Скифские империи. История кочевых государств Великой степи

Сначала на Руси были образованы пять епархий под властью митрополита, а именно Новгородская, Ростовская, Черниговская, Белгородская и Владимирская; этот же город основал на Клязьме царь в 991 году, когда приезжал в Суздаль[99 - Суздальское княжество охватывало современные Ярославскую, Костромскую, Владимирскую, Московскую, Тверскую, Нижегородскую, Тульскую и Калужскую губернии.] в сопровождении Степана, которого он поставил епископом в новом городе, где построил церковь Пресвятой Богородицы, стоящую до сих пор. Степан при помощи другого священника крестил всех жителей этого обширного края. Среди многих церквей и монастырей, которые Владимир велел построить по своей стране, была Десятинная церковь в Киеве, названная так в честь данного князем обета отдавать ей десятую часть своих доходов. Ее возвели греческие зодчие, доставленные специально для этого из Константинополя, которые также заложили в столице каменные здания княжеских дворцов и суда. Множество вероучительных книг было переведено с греческого на славянский язык по приказу царя, который ввел на Руси ту версию Библии, которая была переведена примерно за век до того Кириллом; также он послал миссионеров проповедовать болгарам на Волге, которые, однако, не встретили там много обращенных. Однако их наставления убедили заставили четырех князей той земли побывать в Киеве, где все они впоследствии обратились в христианство. Князь печенегов, по вере мусульманин, который с большой дружиной прибыл с дружеским визитом в русскую столицу, стал самым именитым прозелитом царя, поскольку все время, оставаясь гостем Владимира, строго соблюдал обряды греческой религии и, тщательно ознакомившись с ее учением, окрестился и поселился в Киеве и жил там до самой смерти; а в 991 году царь принял папское посольство из Рима, прибывшее заверить его в своем уважении. То отвращение, с которым бояре смотрели на нововведения князя и его усилия по приобщению их к византийским искусствам и учености, заставило Владимира принять закон, обязующий их отпускать сыновей в основанные им школы; также он обязал платить десятину на помощь неимущим, престарелым, больным, странникам и заключенным, а также на оплату похорон для тех, кто умер, не оставив достаточно денег на свое погребение. Эта десятина включала в себя установленное количество зерна, скота и дохода с торговли, не считая сбора со всех дел, разбираемых в суде; причем право судить было отдано епископам и митрополиту, который отправлял правосудие согласно церковным канонам[100 - Ниже я привожу точные и дословные фрагменты из упомянутого устава, согласно тексту древнейшей рукописи XIII века: «В имя Отца и Сына и Святого Духа. Се яз князь Василий, нарицаемы Володимир, сын Святославль, внук Игорев, блаженныя княгини Олгы, въсприял есмь святое крещение от Грецьскаго царя и от Фотия патриарха Царегородьского, взях пьрвого митрополита Леона Киеву, иже крьсти всю землю Русьскую святымь крщеньемь. Потом же, летом многым минувшем, создах церковь святыя Богородица Десятиньную и дах ей десятину по всей земли Русьстей ис княжения в сборную церковь: от всего княжа суда десятую векшю, а из торгу десятую неделю, а из домов на всяко лето от всякаго стада и от всякаго жита чюдному Спасу и чюдней его Матери. Потомь, разверзше грецьскыи Номоканон, и обретохом в немь, оже не подобаеть сих судов и тяжь князю судити ни бояром его ни судьям; и яз, сгадав с своею княгинею с Анною и с своими детми, дал есмь ты суды церквам, – митрополиту и всем пискупиям по Русьской земли. А посемь не надобе вступатися ни детем моим ни внучатом ни всему роду моему до века ни в люди церковные ни во все суды их, то все дал есмь по всем городом и по погостом и по свободам, где и суть християне; и своим тиуном приказываю, церковного суда не обидети ни судити без владычня наместника». Дальше он описывает различные преступления, которые должна судить церковь, и добавляет: «Се же искони уставлено есть и поручено святым пискупьям городьскые и торговые всякая мерила и спуды и звесы, ставила, от Бога тако искони уставлено, пискупу блюсти без пакости, ни умалити ни умножити, за все то дати ему слово в день суда великаго, якоже и о душах человеческих. А се церковные люди: игумен, поп, дьякон, дети их, попадья и кто в клиросе, игуменья, чернець, черница, проскурница, паломник, лечець, прощеник, задшьный человек, стороник, слепець, хромець, манастыреве, болнице, гостинници, странноприимнице, то люди церковные, богадельные, митрополить или пискуп ведаеть межи ими суд или обида или котора или вражда или задница; аже будеть иному человеку с тым человекомь речь, то обчии суд. Кто переступить си правила, якоже есмы управили по святых отець правилом и по пьрвых царств управленью, кто иметь преступати правила си или дети мои или правнучата или в котором городе наместник или тиун или судья, а пообидять суд церковный, или кто иный, да будуть прокляти в сий век и в будущий семию зборов святых отець вселенскых» (цит. по: Голубинский Е. История Русской Церкви. Т. 1. Ч. 1. – Пер.).], установленным константинопольским патриархом Иоанном III Схоластиком.

