Дело номер один: расследование в дельта ритме

– Добрый день, присаживайтесь. Психолог, в отличие от Алины выглядел уверенно и спокойно. Расскажите, что Вас беспокоит, с чем Вы пришли. Алина совершенно забыла все свои заготовки. Ей понадобилось несколько минут, чтобы вообще вспомнить с чего она решила обратиться к нему. Ах, да диверсификация. Понять к чему у нее есть склонность, и чем она может зарабатывать еще, кроме того, что быть красивой девушкой у богатых папиков.

– Мне сказали, что Вы можете помочь с моей профессиональной ориентацией.

– Вы хотите работать? Вопрос прозвучал настолько удивленным тоном, что Алина честно ответила: не хочу, но я хочу иметь деньги и совершенно не понимаю, как я могу еще их получать.

***

Александр помнил, как эта кукла пришла к нему в первый раз. Он прекрасно понял, чем она зарабатывает свой хлеб. Да и не в первый раз к нему приходят женщины и мужчины со страхами, что их нынешний доход закончится, а нового не будет. Некоторым из них он помогал действительно понять, чем они могут заниматься. После учебы, или помощи специалистов, эти люди и правда находили новый вид дохода. Но с Алиной было по-другому. Она была настолько уверена в своей неотразимости, что он с первого взгляда ощутил сильную злость. Он понимал, что испытал проекцию тех девчонок, которые отказывались с ним общаться в школе, как будто не хотели тратить на него свою красоту, с видом полным отвращения. Он увидел их в Алине, ему захотелось ее унизить, растоптать. Чтобы она страдала и понимала, что он – причина ее страданий. Для этого было достаточно провести несколько сессий, чтобы узнать ее слабые стороны, все страхи и то, на что она опирается, чтобы в нужный момент ее поражение было неминуемым.

***

Спустя пару минут она все же пришла в себя и автоматически стала применять свои привычные фокусы, как она сама называла приемы привлечения мужчин. Сначала смотрела в глаза психологу призывным взглядом и опускала взгляд на губы. Обычно мужчины начинали «ерзать» и волноваться, психолог в ответ деловито поинтересовался:

– У Вас все хорошо со зрением? Что-то взгляд какой-то расфокусированный? Подвинув к ней поближе пачку салфеток тихо сказал:

– Если хотите поплакать, не останавливайте себя… Когда она во время своего рассказа наклонилась нему, откровенно демонстрируя декольте и глубоко задышала, то получила :

– Вы начали глубоко дышать, какие чувства Вы сейчас испытываете? Какие чувства? Она никогда не испытывала никаких чувств, когда хотела покорить очередного мужчину. Она четко отслеживала – получает ли она необходимый результат от своих действий, или нет. Какие чувства? Спустя некоторое время психолог поинтересовался:

