Завеса Аркена

На ходу Ариан посматривал на картины, висящие между переполненными книжными полками. Древние полотна изображали женщин с твёрдыми чертами лица и тёмно-голубыми глазами. Последней в ряду он даже обнаружил фотографию. Единственную среди картин. Тётя задушевно обнималась с мамой, а он крепко ухватился за мамину ногу.

Фотография показалась ему почти такой же старой, как картины.

– Ариан! Мой любимый племянник! – Навстречу ему с распростёртыми объятиями выбежала маленькая женщина. Глаза блестели от удивления и радости. У морщинок на её лице появились братья и сёстры, а в волосах показалась первая седина, но тёплая улыбка оставалась такой же, как на снимке. Тётя обняла его, и Ариан заметил, что стал уже на голову выше её. Она отстранила его на вытянутую руку. – Какой сюрприз! Почему ты не сказал, что приедешь?

– Как? – улыбнулся он. – Ты не слышала предупреждающую барабанную дробь или сова сбилась с пути?

– А-а-а, ты, видимо, пытался дозвониться, да? Ты же знаешь, я всегда забываю класть трубку на место. Нужно было написать.

– Какой смысл? Ведь почтовая карета работает в Аркене точно так же безотказно, как и твой допотопный телефон. Тебе всё ёще нужно крутить ручку, чтобы он подключился?

Ущипнув его за руку, тётя подняла указательный палец в наигранном возмущении:

– Племянники, которые подшучивают над своими тётушками, не получат пирога!

– Смилуйся! Беру все свои слова обратно! – подняв руки, притворно испугался Ариан.

Она мягко подтолкнула его дальше по коридору и с озабоченным видом тихо спросила:

– А мама-то знает, что ты здесь?

Ариан, не останавливаясь, пожал плечами и вздохнул:

– Теперь наверняка уже знает.

Тётя кивнула, словно на такой ответ и рассчитывала.

Они дошли до пёстрой занавески из стекляруса, которая, как Ариан очень хорошо помнил, отгораживала коридор от кухни.

В большой овальной кухне стоял стол, тоже большой и овальный. Среди семи стульев, расставленных вокруг, не нашлось бы и двух одинаковых. Большинство стульев оказались заняты. Как только они вошли, к ним обернулся человек-гора. Из-под густых бровей на Ариана сверкнул удивлённый взгляд. Лицо почти полностью скрывалось под тёмно-рыжими волосами и огромной бородой.

– Камелия, только не говори, что это тот самый племянник, которого я тогда выуживал из твоего пруда, – пророкотал низкий голос, невольно заставивший Ариана вспомнить скандинавского бога грома и Санта-Клауса.

– Камелия? – удивлённо переспросил Ариан тётю. Для него она всегда была тётей Лией.

Тётя лишь улыбнулась в ответ:

– Ах, ну конечно, я должна была представить вас друг другу. – Она обвела взглядом остальных сидящих за столом. – Ты ещё помнишь моего соседа Бьорна? – тётя показала на великана с такими широченными плечами, что он вряд ли проходил в дверной проём.

Протянув над столом с разноцветной керамической посудой мощную лапищу, он сдавил руку Ариана.

– Ха, малыш Ари, я ещё помню, как ты рыскал по саду твоей тётушки в поисках жаб и собирал их в маленькое розовое ведёрко, – прогрохотал великан, лукаво улыбаясь от уха до уха. – И не замечал, что они снова и снова оттуда выползают. Видать, ты до самого обеда собирал одних и тех же десять жаб…

Ариан почувствовал, как у него вспыхнуло лицо. Стыдные детские истории в качестве приветствия можно было и опустить.

Потерев ноющую после пожатия руку, он вполголоса ответил:

– Теперь у меня ведро побольше.

Бьорн, громко расхохотавшись, с такой силой хлопнул по плечу сидящего рядом человека, что у того выпала вилка из руки.

Ариану одного за другим представили остальных гостей.

Алоис Хладно-Каменецки: почти теряющийся рядом с великаном неказистый очкарик в старомодном твидовом костюме молча кивнул ему.

Барнеби: непрерывно забрасывающий в себя еду маленький человечек в поношенной одежде, взъерошенная борода которого явственно демонстрировала, что сегодня он уже умял огромное количество яблочного пирога. Слишком занятый тем, чтобы запихнуть в рот как можно больше, Барнеби удостоил Ариана лишь беглой, в лохматую бороду, улыбкой.

