст от места действия очень трудная. Я бы даже затруднился определить, в чем она может выразиться, в смысле постановки задачи, которая уже поставлена немцами, и в частностях, на месте. Все это должно быть исключительно дело Рузского и мешать ему не следует.

Единственная помощь сверху – это направление к Рузскому тех войск, которые находятся к востоку от Вислы. Что стало с злосчастною Мазурскою операцией? Ни слова не сказано о ней, как будто она провалилась куда-то, а ведь там около 6-ти корпусов.

Какое впечатление на войска – громадное напряжение, громадные жертвы, и ничего, и возможно, что взяв отсюда часть войск, мы снова отойдем. Не поверил мне великий князь, когда 31-го июня я ему сказал, операция на восточной границе Восточной Пруссии противоречит здравому смыслу. Мое заявление не было абсолютное. Разбираясь в этих вопросах в марте месяце 1914 года, при начале действий я допускал наступление в Восточную Пруссию из Сувалкской губ., но в составе 2-х армий в 8–9 корпусов. Проходы и Лётцен можно взять, но овчинка выделки не стоит, ибо по взятии их дальнейшая судьба операции обречена на поглощение войск и на занятие территории и больше ничего. Это могло еще пригодиться в начале войны, и то сомнительно, но теперь, когда мы сами на левом берегу Вислы – эта операция, ни с какой стороны, по моему мнению, не должна была иметь место.

В жизни все находит свое объяснение, и по отношению этой операции объяснения найдутся, но вся суть, каковы они будут и для кого. Людей несведущих и не вдумчивых объяснения эти, может быть, и удовлетворят, и инициатор этой операции будет еще больше убежден, что он наступал и соответственно и правильно. Это будет ему успокоение, но это не сотрет потоки слез и горя за десятки тысяч загубленных жизней и искалеченных людей – и так зря, без пользы и с вредом для общего дела. Не желал бы я находиться в шкуре Сиверса и Мищенко[50 - Мищенко Павел Иванович (1853–1918), генерал-адьютант, в 1914 – командующий 2-м Кавказским армейским корпусом, с 1915–31-м армейским корпусом. В декабре 1914 г. отразил атаку 9-й германской армии под командованием Макензена. После революции, не скрываясь, носил генеральский мундир; застрелился, когда к нему с обыском пришли большевики и пытались отобрать погоны и награды.].

Но у них все-таки есть утешение. Они верили, что делают дело и исполняют долг. Без сомнения они верили, что взяв – они пройдут до Вислы и обезвредят нам это проклятое место. У них может быть только горечь несделанного, по возможности, порученного им дела. Могли ли они охватить всю нашу обширнейшую и сложную обстановку. Я думаю, что не могли. Это не их дело, а дело высшего управления. И было бы даже нехорошо, если бы во всеоружии фактов и знании обстановки увидели бы, что они делают не соответствующее дело. Для них взятие проходов и Ангерапа – было бы победою – целью их действий – и только; об этом они должны были думать.

Повторяю, я этим не хочу сказать, что владение нами Мазурскими озерами пустое дело. Совсем нет. Оно давало бы известные выгоды моральные и военные, но дальнейшее развитие оттуда наших действий и в нашей обстановке не давало нам: 1) желанных выгод в общем нашем положении данной минуты; 2) отвлекало на второстепенное дело большие силы; 3) было бы не своевременно и 4) ввязывало нас в трудные и необеспеченные операции, которые в наилучшем случае приводили бы не армию, а только часть ее к нижней Висле.

Борьба была бы жестокая и с большими жертвами, а результаты ее, т. е. привод к нижней Висле 2–3 корпусов из 6-ти, достигался легко приводом тех же 2–3 корпусов по железной дороге или по шоссе, к той же нижней Висле.

Обеспечение наших сообщений следовало достигать, как выше сказано, малыми силами в районе наших озер и Немана. Не было бы потерь и славы битв, но задача была бы достигнута малыми средствами, теперь, пока Бобрицкие болота непроходимы. Когда же они замерзнут, то к этому времени это обеспечение должно было быть уже закончено на нижней Висле, как на правом, так и на левом берегах этой реки. Исполнение этих задач было бы делом оперативного творчества.

Теперь же, судя по молчанию штаба Верховного главнокомандования, – дело это начатое не ушло дальше начала и выразилось лишь потерями и усугублением того, что Мазурские озера взять нельзя. А это не верно. Взять их можно, но с должными средствами и когда нужно.

Очень странно, что штаб Верховного главнокомандующего не сразу обмолвился о нашем положении в районе Черновицы. Как будто там ничего не произошло, и нам о том, что там делается, и знать не надлежит.