– Алина, правильно ли я понимаю, что Вы пытаетесь меня соблазнить? Если это так, то давайте поговорим об этической стороне нашего с Вами взаимодействия. С ней никогда никто так не говорил. Во-первых, он ее действительно слушал. Не глядя в телефон, или занимаясь своими делами. Его эмоции относились непосредственно к ней и тому, что она говорила. Он ей по – настоящему сопереживал. Он был совсем другим по сравнению с мужчинами, с которыми она обычно общалась. Те торопились заняться с ней сексом и с видимым трудом переносили беседы. Когда Алина наблюдала за ужином за своими кавалерами, она отчетливо видела – еда в тарелке и она сама, как возможность удовлетворения, действительно живо интересуют ее визави, но не разговоры с ней. Еда ведь не разговаривает. Она прошла специальный курс «Поддержи интересную беседу с мужчиной», научилась разбираться в футбольных, хоккейных и баскетбольных командах. Знала все современные и считавшиеся олдскульными, музыкальные команды. Могла поговорить об экономике, ее классических, современных и даже хайповых темах. Но в какой-то момент она поняла, что дело не в том, что она говорит, мужчины просто отказывались воспринимать исходящую от нее информацию, кроме той, что было частью секса. А Александр слушал ее умозаключения, интересовался, что она чувствовала. Мужчины, даже в постели редко интересовались тем, что она чувствует. Она с упоением ходила на встречи с психологом. Это было, пожалуй, лучше секса. Александр объяснил ей, что в жизни для нее важна безопасность, и что, скорее всего причина – в детской травме, про которую она уже и забыла думать. Лишь иногда ночью просыпалась в холодном поту от кошмара – привидевшейся, как наяву старой квартиры, с грязным полом, горами хлама, одежды вперемешку с пустыми консервными банками. Матрасы вдоль стен, на некоторых из них целыми днями лежали люди – худые, вонючие, грязные, которые вставали только за новой дозой. Ей тогда было года четыре, по крайней мере, ее сознание тогда уже было включенным и запомнило многие картинки. Как она, проснувшись, отправлялась на поиски еды сначала по квартире. Еда могла валяться прямо на полу, иногда что-то можно было найти на кухонном столе, в холодильнике. Если ничего не было, она проходилась по матрасам, не важно, были в тот момент на них люди, или нет. Рядом с ними могла быть еда. Потом шла на улицу. Были пара мест, где ей всегда давали еду. Но сначала она пыталась найти ее где-нибудь еще: своровать на рынке, или поклянчить в кафешках. Те два места, где была гарантированная еда она оставляла на крайний случай, потому что владельцы расспрашивали ее о том, откуда она. Интересовались где ее родители, а она боялась, что если расскажет, то даже тот странный и грязный дом у нее заберут.

Александр был единственным человеком в ее взрослой жизни, кому Алина рассказала про свое детство. Как она толком даже не знала кто из всех этих людей ее родители. Все вели себя с ней одинаково. Иногда толкали, мол, не мешайся, когда она пыталась с кем-то, казавшийся ей в тот момент «хорошим», поговорить, или спросить будет ли горячая вода в ванной. Никто никогда не обнимал ее, не целовал, правда и не ругал особенно ни за что. Она была очень осторожной, держалась подальше от людей, когда начиналась драка и спала в шалаше, который оборудовала себе в дальней комнате под сломанным и прислоненным под углом, шкафом. Александр слушал этот рассказ очень внимательно и сочувственно кивал головой, а когда рассказ дошёл до её шалаша, стал расспрашивать.

– Это было безопасное для Вас место?

– Да, она вспомнила, как ни один раз невменяемые её сожители бродили по комнате с её шалашом, ширялись, занимались тем, что они называли любовью, но на самом деле смешно и нелепо, нарочито крича и махая конечностями, судорожно тыкали друг в друга разными частями тела, иногда прямо на полпути засыпали. Она, конечно, не шумела, но и сильно таиться было не обязательно.

– Да, там было безопасно.

– А сейчас у Вас есть такое место?

– Да, моя квартира. Я там абсолютно спокойно засыпаю.

– Что еще кроме безопасности было для Вас ценного в шалаше? О! Да, она и забыла, и правда там же была ее сокровищница. Волна чувств из детства захлестнула ее. Ярко увидела фотографию, где она еще младше, чем во времена ее шалаша, с ней мама и папа. Ух-ты, ведь точно, была фотография, они где-то на фоне моря. Папа – такой высокий и красивый, мама – хрупкая и неимоверно изящная и прекрасная обнимает, держит на руках ее, Алину. Когда ей было совсем страшно, или одиноко она разглядывала эту фотографию. Куда же они делись, где они? Может кто-то из этих людей – зомби, с которыми в квартире она живет, еще есть ее мама и папа? Может их еще можно спасти? Она вспомнила, как фантазировала, что на них наложила заклятие злая ведьма и они где-то внутри этих наркоманов. Потом придёт принц и расколдует ее дворец, вместе с родителями. Еще у нее были фантики – она так называла маленькие карточки с очень красивыми рисунками. Они были яркие, блестящие, целая пачка из двенадцати штук. На задней стороне было что-то написано на неизвестном Алине языке. А на лицевой части, на некоторых были птицы в шикарных ярких цветах и буйной зелени. Вот что напомнила ей комната ожидания в приемной психолога. На других – прекрасные женщины в пышных платьях, богато расшитых жемчугом и драгоценными камнями. Еще были карточки, на которых простирались долины, с холмами, уходящие в горы из которых били водопады. Редкие домики так и манили уютом. Ничего похожего на это Алина в жизни не видела. Сейчас она думает, что это было изображение Швейцарии, или Австрии, в детстве же она была уверена, что это сказочное королевство.

