Человек, который не хотел любить

– Ты меня не ранишь, Танкреди. Ты нравился мне ещё в лицее, когда встречался с той красоткой. Как там её звали?

– Не помню.

– Я не верю тебе, но в любом случае скажу – Олимпия. Я ненавидела её и завидовала ей не потому, что она красавица – я была очень самоуверенна и всегда знала, что могу соперничать с кем угодно, – а потому, что ты был её.

– Я не был её. Мы спали вместе, вот и всё.

– Так ты всегда был ничей?

Танкреди промолчал. Он подплыл к бортику, сделал несколько маленьких глотков шампанского и улыбнулся:

– Ты пришла брать у меня интервью? Ты знаешь, что в Голландии есть девушка, которая рассказывает прогноз погоды голой? Ничего нового ты не придумала.

Сара выпила немного шампанского и села рядом с ним. Теперь она пила медленно.

– Значит, ответ «нет». Ты всегда был ничей. Никогда не был влюблён. Все эти прекрасные женщины были у тебя просто для секса. Но тогда почему ты со мной этим вечером? Я люблю тебя точно так же, как и все они, если не сильнее. Слушай, мне кажется, что я даже связалась с Давиде, только чтобы видеть тебя чаще.

Сара допила, приблизилась к нему и попыталась поцеловать. Танкреди и не пошевелился, сжав губы и оставшись сидеть с раскинутыми по бортику руками.

Постепенно Сара теряла энтузиазм, её порыв и желание угасли. Она перестала его целовать. Молча она оторвалась от него, опустила голову и почти шёпотом спросила:

– Чем я отличаюсь от других?

На этот раз Танкреди ответил:

– Ничем. Только тем, что ты с Давиде.

Сара посмотрела на него в последний раз и вышла из воды. Не оборачиваясь, голая, она пошла к раздевалке. Танкреди без сожаления проводил её взглядом, а затем начал плавать. Он доплыл до края бассейна, перевернулся через голову и продолжил путь. На полпути он услышал, как хлопнула дверь, но продолжил плыть как ни в чём не бывало.

На следующий день в десять утра Грегорио уже знал, кто впустил Сару. Но и не только это. Обыскивая её комнату, он обнаружил несколько важных деталей. Это была правда – Арианна действительно любила женщин. Английский лорд, появлявшийся время от времени на выходных, действительно существовал, но он был всего лишь прикрытием.

– Я подумала, что, может, это подруга, которую он будет рад видеть.

– У Танкреди нет друзей.

– Да, ты прав, но…

– Когда я отчитываю провинившегося, надежда на то, что я ошибаюсь, всё ещё остаётся. Ты можешь это доказать?

Арианна промолчала. Она развернулась, вошла в свою комнату и стала собирать вещи. В четверть двенадцатого её уже не было на вилле.

В полдень Грегорио нашёл нового стилиста. Людовика Биамонти, пятьдесят пять лет, замужем, мать двоих детей, живущих за границей. Всё это Грегорио очень тщательно проверил.

В обед Людовика Биамонти уже имела на руках список людей, которым Танкреди доверял, список тех, кого категорически следует избегать, и перечень всей его собственности за границей и в Италии. Она была счастлива такой работе, а от зарплаты у неё кружилась голова.

Во второй половине дня Людовика Биамонти поняла, что ей понадобятся по крайней мере два дня, чтобы разобраться во всех богатствах Танкреди Ферри Мариани. Ему было чуть больше двадцати, когда его дед оставил ему наследство примерно в сто миллионов евро, и с тех пор его состояние только увеличивалось. Инвестиции, новые компании во всех частях мира, занимающиеся древесиной, топливом, золотом, драгоценностями и разным сырьём – любыми ценными товарами, стоимость которых на рынке может только расти. Он создал несколько групп, которые состояли из избранных, доверенных лиц, и строго организовал их так, чтобы каждый контролировал то, что делают его подчинённые. Прошло больше двенадцати лет, и помимо покупки десятков объектов недвижимости он купил все виды транспорта, от реактивного самолёта до простого «Harley Davidson». Когда Людовика Биамонти закрыла последний документ и выключила компьютер, она сожалела только об одном: за свою работу она могла попросить больше, гораздо-гораздо больше.