В правление Владимира Трюггви Олафссон, конунг одной из шести провинций, на которые делилась Норвегия, и внук Харальда Прекрасноволосого, пал жертвой заговора Гуннхильд, жены Эйрика Кровавая Секира, сына Харальда, которая хотела видеть своего мужа единственным владыкой королевства, принадлежавшего его отцу, и так как наследником после Трюггви остался всего лишь его сын-младенец, то его наследством завладели правители соседних территорий. Вдове Трюггви Астрид пришлось бежать из страны вместе с сыном Олавом в сопровождении преданного ее покойному мужу Торальфа ко двору короля Швеции Хакона, который смело отказался выдать ее в Норвегию. Она два года оставалась у этого великодушного государя; но узурпаторы пригрозили ему местью, если он не исполнит их требования, и Астрид, боясь навлечь опасность на своего защитника, решила искать приюта у своего брата Сигурда, который давно находился на службе у князя Владимира и занимал высокий пост при его дворе. Поэтому она покинула Швецию, намереваясь добираться до брата на Руси; но при пересечении Балтийского моря ее судно захватили эстонские пираты и, расправившись с частью команды, остальных разделили между собой; и Торальфа разлучили с Астрид и Олавом, так как они попали в долю пирата по имени Клеркон, который посчитал Торальфа слишком старым, чтобы от него была какая-то польза, и убил его, а Олава отвез в Эстонию, где выменял его на барана у крестьянина. Крестьянин относился к мальчику с большой добротой, и Олав прожил у него почти шесть лет. В конце концов, когда мальчику было уже девять лет, брат Астрид Сигурд приехал из Новгорода в Эстонию в сопровождении блестящей и многочисленной дружины, чтобы собрать налоги для Владимира; и, проезжая через один из городов, случайно увидел Олава. Обратив внимание, что тот нездешний, Сигурд велел привести его и расспросил, как его зовут и откуда он. Олав рассказал обо всех своих злоключениях, и Сигурд, осознав, что это его собственный племянник, забрал его у крестьянина, у которого тот жил, и привез в Новгород, хотя пока никому не сообщил, кто это на самом деле. Как-то раз Олав случайно зашел на рынок и среди в толпе узнал Клеркона – пирата, убившего Торальфа; и так как Олав имел при себе был небольшой топорик, он ударил Клеркона по голове и убил его на месте, а потом прибежал домой и рассказал Сигурду о том, что сделал. В Новгороде же был закон, по которому если совершалось убийство, то все горожане сообща должны были отыскать преступника и, по древнему еврейскому закону, забить его камнями до смерти прямо на улице. Боясь, как бы Олав не понес эту кару от рук горожан, которые повсюду искали убийцу, Сигурд привел его во дворец[101 - В Новгороде существовал обычай, по которому у великого князя и княгини были свои терема и прислуживали свиты одинаковой численности.] к великой княгине[102 - В саге об Олафе Трюггвасоне, откуда взят этот рассказ, она зовется Аллогия.] и, рассказав о случившемся, умолял ее защитить племянника. Ей понравилась наружность мальчика, который, по ее словам, был слишком хорош собой, чтобы погибнуть; она вступилась за него пред Владимиром и получила приказ о замене казни штрафом, который сама же немедленно и выплатила, а также пожелала оставить его при себе. Поскольку это противоречило русским законам, чтобы высокопоставленный чужеземец жил в стране без разрешения царя, Сигурд поведал ей настоящее имя Олава и умолял ее добиться от супруга разрешения для норвежского принца; и Владимир, посочувствовав его несчастьям, принял его при дворе со всеми почестями, положенными королевскому сыну, и, после того как Олав пробыл несколько лет на Руси, дал ему высокий пост у себя в дружине. Однако уважение, которое питал к нему князь, навлекло на него ненависть и злобу бояр, которые, не желая, чтобы иноземцы занимали высокие посты и пользовались властью в их стране, постарались настроить Владимира против изгнанного принца и вызвать у него ревнивые подозрения; и в конце концов Олав, заметив, что царь стал относиться к нему со все большей холодностью, и боясь, как бы не оказаться в опасности, если он дольше задержится на Руси, попросил позволить ему уехать из Новгорода, чтобы попутешествовать и посмотреть на землю, где прежде правили его предки. Владимир охотно дал позволение и снарядил для него небольшую флотилию кораблей; и норвежский принц, оставив Россию, отправился в Данию, Ирландию и Англию, где несколько лет спустя обратился в христианство и впоследствии, около 995 года, вернул себе королевство; его приключения закончились в 1000 году.