– Где вы прятали свои сокровища? Голос психолога буквально выдернул ее из воспоминаний. Вообще она иногда думала, не подмешивает ли чего в чай он вместе с его секретаршей, уж очень глубоко она уходила в воспоминания, приходя сюда. Причем, до понимания, каким бизнесом ей все-таки заниматься, было еще далеко. Они залезли в ее детство, а там были такие завалы, что было непонятно когда они от туда выгребут

– Лучше бы меня отдали в интернат…

– Нет не лучше…

– Итак, где же тайник? Где Вы все прятали? В ящике и за обоями в стене. Это было надежно? Никто не добирался до Вашего тайника?

– Нет. А сама подумала, что ведь и сейчас ее сейф – по сути, ящик, спрятанный в стене и прикрытый картиной. Это открытие ее обожгло. Не очень далеко я ушла от своих четырех лет. Да, прав психолог, когда заставляет вспоминать детские ситуации. Получается, сколько бы лет мне не было я в целом веду себя точно также. Так может тогда и ответ чем мне заниматься тоже лежит где-то в детстве?

– Вы сегодня особенно задумчивы. Не хотите рассказать, о чем думаете?

– О том, что Вы прекрасный специалист и не зря мне Вас посоветовали. Она улыбнулась и в отличие от первой встречи улыбка была честной искренней и расслабленной. Удивительно, но она чувствовала, что психолог стал единственным мужчиной, которому она полностью доверяла и, могла раскрыться, причем в этом не было ни грамма секса.

***

Итак, что мы имеем! Взрыв владельца банка Стена Левандовского в своем автомобиле. Он был свидетелем по делу о смерти Председателя правления другого банка и его жены год назад. Дело было очень странное. Банкир – Иванов Николай Михайлович, будто сошел с ума, убил свою жену, которую, как рассказывали все, без исключения свидетели обожал, потом убил себя сам, причем довольно экзотичным образом, утонув в своей ванне. С Левандовским он сотрудничал, но не дружил, единственно, почему на него пало подозрение – он говорил, что никогда не бывал в доме у Иванова, а следователи нашли перчатки Левандовского, которые он якобы потерял, на месте преступления. Если еще некая Алина Сугарьева, с которой Левандовский был в интимных отношениях, а Иванов просто знаком, но у нее алиби по второму убийству – она в момент преступления отдыхала в Эмиратах. По ее словам они поссорились с Левандовским, когда она уже была в Эмиратах, якобы потому что ей не понравился отель в который он ее отправил. Поэтому она была рассержена на него и ничего не знала до приезда.

– Вот списки людей, так или иначе связанные со всеми троими. Я понимаю, что что-то явно упускаю. Уже год прошел и вот вторая смерь. Свидетели аварии говорят, что и шофер и пассажир выглядели абсолютно спокойными, когда неслись в КАМАЗ. Это увидели водители, которые ехали на встречу и те, кто стоял на тротуаре. Бентли довольно долго ехал по встречке, потому что дело было ночью и мало машин, зевакам было время разглядеть.

–Какие-то финансовые аферы, хищения, траты в банках не нашли?

– Нет, ничего. Но на всякий случай, вот информация по счетам и вообще по состоянию ценностей, известных следствию, у всех троих.