Глава восьмая

Сара вышла из душа и закуталась в халат. Она положила полотенце на голову, наклонилась перед зеркалом и стала вытирать волосы. Сколько лет прошло с того вечера в бассейне? Два. Нет, три. И всё же казалось, будто это произошло вчера, секунду, мгновение назад. Сильное, горячее ощущение растеклось внутри её живота. Тень её вожделения, которое она скрывала до того вечера. А после уже не могла этого делать. Она разоблачила себя, рассказала обо всём, она оголилась перед ним, и не только сбросив с себя полотенце, а обнажив сердце и душу. Она хотела, чтобы он взял её в тот вечер, использовал, любил её. Он. Только он. Безнадёжно он. Она хотела умереть у него на руках, погасив тем самым навсегда эту влюблённость, появившуюся на свет словно издёвка, подпитываемую годами желанием и окрепшую наконец и превратившуюся в безумную, злую страсть. Он! Она хотела его и больше никого и, возможно, была единственной, к кому он никогда не притронется. Из-за Давиде. Из-за Давиде, за которого она выскочила замуж год спустя назло Танкреди, чтобы каким-то образом изменить его отношение. Танкреди и его отстранённое, холодное, высокомерное к ней отношение.

Она сделала из своей свадьбы событие года. Притворяясь влюблённой, она позаботилась о каждой мелочи – от драгоценных обручальных колец из платины до самых изысканных блюд в меню, от бонбоньерок из лёгкого хрусталя с острова Мурано с настоящими лепестками роз внутри до аренды виллы Сасси недалеко Турина. А ещё об оркестре из шестидесяти музыкантов, о самом популярном на тот момент певце и о разнообразнейшем выборе музыкальных композиций, от классики до джаза, от семидесятых и восьмидесятых до самых последних хитов.

Она заставила своего отца, очень богатого человека, владельца компании, производящей арматуру для всего мира, потратить всё до последнего евро.

Но не затем, чтобы поразить и осчастливить Давиде, вовсе нет. Чтобы Танкреди всё понял – кто она такая? Она думала, что потом всё будет как в самых красивых сказках или фильмах: в тот момент, когда она будет стоять у алтаря, Танкреди ворвётся в церковь. Он попросит у неё прощения за ту ночь в бассейне, за ту ошибку, которую он совершил, за то, что он не понял её вечной любви, за то, что оттолкнул её. И так, на глазах у всех, в том числе на глазах его друга Давиде, без всякого стыда, поскольку любовь не знает, что такое стыд, он возьмёт её под локоть и сбежит с ней от поражённых гостей, по-своему завлечённых этой сказкой на современный лад о тайной любви и о внезапно вспыхнувшей страсти.

Но ничего из этого не произошло. Когда она шла в своём роскошном свадебном платье до алтаря, сопровождаемая отцом, она отыскала Танкреди. Они столкнулись взглядами и долго смотрели друг на друга, пока она шагала по ковровой дорожке, по краям которой были разбросаны необыкновенные цветы. Он улыбнулся ей, стоя в первом ряду рядом с отцом Давиде.

Перед свадьбой Танкреди сказал Давиде, что, возможно, не сможет прийти. Несколько дней спустя – правда, Сара узнала об этом несколько позже – он перезвонил Давиде, подтвердив своё присутствие и даже сказав, что будет счастлив быть свидетелем.

– Ты уверен?

– Конечно, если тебе этого хочется и ты не пообещал кому-нибудь другому. Только у меня есть одна просьба. Я бы хотел, чтобы это стало сюрпризом для всех, в том числе и для Сары.

– И для неё? Почему?

– Ты хочешь, чтобы я пришёл? Тогда сделай так, чтобы никто заранее об этом не узнал.

– Обещаю. Даю слово.

И Давиде его сдержал. Так день, который должен был стать самым прекрасным днём в её жизни, обернулся страшным кошмаром. Когда она произносила своё «да», мечта всей её жизни стояла позади неё, и она была уверена, что прощается с ней навсегда. И когда она выходила из церкви, ей показалось, что он злорадно улыбается.

– Дорогая?

Сара перестала сушить волосы:

– Да?

– Я забыл, мы устраиваем ужин в субботу?

– Да.

– А кто будет?

– Салетти, Мадиа, Аугусто и Сабрина…

– Что скажешь, если я позову Танкреди со своей подругой?

Сара на секунду замолчала.

– Конечно… Танкреди, разумеется, не сможет. Ты заметил, что он никогда не бывает с нами вместе? Он видится только с тобой.

Давиде на секунду задумался.

– Это неправда, в тот раз в гостях у Ранези мы были вместе.

– Ну конечно, мы приехали и так и не увиделись – там же было около двухсот человек!