В поздний период своей жизни Владимир, как говорят, сильно раскаялся в былых прегрешениях и покой его правления был нарушен распрями между его сыновьями, между которыми он поделил свое княжество, отдав каждому полную власть над подвластной ему областью и лишь взимая с них небольшую дань. Его любимый сын Вышеслав умер прежде него, а остальные, недовольные разной величиной уступленных им владений, постоянно воевали друг с другом; а беспокойные печенеги, воспользовавшись междоусобицами и беспорядками в империи, снова вторглись на Русь. Царь выступил против них, и враждебные армии выстроились на двух берегах реки Сулы. Печенежский князь отправил гонца в русский лагерь с предложением не проливать крови народа, а решить исход битвы в поединке между двумя воинами, выбранными с обеих враждующих сторон: у него в войске был человек необычайно рослый и ловкий, и он полностью полагался на его победу. Владимир принял предложение, и тогда из рядов войска вышел молодой русский воин, пал на колени перед царем и попросил доверить ему почетный долг биться за свой народ в предстоящем единоборстве. Сначала царь велел ему доказать свою силу в схватке с разъяренным быком, и, когда тот блестяще справился с заданием, все войско с князем во главе единодушно провозгласило его заступником Руси. Противники окружили поединщиков и, затаив дыхание, ждали исхода борьбы между печенежским великаном и его не столь рослым, но более подвижным противником. Бой продолжался лишь несколько минут и закончился поражением и смертью печенега, а победителя царь тут же на месте пожаловал в бояре, после чего стороны заключили перемирие на три года, а печенеги удалились восвояси. Но после заключения перемирия они снова вторглись на Русь и осадили один из пограничных городов. Владимир сразу же выступил на помощь его жителям. Однако прежняя удача оставила его: русские потерпели поражение в яростной битве у городских стен, их войско было полностью разгромлено и рассеяно, и царь избежал гибели только потому, что спрятался под мостом, пока шло победоносное войско, разоряя и грабя его земли.

Новгородский князь Ярослав воспользовался разгромом отцовского войска, ведь его почти полное уничтожение лишало царя возможности принудить своего непокорного сына к послушанию; и он отказался выплачивать установленную дань и вооружился против отца, к чему его побуждали новгородцы, которые издавна завидовали главенству Киева и хотели образовать независимое государство. Владимир, собрав скудное число приверженцев, встал во главе войска и приготовился выступить на Новгород; но потери, которые понесла его дружина, и неблагодарность сына настолько удручили его, что он умер, прежде чем успел пройти большую часть пути, 15 июля 1015 года в возрасте 77 лет. Он оставил после себя одиннадцать сыновей, включая усыновленного племянника, между которыми разделил свою империю; а именно Святополка, тверского князя; Судислава, полоцкого князя; Николая, черниговского князя; Владимира, смоленского князя; Мстислава, тмутараканского князя; Бориса, Глеба и Ярослава, новгородского князя; Изяслава, Святослава и Станислава; и одну дочь Марию, которая вышла замуж за короля Польши Мешко II[103 - Автор допускает неточности, например, приписывает Владимиру несуществующих сыновей Николая и Владимира и путает имена и владения других его детей: Святополка Окаянного, князя Туровского; Изя слава, князя Полоцкого; Ярослава Мудрого, князя Новгородского; Всеволода, князя Владимир-Волынского; Мстислава, князя Тмутараканского и Черниговского; Станислава, князя Смоленского; Судислава, князя Псковского; Святослава, князя Древлянского; Бориса, князя Ростовского; Глеба, князя Муромского; Добронеги-Марии, ставшей женой польского короля Казимира I, сына Мешко II, и т. п. (Примеч. пер.)]. Историки наградили Владимира титулом Великий, и он со своей супругой, греческой царевной Анной, умершей до него в 1011 году, вошел в сонм русских святых. Его тело было положено в мраморный гроб и похоронено в Десятинной церкви, куда он велел перенести останки великой княгини Ольги и которая впоследствии была сожжена и уничтожена захватившими Русь татарами; но в 1636 году Петр Могила, митрополит Киевский, открыл под ее развалинами гробы царя и греческой царевны и перенес голову Владимира в Киево-Печерскую лавру, не потревожив остальных костей. Обращение в христианство знаменует великую эпоху в истории любого народа, так как производит полный переворот в его нравах и обычаях, создавая между людьми связь, которая предотвращает возникновение прежних непрестанных распрей. С того момента русский народ постепенно начал заниматься более мирным и полезным трудом, добывая себе пропитание сельским хозяйством и ремеслом, нежели грабежом более богатых или слабых соседей или примитивной и не дающей покоя охотой, то есть отказался от чреватого многими опасностями образа жизни, который давал мало простора для нравственного и умственного развития этой земли, чей суровый климат и неплодородная