***

Строчка по горизонтали, столбец по вертикали, диагональ. Строчки по вертикали, столбцы по горизонтали, диагональ слева верх право низ, право верх лево низ. У Светланы была своя система работы с информацией. Она выработала ее, как ни странно, работая с клиентами и, представляла синтез техники скорочтения и фокуса на повторяющихся цифрах и словах. Строчка…ее работу прервал гул монотонного голоса. Она сидела в комнате, смежной с кабинетом Степана, поэтому до нее доносились звуки происходящего за стеной. Она практически не отвлекалась на оживленные голоса, когда он беседовал со своим отделом, но разговоры с посетителями Степан почему-то проводил монотонным низким голосом, который, как это ни странно отвлекал ее значительно. Место ее работы, этот аппендикс, даже сложно было назвать комнатой, для маленького, неправильной формы помещения больше бы подошло название подсобка. Но в подсобке обычно хранят какие-то вещи, а тут не было ничего, кроме стола и стула, которые Степан принес, чтобы она могла работать с документами. Встал вопрос, как ей ознакомиться с материалами дела, при том, что выносить их нельзя, Степан неохотно показал ей это место.

– Вы понимаете, что как у психолога, у меня возникает масса вопросов. Шуткой она, конечно, пыталась сгладить ситуацию, но было понятно, что смежная с кабинетом следователя, абсолютно пустая комната вызывала удивление, особенно, если учесть обычную, в подобных заведениях, нехватку места.

– Ну, на самом деле – это не одна комната, это масса самых необходимых помещений. Это спальня, когда мне некогда идти домой и достаю вот это. Он открыл нижнюю полку шкафа, который стоял в кабинете, в нем лежал спальный мешок и коврик. Это мой личный спортзал, он открыл другую полку, в ней хранились теннисная ракетка, мячи, стояла пара кроссовок. Я бы не смог иметь все эти комнаты, если бы тут стояла мебель.

– Знаете, мы живет в довольно красивом городе и в нем есть и спортивные центры и кафе и чего в нем только нет.

– Не может быть! Подыграл Степан. Я думал там, снаружи ничего нет.

– Честное слово есть. У нас широкие улицы и площади, вокруг которых стоят красивые дома. Растут деревья. Есть парки, с фонтанами, беседками и лавочками. Там гуляют нарядные люди. Играют дети. Есть, конечно, те, кто как и Вы бегут на работу и с работы…

– Это прекрасный мир. Прогуляетесь со мной, когда мы закончим?

– Посмотрим, чем закончим. Дверь в комнату закрывалась, поэтому опасности, что она услышит разговоры в кабинете следователя, не было, звуки были слышны, но отвлекал только тот, монотонный, которым Степан общался с посетителями. Она уже просмотрела добрую часть финансовых документов. Обычно она начинала с них. Деньги – материя, которая пронизывает жизни любых людей – богатых и бедных, любимых и одиноких, здоровых, больных, шумных и погруженных в себя, поэтому если хочешь исследовать жизнь человека – начни с его финансов. Как, и с помощью чего он получает деньги, сколько откладывает, сколько тратит. Оборот денег приведет к обороту людей. Вы скажите, что есть люди в жизни каждого, к кому не тянутся финансовые ниточки. Друзья, например. На эту тему у Светланы тоже было свое видение. Если есть друг и, нет никаких переводов, надо копать и разбираться. Не может быть, чтобы ни при одном посещении кафе, совместных подарков, внезапной необходимости перехватить. Бывают, конечно, исключения из правил, но Свету это правило не подвело ни разу. Первым делом она отфильтровала все фамилии и компании по количеству платежей. От самых больших до единичных. Уже проанализировала все категории, кроме единичных, потом проверила счета на пересечения у всех троих фигурантов. Осталось четыре компании. Супер! Света знала, что это могла быть стоящая находка, а могла быть пустышка, ведь из этих трех человек двое занимались одинаковым бизнесом, то есть это мог быть просто банковских подрядчик, а девушка – любовница, которых, если доверяют, часто используют в схемах для вывода нала, так, чтобы жена не узнала. Дверь бесшумно приоткрылась, и заглянул Нико – помощник Степана. Он единственный из отдела знал, чем занимается тут Света. С еле заметным грузинским акцентом, который, впрочем, Свете очень нравился, поинтересовался: «шеф сказал спросить, не нужно ли Вам какая помощь, как в целом дела и, передать вот это». Подошел к столу в руках на пластиковых тарелочках парились горячие чебуреки. Он неуверенно топтался у стола заваленном бумагами. Света разгребла место на углу стола.