– А с Джесминой ты уже знаком, – сказала тётя Лия, усаживая его на один из стульев.

– Если ты ещё хочешь немного пирога, поторопись, – посоветовала Джес, кивнув в сторону Барнеби.

– Джесмина живёт у меня наверху, в комнатке под крышей. Барнеби и Алоис – старые друзья, – пояснила тётя. – Дорогие мои, а это мой любимый внучатый племянник, который наконец-то снова навестил тётю, – подмигнув ему, она набросила на себя что-то среднее между пончо и скатертью и ушла вглубь кухни.

Пока она хозяйничала там среди деревянных кувшинов и керамических горшков, Барнеби повернулся к Ариану. Глаза этого человечка излучали ясный свет, хоть он и выглядел так, словно живёт под мостом. Всё на нём выглядело залатанным, одолженным у кого-то или самопальным. Волосы напоминали паклю для изоляции труб, а борода неаккуратно торчала во все стороны. Но, видя его хитрую улыбку, не полюбить его было трудно.

– Должен тебе сообщить, что яблочный пирог совершенно ужасный, но тебя ожидает ещё вкусная краюшка чёрствого хлеба, – пробубнил он, пытаясь утащить с тарелки последний кусок пирога.

Но Ариан оказался проворнее и, вооружившись вилкой и улыбаясь Барнеби, подцепил пирог сам.

– Ему это не понравится, – вздохнул Барнеби, влажными глазами глядя на вилку.

– Кому? – изумлённо спросил Ариан и откусил от ещё тёплого пирога.

– Ну, ему, – указав большим пальцем в пустоту у себя за спиной, сказал Барнеби так, словно говорит очевидные вещи.

Ариан растерянно взглянул на Джес, которая, давясь смехом, только пожала плечами.

У бродяги, похоже, не все дома. Растерявшись, Ариан задумался, что же привело чокнутого бездомного за стол его тётушки. Лихорадочно жестикулируя, Джес привлекла его внимание и кивнула в сторону Барнеби, который как раз вознамерился умыкнуть пирог с его тарелки. Вскочив с тарелкой в руках, Ариан с вызовом вытянул в направлении Барнеби зажатую в руке вилку. Тот, рассмеявшись, вытряс в свою тарелку крошки из бороды.

– Ты ежу нравишься, – сказал он, подмигнув Ариану.

Джес развела руками в недоумевающем жесте.

Ариан почувствовал, что у него разболелась голова. По счастью, в этот момент вошла тётя с большим чайником, от которого уже отслаивалась эмаль, но исходил чудесный аромат. Тётя налила ему чаю, рассказала о своей книжной лавке и о том, что Джесмина замечательно ей помогает, и о грандиозных изменениях, произошедших в Аркене.

– Наконец-то мне удалось убедить общество по традициям и культуре опять покрасить газовые фонари в тёмно-зелёный цвет. Этот ярко-красный сюда просто не вписывался. Но прогресс добрался и до Аркена. Теперь у нас есть телефонная будка! Ты можешь такое представить? А помнишь пекарню Фринка? Городской совет признал правоту её владельцев, и теперь они единственные, кто может предлагать на продажу печенье в форме звезды Аркена, потому что сумели доказать, что рецепт изначально…

Ариан уже не слушал её. Он смотрел, как эти люди все вместе сидят за столом, беседуют друг с другом и явно счастливы. Здесь, в доме у тёти, он чувствовал себя защищённым. Он попытался вспомнить, когда испытывал это чувство в последний раз. Точно до того, как объявился Экарт и стал изображать из себя его отчима. С тех пор ему всё время приходилось оправдываться.

– Где ты был после школы?

– Почему ты не стараешься?

– И что только из тебя выйдет, если оценки будут ещё хуже!

Может, Аркен и правда самое скучное место на свете, но по крайней мере здесь нет Экарта.

Ариан потёр пульсирующие виски: должно быть, он пил слишком мало жидкости. Барнеби теперь вместо пирога набивал свою бороду печеньем. Джес, не особо скрывая зевоту, смотрела на его тётю, которая всё ещё сообщала захватывающие новости. Бьорн беседовал с тощим человеком в старомодном костюме, и тот лишь время от времени кивал головой. Как там его зовут? Эта головная боль… нужно попросить у тёти таблетку. Но ничего такого у неё конечно же нет. Наверное, она вольёт в него какой-нибудь настой из крапивы, древесного гриба и горных камней.