Скелеты внутренних органов, или кто в халате, тот и доктор

–Он учился шестнадцать, еще восемь лет в музыкальной школе.

– Ничего себе. Это если я сейчас начну, так мне уже под сороковник будет, когда я учиться закончу?

– Ну да! Шеф явно знал чего хочет получить от разговора.

–А по – другому никак нельзя?

–Тебе нет! – отрезал шеф. Толян тогда даже ничего не ответил, молча ушел. За соседним столом стажер из школы милиции не то возмущенно, не то грустно заметил:

– А если Вы ему жизнь загубили?

– Слышь, ты сначала подпишись на его ютуб канал и хотя бы пару его песен осиль, а потом меня учи. Я, прежде чем такое решение принять, все восемь песен вынес. И, скажу тебе – это было посложнее допроса синеглазого упыря.

– Ой, стажер зажмурился. Легенду про синеглазку, или синеглазого упыря передавалась из уст в уста и, все новобранцы боялись ее до жути.

– Вот то-то, можно сказать я кучу людей спасу, если он перестанет эти свои песни – ужасы создавать, да еще и заставлять людей их слушать. Шеф будто развеял свои собственные последние сомнения. Насвистывая Травиату, ловко собрал посуду на поднос и легко зашагал от стола. Стажер, перепуганный и пристыженный, продолжал есть свою котлету с макаронами.

Такой вот был Толян. В общем, как-то Степан послал его в клинику за результатами психиатрического осмотра одного из подозреваемых.

– Сбегай, будь другом. Хотел я сам наведаться к ним, нужен нам эксперт на завтра на опознание и беседу, да зашиваюсь, не вырвусь, так что насчет эксперта, наверное по телефону договорюсь, а ты за результатами сбегай. Оригиналы с живой печатью нужны.

– А что-же, я совсем тупой? Насчет эксперта тоже могу договориться. Степан несколько секунд пристально смотрел, размышлял на Толяна. Сам себе объяснил:

– собственно да, в чем сложность, просто эксперта позвать, наверное, действительно, ну давай, дуй! И опять погрузился в свои дела. На следующий день подготовка к опознанию подозреваемого шла как обычно: подготовили предъявляемых для опознания, побеседовали еще раз со свидетельницей и понятыми. Степан объяснил, как будет проходить процедура. Подписали предварительные бумаги. Самое время было появиться и психиатру. Подозреваемый косил под невменяемого и мог повести себя неадекватно. Психиатр был нужен для экспертной оценки и участия в том, чтобы привести подозреваемого в норму, если это понадобится. Степан набрал Толяна:

– Привет, ты как с экспертом договорился?

–На девять, как надо!

–Что-то нет его.

– Он мне звонил минут десять назад, сказал, что он на месте.

– Ну, так нет его, кстати, ты сам-то где?

– Я тут, на другом этаже, недоуменно удивился Толян. Я бегу, а в коридор выглядывали?

– Хм.. нет. Подошел к двери, выглянул. На стуле, рядом с дверью сидел благообразный человек, держал на коленях портфель и трость. Толян выбежал из лестничного пролета. Несся, возмущенно махая руками в сторону хрупкого старичка в пенсне на цепочке и тройке. Если бы Степан встретил такого персонажа на улице, решил бы, что где-то рядом снимают исторический фильм и актер отошел перекусить прямо в гриме. Одежда была крайне не современной, хотя вполне качественной. Старичок поймал взгляд Степана, усмехнулся.

– Что, выгляжу не в тренде? Зато, молодой человек, хочу отметить, что это очень практично и удобно. Итак, позвольте представиться: Гумбольски Петр Яцекович. Из поляков происходит наше семейство. С кем имею честь?

– Степан Борисович.

–А фамилия? Фамилия, молодой человек – чрезвычайно важная часть Вашей личности. Представляясь по отчеству и фамилии, Вы признаете свой род и опираетесь на него. Человек, не ценящий свой род, словно лист на ветру – без корней и опоры. Так-то! Психиатр говорил спокойно и не торопясь, но каждое слово казалось очень важным, то ли от искренности, с которым он говорил, то ли от неторопливой уверенности. Даже Толян примолк и широко открыв глаза и даже рот внимал речам.

–Что тут у нас? Деловито продолжил Петр Яцекович.

– Опознание. Подошел к стеклу, глянул на ряд выстроившихся у стены напротив мужчин, лениво озирающихся.

–Наш персонаж второй слева?

–Да, а как Вы узнали? Степан удивился, потому что подозреваемый особенно ничем не выделялся на его взгляд. Бывали типы действительно, как срисованные с учебника по уголовным преступлениям. Взгляд, посадка головы, жестикуляция, манера говорить выдавала уголовников, сегодняшний герой скорее был похож на офисного работника – безликий, невыразительный, даже возраста неопределённого. Среди мошенников и воров такие встречались. Свидетели часто затруднялись в опознавании, потому что в такой внешности не за что было зацепиться, поэтому такое попадание в точку изумило Степана.

–Юноша, как Вы думаете сколько лет я практикую? Степан пригляделся, на вид лет семьдесят, если профессию выбрал сразу, то практику он мог вести уже лет пятьдесят.