– Ах, как вкусно пахнет!

– Да, мы все их любим. Я Вам один с мясом, другой с сыром и зеленью принес.

– Вот спасибо! Только сейчас, почуяв запах чебуреков Света, поняла насколько она голодная. С утра ничего не ела.

–Как дела у Вас?

– Неплохо, неплохо! Света взяла двумя салфетками чебурек и вгрызлась, стараясь не закапать бумаги. – Вот, нашла компании, куда вся святая троица хотя бы по разу перечисляла деньги. Первые по нескольку раз немаленькие суммы. Вот десять миллионов, два раза по три, еще … Нико глянул куда указывала Света, непонимающе спросил:

– и что, Вам это о чем-то говорит?

– Пока нет, вздохнула Светлана, но может еще скажет. Я же только начала.

– Ну что же, успехов Вам в поиске, обращайтесь, если что. Нико галантно раскланялся и ушел. Какой приятный парень. Молодой, конечно, как кавалер, но какой-то девчонке повезет. Степан рассказывал, какой надежный и сообразительный Нико. Он всегда был рядом с шефом. В следствии был одним из самых инициативных. Не сидел со скучающим видом на совещаниях, его версии были самыми рабочими. Возможно, они так сошлись со Степаном, потому что оба не употребляли алкоголь, любили спорт. Раз, два в месяц выбирались поиграть в футбол с ребятами из другого подразделения, или просто погонять на великах. Света не вспомнила о том говорил ли Степан есть ли у Нико девушка, может и не говорил. Они еще не дошли до такой степени доверия, чтобы сплетничать, да и вообще-то Свету явно больше интересовало, есть ли девушка у самого Степана.

***

Саша знал, что с ним что-то не так. Он не понимал какой именно у него изъян, но то, что он был ущербный, в свои пять лет, был уверен. Мама начала его так называть почти сразу после того, как ушел отец. Вскоре после того, как отпраздновали его день рождения. Было так здорово, папа отвел его с парой друзей в аквапарк, потом они гоняли на великах и отец с ними. Они, на своих маленьких, а папа, как настоящий вождь племени на своем большом веле, с толстыми колесами. А на завтра с утра они с мамой ругались, как часто в последнее время и он ушел. Мама вслед ему еще тогда крикнула: не думай, что я дам тебе общаться с сыном. Через день Саша решил, что уже можно и спросил как-бы невзначай, вертя в руках и разглядывая своего боевого монстра, которого для уверенности всегда брал с собой: «Мам, а почему папа ушел? И вот тогда случился первый взрыв. Мама повернулась к нему и вместо ее обычного лица на Сашу смотрело перекошенное от злобы и отвращения страшное. Он отшатнулся, ведь это не могла быть мама. А лицо прошептало: из-за тебя, уродца всё, понял?! И закричала так, что Сане показалось, что взревело вокруг и закачались стены «А ну, быстро в свою комнату». Он тогда и понял из-за уродства, отец и ушел, а маме пришлось с ним, маленьким ущербным уродцем остаться. С тех пор, когда он что-то натворит, кричала, что таких как он сдают в интернат и ей надо было. Он тогда сильно боялся этого ужасного интерната. Представлял, как там ходят как зомби другие ущербные дети, пугался, что когда-нибудь опять натворит что-то, чего и сам не знал, но что-то ужасное, иначе мама бы так не кричала, и она все-таки сдаст его в интернат. Тогда он умолял ее: мамочка, я не буду больше, никогда не буду. – Чего не будешь? Издевательски интересовалась она. – Ты ведь даже не знаешь. – Я буду вести себя очень, очень хорошо, пожалуйста, не сдавай меня в интернат. В груди ужас был настолько велик, что он один окажется в этом ужасном месте, совсем один, что казалось, лучше умереть прямо сейчас, тут, или делать что угодно, только чтобы мама оставила его. Пусть без папы, это горе отошло не второй план перед , казалось реальной угрозой интерната. Все казалось не важным – игрушки, даже Петька и Васька – друзья Сани. Хотя их он тоже боялся потерять. Они обещали его найти, если вдруг случится страшное, но они же дети, как они его найдут? Хоть бы он понимал, что делал не так. Тогда бы он просто перестал бы это делать. Но он не знал, поэтому совершенно не представлял, в какой момент начнется буря, которая в итоге грозила закончиться тем, что его сдадут в интернат. Но как бы маленький Саша не старался, всегда он что-то делал, что мама впадала в исступление, а он лишь утверждался в мнении, что дело в его личном ущербе, он урод, а мама вынуждена с ним возиться. Он как-то спросил у Петьки с Васькой: пацаны, а вы не замечаете, что я урод? В пять лет дети бывают очень серьёзные. И если друг задает такой глубокий вопрос, то стоит подумать и ответить. Это уже в восемь, девять, или десять по любому поводу они бы начали ржать, а в свои пять с половиной Петька и Васька всерьез принялись разглядывать Санино лицо, поднимали и разглядывали руки и ноги. В недоумении решили, что может снаружи не видно? Может Сашкиной маме сказали врачи, что он ущербный? Может, давай у своих родителей спросим? – А они-то, откуда могут знать? Врачи-то его мамке только сказали, она же не будет всем рассказывать. Может это какое-то стыдное уродство? Саша потупился. Наверняка стыдное уродство, иначе бы папа не ушел. Вон как они здорово катались на великах. Эх, узнать бы, можно ли это вылечить? Может папа бы вернулся.