почва принуждала народ к охоте как единственному средству существования. Едва ли можно было ожидать, что на Руси христианство, учитывая, что его навязали народу, произведет столь сильные перемены в условиях их жизни и обычаях, как если бы их обращение происходило медленно и по убеждению, а не только из послушания воле и приказу господина. Фигуры их домашних богов, которыми любой русский, по обыкновению, украшал стены своей избы, сменились иконами святого покровителя, и тот энтузиазм, с которым они совершали обряды своего языческого культа, перешел на христианские богослужения; однако русские приспособили их ко многим варварским обрядам и сохранили немало древних суеверий, по-прежнему с благоговением и почтением взирая на реки и рощи, которые прежде посвящали божествам, и сохранив церковные праздники в те дни и времена года, которые прежде принадлежали их языческим торжествам. По сей день в самых отдаленных деревнях и провинциях России многие ежегодные празднества и обычаи скорее напоминают идолопоклоннические привычки их предков, нежели народа, исповедующего христианскую веру. Что касается одежды и образа жизни крестьянства, то в них, по-видимому, произошло мало изменений, и даже в виде их жилищ со времен Святослава и Владимира, ибо русские всегда были известны упрямством, с которым они держались за свои привычки и обычаи, и неприятием любых перемен и нововведений. Практика образовывать деревенские общины и сообща владеть землей, каждые три года выбирая среди себя старосту, видимо, существовала еще с тех времен, когда они впервые оставили свой кочевой уклад, и весьма напоминает древнюю систему, существовавшую в Индостане. Как в России, так и в Китае отец обладал верховной властью над домочадцами, жена и дети полностью находились в его руках, как рабы у хозяина, а после его смерти преемником в качестве верховного судьи и главы семьи становился старший сын. Их женщины, видимо, с самых ранних эпох находились в уединении, как это обычно для азиатских народов; и хотя этот порядок несколько ослаб в тот короткий период постоянного и тесного общения Руси с Византией, он в полной мере вернулся в силу после татарского завоевания Руси. До времен Петра Великого женам бояр редко позволялось пересекать порог дома, да и то только под плотным покрывалом. Им было запрещено даже ходить в церковь, и в первые годы истории России существовал обычай, не позволявший женщинам умертвлять никаких животных, даже тех, которые требовались им для еды[104 - До правления Петра Великого муж мог безнаказанно убить жену или детей, а во времена Владимира существовал обычай, чтобы жена снимала мужнины сапоги в день их брака, тем самым показывая свою полную ему покорность; а вплоть до последних лет невеста в день свадьбы дарила жениху хлыст, сделанный собственными руками.]. Хотя Русское государство никогда не посягало на царские прерогативы так, как это бывало в других странах средневековой Европы, все же оно обладало некоторым влиянием на управление государством; и в летописях Нестора упоминаются публичные собрания – вече, которые время от времени объявлял великий князь для решения важных вопросов и на которых имели право присутствовать духовенство и даже простые горожане; бояре были обязаны следовать за своим государем в бой со своими дружинами вместе с лошадьми, экипировкой и провизией, возмещая себе расходы захваченной добычей и пленниками. Хотя русские владели рабами, обычно это были взятые в плен или их потомки, поскольку крестьяне в тот период, в отличие от остальной Европы, не были феодальными крепостными, прикрепленными к земле; этот порядок пришел в Россию только в XVI веке, однако они назывались кабальными холопами, потому что нанимались по письменному договору, так называемой кабале, на условленное количество лет или до смерти нанимателя. Преемником покойного государя по заведенному порядку, принятому у большинства славянских народов той эпохи, а также распространенному у современных мусульманских народов Востока, становился не сын прежнего князя, а его старший родственник, и, если бы этот порядок соблюдался всегда, это принесло бы много пользы; поскольку неосмотрительный раздел империи между сыновьями, как это сделали Святослав и Владимир, привел к великому раздору в государстве и непрерывным междоусобным войнам. Мощь и политическое значение Руси уменьшились, и вследствие этого она оказалась добычей чужеземного врага, открыв из-за внутренних беспорядков дорогу для свирепых и неугомонных азиатских племен, бродивших в поисках корма для табунов и пастбищ для стад на русских границах и всегда готовых воспользоваться ее распрями и бедствиями для грабежа ее земли; и их постоянные нашествия на многие годы затормозили развитие торговли и литературы, а также общественный прогресс России; и в конечном итоге, прервав всякое сообщение с Константинополем и Западом, вновь погрузили ее в невежество и варварство, из которого она начала выходить в правление Ольги и Владимира.