11-го ноября

«Сражение на фронте между Вислой и Вартой продолжается, причем особенно упорный характер имеют бои в районе к северу от Лодзи. Стремительные атаки германцев в течение всего 9-го ноября нами всюду отражены. Обнаружено появление новых неприятельских сил со стороны Велюня с целью обхода нашего левого фланга. На фронте Ченстохов-Краков и в Галиции без существенных перемен. В боях за 8-ое ноября взято в плен свыше 5000 австрийцев».

«С фронта между Вислой и Вартой получен ряд благоприятных известий. Обозначился отход немцев с линии Стрыков-Згерж-Шадек-Здунска Воля-Возники».

Это, последнее, по-видимому, относится к утру 10-го ноября. Надо думать, что к 8-му ноября Рузский успел развернуть Шейдемана и Плеве. Появление со стороны Велюня может быть парировано частью сил Эверта.

Удастся ли нам после отражения на фронте потеснить противника с Нижней Бзуры на север или северо-запад. Успели ли мы притянуть туда силы с правого берега? Переправа у Вышгорода, не говорю о Плоцке, очень бы нам пригодилась. Мы с превосходными силами боремся с меньшими силами противника и от него отбиваемся, даже, несмотря на то, что над ним был одержан успех. Что мы будем делать, когда германцы, решив обороняться на западе, выделят корпусов 6–8; я говорю о полевых корпусах, окажутся в равных, а может быть и больших силах и в положении более выгодном, чем мы в нашем центральном и тесном положении. Я не касаюсь еще других, невыгодных нам сторон, имеющих внутренний, едва ли устранимый характер, которые должны сказать свое неблагоприятное слово. В предвидении этого считаю, что по мере движения вперед операции делаются все труднее, я высказывал свое несогласие и неодобрение на ряд действий нашего высшего управления, вернее нашего Генерального штаба.

Наша самая слабая сторона – это внутреннее, тесное для такой большой армии положение, из которого мы никак выбраться не можем! Повторяю – войска делают все, что возможно, но Генеральному штабу не удается поставить армию в более выгодное для действий положение. Что он не чувствует – это явствует из того, что вместо укрепления своего положения после октябрьского успеха – он занялся операцией наступления в Познань и в Силезию на Ерочин-Люблинец. Ничего из этого не вышло, а вместо этого мы копошимся к югу от Бзуры и к востоку от Варты, отбиваясь от врага; затеяли бесполезную и кровавую баню с 6-ю корпусами на Мазурских озерах и с 4-мя корпусами боремся у Сольдау-Нейденбург, отдав важный нам Плоцк.

Вот против чего я восстаю.

Несколько дней, что графиня Игнатьева[51 - Игнатьева София Сергеевна (урожд. княжна Мещерская, 1851–1944), графиня, фрейлина императрицы Марии Александровны, церковный и общественный деятель, благотворительница, супруга графа А.П. Игнатьева.] говорит мне о каком-то удивительном глубоком обходе Ренненкампфа. Сегодня она мне сказала, что вчера, 10-го, думаю, что это было 9-го ноября, великий князь за утренним чаем восторженно говорил об этом с лицом, который ей это передал. Не могу, однако, при всем желании, постигнуть, какой это обход. Очевидно, кавалерийский и в больших массах. Если этот обход совершается к востоку от Вислы, то он может иметь целью действий только разрушение железных дорог. Чтобы сделать основательно, надо коннице придать саперный батальон, хотя бы на подводах. Скажем, не батальон – 2 роты, человек 300 и большой запас взрывоопасных веществ. Это не дурно, если разрушения будут основательны и на всех 3-х магистралях. Произвести этот рейд на левому берегу сложнее. На нижней Висле это маловероятно, а выше Торна река, тоже до Плоцка, в руках немцев, и район на запад покрыт одной – но нашей дорогой. Не знаю, где кавалерийская масса в 3 дивизии могла бы переправиться через Вислу на участке от Мариенбурга до Торна.

12-го ноября

«Лодзинское сражение еще продолжается. В одном из пунктов его наша конница атаковала в конном строю отступавшую германскую пехоту, нанесла ей большие потери и захватила тяжелые орудия. На фронте Ченстохов-Краков сражение развивается успешно для нас, за 9 ноября взято свыше 6000 пленных. Попытки противника переходить в контратаку нами отражены».

Штаб Кавказской армии

«За 9-ноября на эрзерумском направлении наши передовые части продолжали теснить противника и, опрокинув одну его колонну, захватили зарядные ящики, обоз и боевые запасы. К югу от Каракилиссы Аларшкетской произошли удачные для нас бои по нескольким направлениям с курдами, усиленными регулярными войсками. В Азербайджане турки понесли поражения в районе Хан-Cурского перевала и на перевалах от Дильмана к Натуру, причем наши войска захватили часть турецкой артиллерии.

10-го ноября развивались столкновения в Чорохском крае. На эрзерумском направлении противник, опрокинутый на всем фронте, принужден к поспешному отступлению и энергично преследуется нашими войсками. На остальном направлении значительных перемен не произошло».

