Три метра над небом. Я тебя хочу

– Один евро за твое будущее. Я приношу счастье.

– Чего тебе? Ты что, рехнулась?

– Поверь мне, дай я тебе по руке погадаю, милый. – Цыганка начинает водить пальцем по руке Джепи, как бы читая. – Ну вот, вижу удачу…

Джепи испуганно отдергивает руку.

– Да иди ты! Не хочу я знать свое будущее!

Но цыганка настойчива и снова хватает его руку.

– Покажи мне хорошенько, всего один евро, я же сказала.

– Да ты не поняла, что ли? Не трахай мне мозги!

Цыганка не отстает. Она начинает рассказывать его будущее. Не просто так, за деньги! Это становится похоже на какую-то смешную игру. И тут Джепи вырывает руку и плюет ей в лицо. И смеется. Цыганка берет край юбки, обнажая коричневые лодыжки, и вытирает лицо. На щеке появляется светлая полоска, с ее черных губ несутся проклятия:

– Пропади ты пропадом! Я тебе еще покажу!

– Что? Что ты сказала? Повтори! Ну, говори, сейчас получишь у меня!..

Джепи спрыгивает с мопеда, чтобы дать ей тумака, но цыганка убегает. На минуту все увлекаются этой сценой, но тут же возвращаются к своей болтовне. Забавно – можно будет рассказать кому-нибудь за ужином или просто к слову упомянуть Одно точно: Джепи – не тот, кого я жду. Наконец, я вижу его. Вон он. Его вид абсолютно не вяжется с окружающей обстановкой. Сидит себе за столиком и потягивает из стакана что-то светлое. В стакане плавает оливка. У него длинные волосы, как и было сказано. На нем льняной темно-синий костюм, белая, безупречно чистая рубашка. Легкий галстук в черно-синюю полоску доходит до ремня, ноги скрещены. Из-под брюк видны «Top-Sider»[14 - Компания, производящая легкую обувь.], не слишком новые, но и не слишком старые: вполне сочетающиеся с ремнем на брюках.

Если бы у меня и оставалась тень сомнения, то расстегнутая верхняя пуговица рубашки решительно бы его отмела. Это он.

– Здравствуйте.

Он встает. Кажется, он рад меня видеть.

– О, добрый день. Вы Стефано?

Пожимаем друг другу руки.

– Ваш отец так много говорил о вас.

– А что ему остается?

Он смеется.

– Извините. – Ему звонят по телефону: – Привет. Конечно, не волнуйся. Я уже все сказал. Я все сделал. Все нормально. Вот увидишь, они всё подпишут.

Как всякая шишка, он любит слово «всё».

– Извини, у меня встреча. Да, пока. Да, конечно. Конечно, мне подходит, я же сказал.

Он захлопывает телефон.

– Вот зануда. – Улыбается. – Извините. Итак, вы говорили что…

Я начинаю рассказывать о курсах, которые я закончил в Нью-Йорке.

– Значит, трехмерная графика.

– Да.

– Прекрасно. – Он удовлетворенно кивает. Кажется, он разбирается в этом деле. Снова звонит телефон. – Извините, сегодня и вправду сумасшедший день.

Я киваю, делая вид, что понимаю. Думаю, у него каждый день такой. Вспоминаю, что и у меня тоже есть телефон. Глупо, но я слегка краснею. Вытаскиваю его из куртки и выключаю. Он замечает это. А может, и нет.

Он заканчивает разговор.

– Отлично, я тоже его выключу, так мы сможем с вами спокойно поговорить.

Значит, заметил.

– Итак, ты будешь ассистентом дизайнера Марк-Антонио Маццокка, – стремительно переходит он на «ты», – он у нас занимается графикой. Большой умница. Ты сейчас с ним познакомишься, он скоро подойдет, это с ним я только что говорил.

Надеюсь, это не тот, с которым он говорил в первый раз: того он назвал занудой.

– Представляешь, он из аристократов, у него огромные поля с виноградниками на севере. В Вероне. Вернее, у его отца. Он занялся живописью. Потом приехал сюда, в Рим, и пошел по фирмам: делал им пригласительные билеты на разные праздники, ну и всякую другую мелкую работу. И потихоньку стал специализироваться на компьютерной графике. А потом я его взял к себе.

Я слушаю его. Хочется сказать: это как в том фильме «И пришел паук» – «Человека можно узнать по его занятиям». Но решаю ничего не говорить. Надо сначала познакомиться с ним, с этим Маццокка. Он делает глоток аперитива. Здоровается с кем-то. Вытирает губы бумажной салфеткой. Улыбается. Он упивается своей властью, своими решениями, тем, что взял на работу аристократа, который занимается графическим дизайном у него на телевидении.

– В общем, надеюсь, ты подружишься с ним. Конечно, он немного зануда….

Значит, он из первого разговора.

– Но что касается работы, он очень четкий, и еще…

Он не успевает закончить.

– Стэп, это ты, что ли?

Я поднимаю глаза. Нет, только не это. Передо мной – Джепи со своей тупой физиономией: на лице улыбка, а руки высоко подняты и распахнуты для объятий. Он похож на пророка, правда, слегка тронутого, с волосами, торчащими из непонятного размера худи и короткой стрижкой.

– Глазам своим не верю, неужели – ты? – он яростно хлопает в ладоши. – И впрямь – ты. Куда ты, блин, пропал?

– Привет, Джепи, как дела?

– Да нормально. Чертовски рад тебя видеть. А что это ты так вырядился? Во блин! Стэп вернулся в наши ряды!

Он крутит башкой, ищет, кому бы еще прокричать новость, но кроме меня оценить это шоу некому. Разве что господину Романи… Впрочем, вряд ли он на него рассчитывал.

– Джепи, извини, но мы разговариваем.

Я смотрю на господина Романи, сам не зная почему, ожидаю от него поддержки. Он мне улыбается, как бы говоря: не волнуйся, такие вещи иногда случаются, ты и представить себе не можешь, сколько таких же идиотов крутится вокруг меня. Так, во всяком случае, мне кажется.

– Э, слушай, Стэп, я четко помню, как ты отделал тогда Манчино. Мы были тогда в мороженице, у Джованни, помнишь? Он сидел там как основной, а потом ты приехал. Ты и с мотоцикла слезть не успел, он тут же свалил. Ты как огурчик был, мама дорогая! А он-то думал, ты сдох… – Джепи хохочет во все горло. – Хрясь! Ты его пнул в живот, он и опомниться не успел. Потом по роже его – хрясь, хрясь, хрясь! – Джепи вскакивает и начинает пинать ногой воздух. – Хрясь, хрясь, хрясь. Я помню все как вчера – вот это бойня была, ты его классно отделал тогда, а потом еще на заправке, на корсо Франча, у Беппе. Те два борова приехали на «Рено 4», и еще сказали, что они дружки Манчино и встали перед тобой…