После введения христианства на Руси и до эпохи Петра Великого русские, как и греки, вели летоисчисление от Сотворения мира, хотя и по неверному расчету, а год у них начинался в сентябре. Так, год смерти Владимира 1015-й соответствовал 6523 году от Сотворения мира.

Глава 10

Святополк. – Польское вторжение в Россию. – Ярослав

С 1015 по 1053 год, или, по древнерусскому летоисчислению, с 6523 по 6581 год от Сотворения мира

Святополк, сын Ярополка, старшего брата Владимира, родившийся уже после смерти отца, был усыновлен Владимиром и получил в долю Туровское княжество, когда великий князь разделил империю между сыновьями; однако он давно мечтал сесть на киевский престол и в последние годы жизни Владимира проводил там большую часть времени, собираясь, как только земля сомкнется над прахом царя, прибрать к рукам этот важнейший город империи. Однако у него был грозный противник в лице Бориса, еще одного сына Владимира, который в момент смерти отца бился с печенегами и который пользовался большой любовью своей дружины, да и всего народа. Первые единодушно предложили ему помощь, если он решит занять пустующий престол, но Борис отверг их предложение, сказав, что княжеское звание по праву принадлежит его старшему брату; это, однако, не уберегло его от жестокости Святополка, который, боясь, что Борис будет сопротивляться его честолюбивым замыслам, уже подослал к нему убийц. Те под покровом ночи вошли в его шатер, где он молился вместе с братом Глебом, и сначала расправились с часовым, который сторожил шатер, а затем убили обоих братьев; и эти юные князья, обладавшие многими достоинствами и любимые народом, особенно потому, что пали жертвой честолюбивого и безжалостного брата, за свои добродетели через некоторое время после смерти были канонизированы русской церковью, и их гробницу по-прежнему можно видеть в древнем соборе Чернигова. Другого брата Святополка, который пытался бежать в Венгрию, схватили и доставили в Киев, где и предали смерти, и Святополк, полагая, что остальные сыновья Владимира восседают в своих княжествах слишком далеко, чтобы дать ему основания их опасаться, стал киевским князем; однако новгородский князь Ярослав, возмущенный его бессердечным поступком, решил отомстить за убийство братьев, выступил на Киев со своей дружиной и прогнал Святополка из столицы, так что тот был вынужден искать убежища у своего тестя, польского короля Болеслава, к которому свергнутый князь обратился за помощью, чтобы вернуть свои владения. Польский король с мощной армией вошел в Россию в 1018 году и, разгромив армию Ярослава, заставил Киев капитулировать после доблестной обороны и восстановил Святополка на престоле. Ярослав составил план напасть на него врасплох и выгнать из Киева, но его замысел сорвался, и Ярослав отступил в Новгород, но неумолимый Болеслав преследовал его и полностью разгромил всю его дружину у самых городских ворот. Подавленный своими бедствиями, стыдясь поражения и боясь, что, если его неудачи продолжатся, он лишится народной любви, Ярослав приготовился отправиться за Балтийское море и провести остаток жизни наемником на чужой земле, но по горячим мольбам подданных все же передумал и остался с ними; кроме того, новгородцы собрали сообща деньги, чтобы он смог нанять себе дружину и вернуть Киев.

Между тем Болеслав с польской армией, восстановив Святополка в княжестве, но при этом взимая с него ежегодную дань, отказался уйти из Киева, который в то время был самым богатым и роскошным городом севера, пока в конце концов киевляне и русские воины, устав от угнетения и поборов со стороны поляков, составили против них заговор с целью расправиться со всей чужеземной армией разом, внезапно перебив всех поляков или прибегнув к более незаметному и коварному способу – яду. Но Болеслав, узнав об их намерениях, когда они уже были готовы их осуществить, собрал всех поляков, находившихся в то время в городе и окрестностях, и, разорив и разграбив большую часть столицы, покинул ее вместе со своими подданными, причем каждый шел с тяжелой поклажей из награбленной в Киеве добычи. Благодаря Владимиру город настолько возрос и разбогател ко времени взятия его поляками, что в нем было триста церквей и восемь рынков, и в народе его хвастливо прозвали соперником Царьграда. В самом деле, историки той эпохи описывают великолепные платья киевлян, их бани, богатые и пышные пиры, на которых благодаря торговле с греками можно было видеть средиземноморские вина, серебряную утварь и даже плоды труда индийских мастеров, и создается впечатление, что горожане полностью отдались роскоши, развлечениям и праздности. После ухода Болеслава Святополк сразу же пошел вслед за ним, но, столкнувшись с его войсками у реки Буг, был полностью разгромлен и вынужден отступить в Киев. В то же время великий князь получил сведения о том, что Ярослав наступает на него с новгородцами, причем их храбрость воодушевляется и поддерживается успехами, одержанными ими в недавнем походе против хазар, которые в последние годы правления Владимира освободились от ярма русских. Ярослав взял в плен их военачальника Георгия Цулу; и, оказавшись в затруднительном положении, Святополк был вынужден принять помощь печенегов, которые, рассчитывая на поживу, с готовностью пришли под его знамена. Армии встретились у места гибели Бориса и Глеба; и Ярослав, перед тем как вступить в бой, обратился к речью к своим войскам, рассказав им обо всем произошедшем и воззвав к их храбрости, чтобы свершить возмездие, и заключил свою речь молитвой ко Всевышнему, чтобы тот даровал им победу в битве. При первых лучах рассвета Ярослав атаковал врага и вел отчаянный и свирепый бой до самого заката, когда силы Святополка, хотя и весьма превосходившие числом дружину его противника, были разбиты наголову, и их предводитель был вынужден покинуть поле боя побежденным и после разгрома, который оставил его без сторонников, бродил с места на место, не находя покоя и не желая просить милости у двоюродного брата, ставшего после битвы господином Киева, и умер неприкаянным в самом жалком положении. Однако польский король, не желая отдавать Киевское княжество в руки бывшего противника и воодушевленный недавними победами над пруссами, на чью землю вторгся, чтобы отомстить за убийство святого Адальберта[105 - Святой Адальберт отправился в Пруссию в 1010 году проповедовать христианство тамошним язычникам. По сведениям доктора Кларка, он также проповедовал в России в X веке, когда великая княгиня Ольга попросила императора Оттона прислать ей миссионеров для обращения народа.], снова пошел в поход на Киев. Застав войско Ярослава на берегах Днепра врасплох, Болеслав атаковал русских, прежде чем они успели выстроиться в боевой порядок, и те, охваченные паникой, бросились бежать во все стороны и в сумятице едва не затоптали насмерть своего князя; так Болеслав снова стал хозяином столицы. Только после смерти Болеслава в 1025 году Ярославу удалось полностью изгнать из России его сына и наследника Мешко II вместе с армией поляков. Они заключили между собой мир, который скрепили браком польского короля и Марии – сестры Ярослава и дочери Владимира, и он продолжался во все время княжения Ярослава. Как только князь снова воссел на киевском престоле, он вторгся в Полоцкое княжество, где правил его старший брат Судислав, воевавший против него в последних войнах, и, разгромив и захватив Судислава, он бросил его в узилище, где тот и пробыл до конца правления Ярослава, хотя после смерти князя Судислава освободил его племянник Изяслав, сын и наследник великого князя, и тот стал монахом, приняв постриг в Киево-Печерской лавре.