И вот однажды страшное случилось. Был солнечный летний день. Саша играл дома. Он уже привык делать это шепотом. Шепотом отдавал команды своим солдатам, которых выстроил на полу. Он часто играл с ними, это был один из подарков папы на день рождения. Солдатики были металлические, с раскрашенной формой. Среди них были офицеры. У них были шлемы с высокими пышными перьями, мечи в ножнах и высокие сапоги до колена. Солдаты были одеты проще, но тоже со множеством деталей. Он уже выстроил два отряда солдат напротив двумя шеренгами. Впереди каждой шеренги по два офицера. Папа рассказывал ему как устроено в армии и Александр запомнил, что есть командир, который отвечает за все действия и обязательно другой, у которого главная забота – боевой дух. Он смотрит, чтобы у солдат было хорошее настроение, чтобы они по дому не скучали, а если начнут скучать, то он их в театр отведет, или даже в цирк. Эх, он уже давно не ходил в цирк и кино, как папа ушел, так и не ходил. Вот поэтому два офицера перед солдатами обязательно. Шепотом закричал за одного командира, своего любимого: «Братцы – солдаты, сейчас пришел день вашего подвига! Враги нас смертельно обидели и теперь мы должны вступить в схватку. Он сделал другой голос и так же шепотом стал «кричать» за другого командира: «Это вы, подлые враги нанесли нам смертельную обиду и поэтому мы вступим с вами в схватку. Вообще Саша до конца не понимал, почему люди начинают войны и убивают друг друга до смерти. Если кто-то что-то забрал, то всегда есть еще. Можно пойти в магазин и купить это. Еще папа говорил, что войны бывают из-за территорий, ресурсов и веры. Про территорию Саша тоже не очень понимал. Их же много, этих территорий? А если даже на твою территорию кто-то приехал, почему нельзя жить вместе? Раньше, когда был папа, к ним, бывало, приезжали родственники и Саша очень любил это время. Каждый вечер собирались вместе, говорили, смеялись. Мама наряжалась, папа был тоже веселый. Ходили гулять, показывали город приезжим. Показывали свою территорию и это всем нравилось. Почему так нельзя? Про веру тем более было непонятно, как за нее можно воевать? Вера ведь не занимает места и ничего не стоит. Вот Сашка, например, верил, что папа вернется и все будет как прежде. Его уродство пройдет, излечится. Мама опять станет доброй и будет его любить. Как можно за это воевать? Хотя Саша вдруг понял, что если бы он знал, что этой его вере мешает какой-то человек, что если бы он знал кто мешает тому, чтобы эта вера стала правдой, то он, наверное, мог убить этого человека. Ему стало так страшно от этой мысли, что даже возник секундный порыв побежать к маме. Но в следующую секунду он вспомнил, как обстоят дела. Он всегда «одним ухом» прислушивался к тому, что происходит в квартире. Всегда был готов к взрыву. Сейчас было тихо. Он знал, что это временно. Мама последнее время начала пить из тех бутылок, что обычно родители открывали, когда приезжали гости. Саша сначала обрадовался, что она станет веселая, как во время, когда она с друзьями пила из этих бутылок, они танцевали, пели, смеялись. Только она, вместо этого сначала начала плакать, а потом просто позвала его и избила сильно и молча, даже