Сопоставляя частные сведения с официальными, можно думать, что угроза нашему правому флангу отпарирована, и немцы вынуждены отойти; не ясно еще на сколько. Судя по предшествующим боям, они отойдут на Бзуру, выжидая подхода Виленской группы; если наступление последней не будет парализовано, немцы перейдут, вероятно, в новое наступление, к югу – на Лодзь, демонстрируя против нашего правого фланга.

Без сомнения, немцы рассчитывали нас разбить и поставить нашу армию в очень тяжелое положение, но, кажется, не вышло. Запоздала ли Виленская группа или немцы полагали, что могут бить нас с слабыми силами – угадать теперь нельзя. Оно и не существенно. На лицо факт – действия с севера не только остановились, но германцы вынуждены были отойти. Необходимо этим воспользоваться и теснить, а если возможно, резать их от Нижней Бзуры, чтобы они вынуждены были отойти быстро и дальше. Этим обезвредим Виленскую группу.

В восточной Пруссии к 6–7 ноября – мы к Мазурским проходам не подошли.

29-го апреля 1915 года. Седлец

Четыре дня, что я в главной квартире главнокомандующего Северо-Западным фронтом. Состою в распоряжении М.В. Алексеева. 23-го апреля выехал из Петрограда в Ставку и день провел с великим князем, Верховным главнокомандующим. Наши душевные отношения еще упрочились. В Ставке был внешний порядок и наружное спокойствие. Меньше спокойствия у Н.Н. Янушкевича[52 - Янушкевич Николай Николаевич (1868–1918), генерал от инфантерии (1914). С началом 1-й мировой войны начальник штаба Верховного главнокомандующего, занимался административно-политическими вопросами. В августе 1915 смещён и назначен помощником наместника на Кавказе по военной части, затем начальником снабжения Кавказского фронта. После Февральской революции 1917 в отставке.]; хотя он здоров и пополнел, но внутри, несмотря на кажущееся спокойствие, его что-то грызет. Ю.Н. Данилов обладает большим самообладанием.

В 9 часов утра начинается работа, т. е. офицерство выходит и начинаются доклады. С внешней стороны все налажено. Что касается внутреннего содержания работ, то судить об этом, и то отчасти, можно только по событиям.

Я был ласково, очень ласково принят великим князем и Петром Николаевичем[53 - Петр Николаевич (1864–1931), великий князь, младший сын Николая Николаевича (старшего), генерал-инженер, генерал-инспектор. В 1914–1917 состоял при Ставке Верховного главнокомандующего, позднее – при штабе Кавказского фронта. С 1918 – в эмиграции во Франции.].

На правом фланге Юго-Западного фронта повисла ожидаемая туча; и 25-го апреля когда там был, тревожные перекаты доносились, как бы и до Ставки. Накануне великий князь был у Иванова и успокаивал Драгомирова[54 - Драгомиров Владимир Михайлович (1867–1928), генерал-лейтенант. Участник русско-японской и мировой войн. С 19 июля – начальник штаба 3-й армии; с 4 ноября 1914 года переведен на должность начальника 2-й гвардейской пехотной дивизии. С 16 декабря 1914 – командир 8-го армейского корпуса, с 23 марта 1915 – начальник штаба Юго-Западного фронта; с 8 мая 1915 – в распоряжение Верховного главнокомандующего. С 18.08.1915 – командир 8-го армейского корпуса; с 16.10.1916 – командир 16-го армейского корпуса. После октября 1917 – участник Белого движения, с 1920 – в эмиграции в Югославии.], как будто потерявшего самообладание.

26-го приехал в Седлец. Меня встретил М.В. Алексеев и Борисов[55 - Борисов Вячеслав Евстафьевич (1861–1941), генерал-лейтенант, военный историк. В 1910–1914 в отставке, в новь определен на службу во время мировой войны. На 19.02.1915 – генерал-майор, генерал для поручений при главнокомандующем армиями Северо-Западного фронта, с 28.03.1915 – состоял в распоряжении главнокомандующего армиями Северо-Западного (позже Западного) фронта, с 06.12.1915 – генерал-лейтенант, с 24.04.1916 – генерал для поручений при начальнике штаба Верховного главнокомандующего и при Верховном главнокомандующем (с 20.05.1917). Позднее – в распоряжении начальника Генерального штаба. В 1918 – на службе в Красной армии. С 1919 – в эмиграции в Югославии.]. Мих. Вас. имеет меня в виду на 5-ю армию. Великий князь ему, однако, сказал, чтобы взял меня в распоряжение, и это было правильно. Я лично, перемучившись сомнениями, отклоню такое назначение. Нечестно браться за дело, не имея ни командного, ни боевого опыта.