Один из сыновей Владимира, который получил от отца Смоленское княжество, по-видимому, не принимал участия в междоусобных войнах братьев и передал свое владение потомкам, которое таким образом на время оказалось отделено от Русского государства. Есть причины полагать, что основание Смоленска по времени совпало с основанием Новгорода; это был процветающий город и государство до эпохи Рюрика, которое Олег присоединил к своим владениям, когда отправился завоевывать Киев.

Услышав об успешном исходе долгой войны между Польшей и Россией, Мстислав, седьмой сын Владимира, князь Тмутаракани – города, отнятого Святославом у хазар, который стоит на современном полуострове Тамань на Азовском море, – прислал письмо Ярославу, с требованием уступить небольшую часть обширных отцовских владений, которые теперь почти нераздельно принадлежали великому князю в Киеве. Мстислав проявил себя храбрым и умелым полководцем во многих войнах с беспокойными горными племенами Кавказа, которые часто угрожали его маленькому княжеству; и, положив конец многолетней вражде, когда разгромил в поединке предводителя черкесов, он построил церковь в честь своего успеха, и этот памятник старины сохранился до наших дней. Мстислав также содействовал греческому императору в походе на крымских хазар; но, получив от Ярослава в ответ на свою просьбу небольшую область, которая не могла удовлетворить его честолюбие, он со своим войском отправился на Русь и через некоторое время, одержав несколько побед во владениях брата, согласился на заключение мира. Тогда братья договорились о том, что будут править совместно, обладая равными правами над всем государством; и так они дружно правили до самой смерти Мстислава, которая произошла через семь лет после заключения мира. По его приказу был возведен Спасо-Преображенский собор в Чернигове.

В 1030 году Эстония взбунтовалась против России и провозгласила себя независимым государством. Ярослав отправился на эстов в поход и, восстановив свою власть, основал там город Дерпт[106 - Дерпт – современный Тарту. (Примеч. пер.)], называемый русскими Юрьев[107 - Имя Юрий, или Георгий, Ярослав получил при крещении. Блэкмор в своих примечаниях к «Истории русской церкви» Муравьева цитирует короткий отрывок из документа, представленного в Общество русской истории и древностей, и по поводу двойных княжеских имен поясняет так: «У древних славян было только одно имя, к которому добавлялось отчество. У русо-славян обычно было три имени: одно данное отцом при рождении, другое при крещении и третье – отчество, например, Святополк Изяславич, в крещении Михаил. Христианские имена многих князей неизвестны, вероятно, они скрывались, чтобы на их носителей нельзя было навести порчу или заклятие, которое, как считалось, оказывает действие, только если известно настоящее имя человека».], где поставил гарнизон для сбора дани. Дерпт принадлежал русским до 1210 года, когда его захватил Фольквин, гроссмейстер ордена меченосцев. Чтобы выразить свою благодарность новгородцам за верную службу и ценную помощь в трудные времена, Ярослав даровал его жителям множество привилегий, а также форму правления, которая заложила основы независимости и процветания Новгорода в Средние века. Правитель города и области, который всегда княжеского рода, по восшествии на престол приносил клятву соблюдать новгородские законы и не вмешивался в решения народа. Главой города, в своем роде мэром, был посадник, избиравшийся на ограниченный срок, ему подчинялся совет, который состоял из бояр и тысяцкого, и в этот совет избиралось по одному члену на каждые сто свободных людей, а в эту категорию входили все, кто не относился ни к боярам, ни к рабам. Горожане судили дела по собственному усмотрению; никто, кроме новгородской знати, не мог быть назначен правителем их княжества, а назначенного должен был одобрить посадник; также гражданин Новгорода не мог быть арестован за долги. Кроме того, новгородцы имели право взимать собственные налоги и составлять свои торговые законы.