ничего не объясняя, просто взяла папин ремень и начала сильно его избивать. Сначала он кричал и пытался спрятаться. Но куда бы он не прятался она молча вытаскивала его из-под кровати, из-за шкафа и продолжала с размаху избивать ремнем. Он знал, что сам виноват, что это из-за его уродства, но крики и хрипы все равно вылетали из его рта под каждым ударом. Так вот страшное, то, что он больше всего боялся случилось в тот солнечный день, когда он играл в солдатиков, подаренных папой. Мама отпускала на улицу, только когда ей казалось, что она трезвая, но таких дней практически не было. Сегодня она вела себя тихо, постукивала бутылкой о стакан, когда зазвонил телефон и она сначала резко, как обычно в последнее время всегда говорила да! Потом так испуганно, что Саша вздрогнул и напрягся «что?» А потом тишина. Он покрался к кухне, откуда доносились звуки. За последнее время он понял, что соображать и действовать надо быстро. Не ждать, когда мама начнем что-то делать, а пробовать предугадывать ее поступки. Поэтому уже через несколько секунд он был у двери в кухню и осторожно заглядывал внутрь. Мама сидела на стуле, руки вяло висели, глаза были широко раскрыты и смотрели прямо и в никуда. У нее теперь часто бывал такой взгляд, но такие широко распахнутые глаза Саша видел первый раз. Подло скрипнул пол под его ногой. Мама медленно повернула голову в его сторону и тихо сказала «твой папаша сдох». После этих слов, обрушившихся на Сашку, словно потолок, погребая под собой всю его веру, надежду на спасение на то, что происходящий ад еще может рассеяться, вместе с этими словами с железным лязгом захлопнулась тяжелая дверь с его детскими мечтами. В мамины глаза будто на секунду вернулся разум, она как будто впервые увидела Сашу, но уже через другую секунду мрак вновь заволок их и лицо стало наливаться гневом, а рот раскрывался для бешеного крика. Саня не стал ждать продолжения, а кинулся бежать. Он знал, что необходимо его самое сильное укрытие. Не так давно он обнаружил за стенкой из шкафов небольшое углубление, полез посмотреть, что там и это оказался настоящий тайный лаз. Узкий, но настоящий лаз, который вел в маленькую комнату. Он никогда раньше не видел таких комнат. Размером чуть больше их ванной. В ней были кровать, маленький стол и стул. Когда он это все нашел, то понял, что это настоящее сокровище. Он один раз уже прятался там, когда мама сильно напилась и шла с криком «иди сюда мелкий уродец, я отомщу тебе за твоего папашу». Он успел юркнуть в гостиную и в свою секретную тайную комнату. Он слышал, как она кричала, звала его, пыталась хитрить, говорила, что она успокоилась и что зовет его, чтобы пойти в парк поесть мороженного. Но он знал, что это настолько фантастическая небыль, что сидел и старался не дышать. Уже через мгновение она опять впадала в ярость, начинала швырять всё, что попадалось под руку в стены, но спустя какое-то время ушла из комнаты. Тогда Саша очень не хотел выходить, но понимая, что ему захочется есть и он выйдет. Поэтому дождался ночи, знал, что мама крепко засыпает, прокрался к себе в комнату и лег в кровать. На утро было видно, что она пыталась понять куда он все-таки делся и даже спросила