–Пятьдесят?

– Берите побольше дружочек. Я молодо выгляжу. Мне уже восемьдесят с гаком. Так вот, помнится в шестьдесят пятом в Кисловодске орудовала банда, выносили под чистую квартиры, несколько предприятий ограбили в день зарплаты. Никто не мог потом не то, что опознать, даже описать, когда выяснялось, что какие-то чужаки явно были, мелькали, но как выглядели, что говорили – как под гипнозом. Степана передергивало после последнего дела от слова «гипноз», хотя сейчас психиатр, похоже употребил его в фигуральном смысле. Степан отвлекся, да и психиатра куда-то унесло. При чем тут шестьдесят пятый и Кисловодск? Петр Яцекович же развивал тему, к чему-то вел, методично выкладывая из своего портфеля тетрадку, ручки, какую-то коробочку.

– Поймали их, Вы не поверите по чистой случайности. Любовная так сказать оказия. Один из них подарил своей возлюбленной ворованный браслетик. Степан наблюдал за действиями старичка. Он тем временем выложил фотоаппарат? Да, точно. Было занятно наблюдать за новым партнером по сегодняшней процедуре.

–Так вот главарь банды Серафим Патлатый имел точно такую же срединную часть лица, то есть скулы и бегающие глазки видите? Степан пригляделся. Да, действительно у других мужчин глаза были застывшими, по сравнению с подозреваемым. Как это он раньше не заметил.

– Кроме того, обратите внимание на его кадык.

–Да, а что с ним? Видите, как он ходит вверх-вниз, как будто он что-то ест, или глотает.

– Ну да. Это проявление скрываемого волнения, тревоги и страха. При этом фигурант успел агрессивно занять территорию. Говоря по-русски – растолкал соседей справа и слева. Посмотрите на расстояния между ними всеми. И точно, Степан обратил внимание, что слева и справа от подозреваемого образовалось значительное расстояние, благодаря чему он словно вышел на передний план.

– Надо же, как Вы это все подметили.

– А Вы зачем и почему меня, сударь, пригласили? Не потому ли , что я единственный в свое роде? Степан подумал, что ему просто был нужен эксперт – психиатр, но учитывая, что Петр Яцекович явно ожидал признания, да и с ним будет точно не скучно, не говоря уж о его профессионализме, Степан ответил:

– И то верно! Петр Яцекович довольно хмыкнул, Толян подбоченился. Все приготовились работать.

–А наша свидетельница та дама, что ждет на стуле? Что ж Вы ее так без внимания -то оставили?

– В смысле без внимания? Мы ее проинструктировали и ждали Вас.

– Ну, то что Вы меня дождались – это, конечно, хорошо. А вот то, что женщина, которая не уверена в том, что она достаточно хорошо запомнила нападавшего и что сейчас боится не узнать подозреваемого – это плохо. Есть риск, что для нее слишком высокое давление и стресс. Как бы она не отказалась во всем этом участвовать и вся наша затея полетит в тартарары. В этот момент свидетельница, будто приняв какое-то решение, резко поднялась со стула.

– Ать – воскликнул Степан, подскакивая к ней. Секундочку, давайте-ка побеседуем.

– Ой, Вы знаете, что-то мне кажется, что я совсем не так хорошо запомнила нападавшего. Я вот сейчас вообще не уверена, что его помню.

– Вот спец, подумал про психиатра Степан. Сам вопросительно глянул на него и махнул головой подзывая, мол выручайте.

–Дорогая моя! Громко, как в театре произнёс Петр Яцекович, обращаясь через всю комнату к перепуганной женщине. Та замолчала и прислушалась. Понимаете ли вы, как мы высоко ценим, Вашу гражданскую ответственность? Она залепетала

– Ой, ну что вы я вот как раз подумала про ответственность. Что я не помню. В этот момент психиатр стоял уже рядом со свидетельницей и обеими руками держал руку испуганно сопротивляющейся женщины.

– Как Вы думаете, сколько зла еще может натворить человек, не получивший возмездия за свой грех? Сколько? Громом взывал он к несчастной женщине. А если Вы укажите на другого это лишь подтвердит то, что Вы запомнили, иди увидели не достаточно. Но, по крайней мере – это шанс для тех, до кого он не сможет добраться. Она внимательно вслушивалась в слова, выражение ее лица менялось. Испуг прошел, удивление перетекло выражение осознавания, потом появилась решимость.

– Да, конечно, тихо выдохнула женщина. Что же это я. Давайте сделаю все. Она решительно подошла к стеклу и указала на подозреваемого.

– Я узнала его сразу, просто как-то страшно стало. А вдруг вы его отпустите и, он меня найдет. Подумала – это все не мое дело, что я лезу. Но да, он же опять может, и того хуже. Так нельзя, что же мы все будем отмалчиваться. Так нас всех и перебьют эти изверги по одному. Он это, вон стоит зыркает.

– Спасибо большое. Пройдите, пожалуйста, с моим коллегой, там надо еще бумаги подписать. Степан повернулся к Петру Яцековичу.