Ярослав также ввел в действие Русскую правду – правовой кодекс, так называемую судебную грамоту, действующую на территории всего государства, и, по-видимому, это был первый русский письменный свод законов. Судьи осуществляли правосудие, переезжая из одной области в другую, и получали содержание и плату от жителей тех местности, где они отправляли правосудие. Смертная казнь была отменена; прежде когда совершалось убийство, то отец, брат, сын или племянник убитого имели право за него отомстить, и никто иной; исключением были граждане Новгорода, так как в случае убийства новгородца обязанность возмездия возлагалась на жителей города, которые забивали преступника камнями; но этот обычай был отменен, а вместо него был введен штраф в наказание за преступление. За убийство боярина взималось восемьдесят гривен, причем гривна равнялась примерно фунту серебра, за убийство свободного русского – сорок гривен, за женщину – половина суммы; но за убийство рабыни взималась большая сумма, чем за убийство раба. Штраф за удар кулаком или ножнами или рукояткой меча, за выбитый зуб или за дерганье мужчины за бороду составлял двенадцать гривен; за удар дубинкой – три гривны, а за кражу лошади – пожизненное заключение. Полными рабами были только захваченные в плен и купленные у иностранцев как мужчины, так и женщины и их потомки; однако должник, который не мог в положенный срок вернуть долг, поступал во владение своему кредитору и служил ему, пока не выкупал себя работой. Хозяин имел право убить своего раба, а свободные люди иногда продавались боярам, одни ради защиты, другие ради пропитания, но лишь на ограниченный срок. Позволялось убить вора, если его застали с поличным ночью, но, если его задержали по наступлении утра, закон обязывал доставить его к судье; и если свидетели показывали, что его убили, когда он уже был связан и не способен причинить вред, это считалось убийством и наказывалось соответствующим образом. Ростовщики брали такой грабительский процент, что пришлось принять закон, по которому кредитор не мог запросить более 50 процентов годовых.

В доход князя шло то, что приносили его личные владения, добровольные пожертвования и штрафы, взимаемые с преступников. Ярослав основал в Новгороде учебное заведение, в котором за свой счет содержал триста юношей из знатных родов; он доставил для них учителей из Константинополя и приказал сделать переводы трудов греческих отцов церкви на славянский язык, причем лично помогал в этой работе священникам, и затем составил из переведенных книг небольшую библиотеку, учрежденную лично им в Киеве. В его княжение в церквях впервые начали петь гимны и псалмы, причем тот вид хорового пения, который сейчас распространен в России, был введен в нее греческими певчими, которых специально с этой целью привезли из Константинополя вместе с семьями; и великий князь брал к себе на службу самых умелых мастеров Греции, которые построили в Киеве собор Святой Софии по образцу византийского, а также Георгиевскую церковь и монастырь Святой Ирины. Новгород-Северский и множество других городов также обязаны своим появлением Ярославу, который в 1044 году построил в Новгороде кремль; и его двор стал приютом для изгнанных и бедствующих иноземных принцев, так как он заключил семейные союзы с большинством королевских домов Европы.

Около 1019 года Ярослав отправил посольство к Олафу Святому[108 - Отцом Ингигерды был король Швеции Олаф Щётконунг, чье правление частично совпадает с правлением Олафа Святого. Ниже описываются обстоятельства жизни Олафа.], королю Норвегии, прося у него руки его дочери Ингигерды. Та согласилась на его предложение при условии, что она получит от супруга город Ладогу с прилегающими землями; в то же время она поставила условием, что в Новгород ее должен сопровождать швед, имеющий одинаково высокое положение и на Руси, и у себя на родине; она получила согласие и выбрала себе в сопровождающие родственника ярла Рёнгвальда и сделала его ладожским посадником. Вскоре после заключения этого брака Олафа изгнал из собственного королевства мятежный вассал – ярл Хакон, и Олаф с женой и сыном нашел убежище в России, где Ярослав пожаловал ему во владение область, достаточную для поддержки его сторонников; великий князь также предложил ему править областью на Волге, от чего Олаф отказался, так как собирался предпринять паломничество в Иерусалим. Однако в 1030 году Хакон умер, и Олафу приснился ангел, велевший ему возвращаться в Норвегию, и тогда он вернулся на родину, оставив сына по имени Магнус получать образование в Киеве, и попытался силой вернуть себе трон. Поход его, однако, окончился провалом, ибо норвежский король был разбит и погиб в смертельной битве при Стикластадире[109 - Олафу поклонялись как святому, и ему посвящены церкви в Швеции, Норвегии, Дании, Англии, России и даже Константинополе, а его гробницу еще долго посещали паломники.], которая состоялась 29 июля того же года; и его единоутробный брат, знаменитый Харальд Суровый, получивший серьезное ранение в том же бою, спасся в России, где великий князь гостеприимно принял его со всеми почестями и сделал одним из своих военачальников. В поэме скальда Бёльверка так говорится о его проживании в этой стране:

C острия стряхнул ты
Капли трупа. В лапы
Бросил снеди гусю
Ран. Выл волк на взгорье.
Год прошел, и в Гарды
На восток дорога,
Вождь наипервейший
Из мужей, вам вышла[110 - Капли трупа – кровь, гусь ран – ворон, Гарды или Гардарики – Русь. Цитируется в переводе А.Я. Гуревича, Ю.К. Кузьменко, И.М. Стеблина-Каменского, О.А. Смирницкой по изд.: Стурлусон С. Круг Земной. М., 1980. (Примеч. пер.)].

Пробыв несколько лет в России, в 1034 году он со множеством своих дружинников поступил на службу в константинопольскую Варяжскую стражу, в основном состоявшую из его соотечественников, и, сопровождая греков во многих военных походах в Сицилию и на сарацин в Палестине и Африке, постепенно скопил огромные богатства в золоте и драгоценных камнях. Время от времени он отправлял добычу с русскими купцами на хранение в Новгород и поручал заботам Ярослава до его возвращения[111 - Как рассказывают некоторые авторы, константинопольская принцесса Зоя хотела быть его женой и после его отказа бросила Харальда Сурового в тюрьму, откуда он сбежал и вернулся в Россию.].

