– Паша.
– Анвар.
– Как-как?
– Анвар. Был такой еще, Анвар Саадат, если знаешь, конечно.
– A-а… не-ет…
– Ты глянь-ка, Бабай? У него печатка на мизинце. Мол, крутняк, Аль Пачино, на хрен. Откуда вы такие беретесь?! Лучше бы ногти почистил.
– Достал уже, блин! – Паша прячет руку в карман. – А чё тогда сам говорил: подари, подари…
– Это мой друг! Вот. Кровный, без булды, – Юра стукается лбом в плечо Анвара, обнимает его. – Друзья закадык, братья… Да он барон, бля! А ты чё приехал-то, в командировку, что ли?
– Я, Юра…
– О! Хорошо, что ты пришел! Я тебе стих почитаю. Ночью написал. Вот глянь. Сядь, или нет, прислонись к стене, а то упадешь, ха-ха!
Значит, денег нет… скажет «нет» как всегда. А ты еще боялся, как бы он тебе не выслал долг в Алмату.
Вершат унылую работу
метаморфозы естества.
Как будто с фресок позолота,
с дерев осыпалась листва.
– А?! Скажи: клас-с! Или вот, – ищет другую запись на обоях. – Как золото на дне лотка – дни, озаренные тобой. Не то. Вот:
Чернеет ворон на снегу,
И на душе тоска такая,
Как будто выбрит и покаян,
И застрелиться не могу…
– Нет, лучше – а застрелиться не могу, – исправляет букву на стене. – Как будто выбрит и покаян, а… а застрелиться не могу. Так лучше! – отходит и любуется.
И тогда все это было точно, как сейчас, исправлял букву, и было чье-то движение и какой-то вопрос.
– А романы свои тут тоже на обоях пишут? Войну и мир, нафиг! – Паша.
– Он тоже поэт, – Юра, показывая на Пашу.
– Угу.
– Хреновый поэт!
– Пошел ты.
– Тоже учишься здесь?
– Не-ет, я проездом… в Африку еду.
– Серьезно, Бабай!
– В Африку?
– Прикидай, но? – закуривает. – К жене еду. Насовсем, нафиг!
– К жене? Она что, негритянка, что ли?
– Да нет. Она там на фирме работает… Юрок, а где моя барсетка?
– Откуда вы такие беретесь?! Ба-арсетка, – кидая со шкафа сумочку. – Драная, шоферская сумка. Ба-арсетка!
– Вот, визитка ее.
– Гвинея Биссау… Ничего себе. Она еврейка, да?
– Отец еврей, мать хохлушка. Русская, можно сказать. Но.
– А-африка, – «ты так наивно радуйся, играй – ведь ему так хорошо сейчас, хотя действительно у…».
– Охо-хо, боже мой…
– Ты чего, Анвар?
– Да нет, ничего, просто завидую тебе.
– Да я сам себе завидую, нафиг! Даже не верю до сих пор.
– Дай докурю. Фу, свинья! Весь фильтр обслюнявил! – Юра обжигает фильтр зажигалкой, брезгливо осматривает.
– Я вообще курил, а не слюнявил.
– Это все монопенисуально.
– Ох ты, ёпт таю, ученый какой… Анвар, ты в «Барби» разбираешься?
– В чем?
– В куклах «Барби». Я тут дочке куклу купил…
– У тебя дочка есть?
– Окса-анка, три года уже.
Противно так рот растягивает. Ботинки с квадратными носами. Как они могут эту херню носить?! Воротник рубахи грязный. Муж, бля.
– Вот, в ГУМе купил, сказали, что не китайская.