Осиное гнездо

– Борис Пастернак – лауреат Нобелевской премии, между прочим!

– Он ещё и физик? – поразилась она. Я лишь вздохнул расстроенно:

– Попробуем-ка лучше найти отгадку шифру.

Однако, перелистывание страниц и поиск слов по цифрам, приведённым в письме, не привели к ответу. Как мы ни пытались, ничего путного не выходило. Голова туго соображала, видимо, сказывалась бессонная ночь. Не надеясь на положительный ответ, всё же задал вопрос:

– Может, была ещё какая книга?

– Нет, дядя Дима. Не было больше. Это должна была быть она…

– Слушай, Кать, а ты не знаешь, куда он ездил недавно?

– Дмитрий Александрович, вы знаете, он последнее время таким странным стал. Замкнутым, чем-то занятым.

– Он тебе не говорил, чем он занят?

– Нет. Он вообще со мной ничем не делился. Сколько ни спрашивала – молчит. Из-за этого мы и поссорились. Думаю, у него другая появилась. Наверное, он к ней ездил.

– Куда?

– Мне как-то раз попался на глаза его паспорт. Он в Китай ездил, потом в Бразилию и Индию. А недавно визу в США получил…

– Интересно. Катя, подумай трезво. Ты же сама себе противоречишь.

– В смысле?

– Что у него другая появилась. Не могла же она быть сразу в трёх странах?

– Чего-то я не подумала… Что же он мотался туда? Зачем?

– А вот это, как говорят в кино – действительно интересный вопрос…

Если нам удастся найти на него ответ, чувствую, многое прояснится. И, чтобы окончательно разрушить её настрой, добавил:

– Вспомни-ка, что я говорил про преждевременные выводы?

Катерина смешно сдвинула брови и устремила взгляд в потолок:

– Преждевременные выводы, как мыльные пузыри – выглядят красиво, легко получаются, но также легко лопаются, – выпалила она, мгновенье спустя.

– Поэтому давай не будем спешить осуждать кого-либо. Надо успокоиться, взяться за голову, может, порыться в телефоне, как вы это любите… Кать, а что если это номер телефона? Что там получается? 1-310-620-19-22. Триста десять – это где?

– Сейчас проверим… чёрте что. Калифорния поучается. Он что – в Лос-Анжелес умчался?

– Понятия не имею, но попробовать этот номер стоит. Давай я сообщение пошлю, – пробормотал я и быстро набрал на своём телефоне по-русски: «это мы – 1 и 3». Отправил. По нашему, по-русски, на авось.

Глава 6. Порванная нить

– Что мы теперь будем делать? – настроение у Кати стало деловым и решительным, что мне и было необходимо.

– Прежде всего, попытаемся найти лжеАделаиду. Как я уже говорил, в отеле она зарегистрировалась под именем Татьяна Николаевна Андреева. Не думаю, что это её настоящее имя, но попытаться следует.

– Сейчас попробуем! – она потёрла ладошки присев у компьютера, и стала легко и быстро стучать по клавиатуре. Монитор помигал пару раз, а потом на экране появился длинный список.

– Ого! Только в Питере одном сорок шесть Андреевых Татьян Николаевн. Может, есть какие-нибудь ещё данные?

– Она упомянула библиотеку возле Чёрной Речки.

– Проверим-ка… нет, – спустя некоторое время, с сожалением констатировала Катерина. – Таких сотрудниц в библиотеках возле Чёрной Речки нет. Да и вообще в числе сотрудников библиотек таковой не числится.

– В этом я почти не сомневался. Было бы слишком легко… Может, актриса? – предположил я.

– Хм-м-м… Одну минуту…

Катя была вдохновлена, в ней проснулся азарт, и теперь она вновь стала похожа на ту прежнюю девчонку в канадском свитере. Как пианист-виртуоз – её пальцы летали по клавишам из одного регистра в другой, картинки на дисплее менялись каждую секунду. Но моя надежда быстро погасла после её слов:

– Таковых актрис только две, но обе уже умерли по старости… ещё в прошлом веке. Может, она использует псевдоним?

– Может, и использует… – прошептал я разочарованно. Поиски определённо заходили в тупик, выхода из которого не было видно.

– А может, у вас фото есть?

– Слушай, есть! Только оно дома. Я Настин телефон там оставил на зарядку. Но как фотка нам может помочь?

– У меня есть доступ к программе для скрининга. Ту, что помощники режиссёров используют в поиске подходящих артистов.

– Прекрасно. Только придётся ко мне съездить. Жаль, что я фотку с её телефона на свой не перенёс… – пробормотал я, вытаскивая из кармана свой мобильник. Привлекло внимание, что через «Телеграмм» ко мне, оказывается, пришло сообщение. Чёрт! Как давно? Жаль, что я не принадлежу к современной молодёжи, прикованной к своему телефону. Сообщение пришло от скрытого номера. Что там? Явно шифровка из пятизначных цифр: 22123, 25158, 04175, 12104, 08086, 11031, 2. Катерина, увидев это, взглянула на меня с испугом:

– Что всё это значит?

– Пока не знаю… Открой-ка вашу спец книжку! – она поняла с полуслова, не пришлось повторять дважды.

Через минуту судорожных листаний взад и вперёд перед нами оказался текст: «Она в опасность Новый Имя Мать Почта». А одиночная цифра 2 в конце послания по нашей обоюдной молчаливой догадке означала второй, то есть Олег. Значит, жив, чертяка! И то хлеб. От сердца немного отлегло. У Кати, видимо, тоже: во всяком случае, румянец на лице и блеск в глазах появились.

– Но зачем вся эта секретность? И кого он имел в виду под «Она»?

– Это нам предстоит выяснить. И вообще, давай договоримся – доверять друг другу. Даже если в данный момент что-то кажется настоящим бредом, уверен: всё станет на свои места позже. А пока сходи-ка вниз за почтой.

Катерина лишь кивнула в ответ и бросилась за дверь. Через пару минут она возвратилась с толстым конвертом курьерской службы в руках.

– Письмо на девичью фамилию матери? – прошептала вопросительно она, на что в ответ я лишь пожал плечами и махнул рукой. Внутри конверта оказались новёхонькие, ещё пахнущие типографской краской паспорта в количестве трёх штук. В одном из них красовалась моя физиономия, но сам он был на другое имя – Дмитриев Сергей Владимирович, 1950 года рождения. Следующий паспорт гласил: Краскина Вера Николаевна, 2000 года рождения. И был снабжён Катиным фото на передней странице. Катерина недовольно поджала губы:

– Ну и фамилию он мне выбрал. И зачем надо было меня старше делать?

Я поспешил открыть третий. Так и есть. Он был приготовлен для Насти. Значит, Олег надеялся, что мы её найдём. В паспорте на имя Касаткиной Людмилы Леонидовны, 1970 года рождения, было её фото. Я невольно засмотрелся на родное лицо, будто впервые увидел. Но Катя поспешила вывести меня из этого ступора:

– И что нам теперь делать?