Во время пребывания при дворе великого князя он полюбил Елизавету, или Эллисиф, как она называется в норвежских хрониках, дочь Ярослава; переплыв Черное море и возвратясь во владения ее отца, он написал шестнадцать восхваляющих ее вис – песен, которые оканчивались одной и той же строкой, например вот так:

Взгляду люб, киль возле
Сикилей – сколь весел
Бег проворный вепря
Вёсел! – нес дружину.
Край пришелся б здешний
Не по вкусу трусу. Но
Герд монет в Гардах
Знать меня не хочет[112 - Стурлусон С. Указ. соч. Гердмонет – женщина. (Примеч. пер.)].

По возвращении в Новгород в 1045 году он получил назад все свое золото, шелка, украшения и драгоценные камни, которые скопил на службе у греческого императора; и норвежские саги рассказывают, что «там было столько добра, сколько никто в Северных Странах не видал в собственности одного человека»; ведь он помогал грекам захватить восемьдесят цитаделей и трижды побывал в императорской сокровищнице, так как воины и начальники Варяжской стражи имели такую привилегию: после смерти императора они шли по его сокровищнице и брать себе все, что по пути попадалось под руку. Зимой после возвращения в Россию Харальд женился на княжне Елизавете, которая в его отсутствие отвергла нескольких знатных претендентов, и древний норвежский бард Стув Слепой так рассказывает об этом событии:

По сердцу ствол распри
Лат жену сосватал.
Светом вод владеет
Днесь и княжьей дщерью[113 - Ствол распри лат – воин, то есть Харальд (распря лат – битва). Свет вод – золото (Стурлусон С. Указ. соч.). (Примеч. пер.)].

Пробыв в России еще два года, он отправился в Норвегию по приглашению своего племянника Магнуса, который прожил несколько лет после смерти Олафа при дворе в Новгороде и только покинул его по настоятельным просьбам своих подданных с небольшой флотилией кораблей на родину примерно в 1035 году. Скальд Сигват говорит о нем:

Жду с востока вести
О княжиче каждой
Я из Гардов, верить
Рад словам похвальным.
Малым сыт – ведь сами
Птицы сих приветов
Тощи. Тщетно князя
Сюда поджидаю.

А Арнор Скальд Ярлов незадолго до его возвращения в Норвегию говорит:

Днесь – внемлите, люди —
Я рассказ о князе —
Ведомы мне подвиги
Славного – слагаю.
Одиннадцать татю
Мира не сравнялось
Зим, как струг из Гардов
Друг хёрдов направил[114 - Татьмира – воин, друг хёрдов – конунг Норвегии. Указ. соч.].

Путешествие Харальда в Норвегию запечатлено в стихах норвежского барда Вальгарда с Поля:

Счастлив славой, вывел
Ты струг с красным грузом,
Вез казну златую,
Харальд князь из Гардов.
Ветр клонил студеный
Коней рей. В Сигтуны
По свирепым тропам
Выдр спешил ты, княже[115 - Конирей – корабли. Тропывыдр – море. (Стурлусон С. Указ. соч.) (Примеч. пер.)].

В Новгороде к нему присоединились многие сторонники отца, с которыми он отправился в Швецию и в конце концов вернул себе Норвегию.

Он царствовал совместно с Магнусом до смерти последнего в 1047 году, после чего Харальд стал единственным правителем королевства; впоследствии он участвовал в походе Тостига, герцога Нортумберлендского, против его брата – короля Англии Гарольда Годвинсона, они были разгромлены и оба погибли в битве при Стамфорд-Бридж, около города Йорк, 25 сентября 1066 года, и норвежского монарха сменили на троне его сыновья Олав и Магнус.

Около 1040 года Ярослав отдал Новгород своему старшему сыну Владимиру, которому в то время было двенадцать лет, и едва тот успел сесть на престол, как отец послал его в морской поход на Константинополь – подобных кампаний Россия не предпринимала с той неудачной попытки Игоря, да и в этот раз ему не суждено было окончиться большим успехом. Под предлогом возмездия за убийство некоего русского гражданина в Византии он подошел ко входу в Босфор и попытался пробиться мимо греческих кораблей, снаряженных своим губительным греческим огнем; но его корабли были отброшены, и 15 тысяч человек погибли в пламени. Однако во время погони константинопольский флот оказался рассеян, его авангард окружили русские ладьи, и так как запасы огня у греков кончились, то из двадцать четырех галер одни были захвачены русскими, а другие затоплены; и чтобы отомстить за это поражение, император Константин Мономах приказал ослепить всех русских пленников, попавших в руки греков. Это зверство по отношению к его подданным страшно разгневало Ярослава, и после войны, когда скончался киевский митрополит Феопемпт, созвал русских епископов, чтобы выбрать его преемника среди них, независимо от византийского патриарха. Конклав избрал священника Илариона; но так как новый митрополит был недоволен своим противоканоническим поставлением, то есть в нарушение церковных правил, он обратился к константинопольскому патриарху Михаилу Керуларию и получил от него письменное благословение и приказ, подтверждающий его полномочия.