Три метра над небом. Трижды ты

Паоло делает вид, что согласен, но улыбается.

– Я ей предложил нанять няньку, потому что согласен, что труд мамы – тяжелый и утомительный…

– Тебе бы все шутить, – подзуживает его Фабиола.

– Нет, я серьезно. Но она не захотела.

– Конечно, своих детей я должна воспитывать сама, а не как у некоторых приятелей Фабио, отпрыски которых день-деньской сидят с няньками.

Я смотрю на Паоло и делаю жесты, словно говоря: «Ну и жену же ты себе выбрал, одни неприятности!» Но ему такая женщина подходит; она заставляет его расти; основательная женщина, немного консервативная: хочет самого простого и никогда не хитрит. С ней можно поссориться, но с толку ее не сбить.

– Привет, дядя, посмотри, что я сделал…

Фабио показывает рисунок.

– Прекрасно, молодец. А что это такое?

– Как это что? Ты надо мной смеешься? Это же Каа из «Книги джунглей»!

– Да, правда, я шутил. Ты его так здорово нарисовал.

– Привет, Стефано, как дела?

Входит Кира, новая подружка папы, они вместе примерно год. Она албанка и, самое главное, гораздо моложе его. Ей лет тридцать. Она красивая, высокая и холодная. Неприятная, но я уже зарекся ее обсуждать.

– Спасибо, хорошо. А у тебя?

– Отлично. Я тут кое-что приготовила на скорую руку, надеюсь, вам понравится.

Мне хочется спросить: «Прости, но почему на скорую руку? Вы пригласили нас неделю назад, так чем ты занималась сегодня утром?» Но я думаю о маме, которая посмеялась бы надо всеми этими моими мыслями, и просто говорю: «Да, хорошо, это будет отлично».

И иду в ванную мыть руки. Здесь стоит белая корзиночка с несколькими короткими полотенцами цвета ила, аюрведическое мыло, засушенные цветы в гладкой стеклянной вазе и маленькая картина Клее, или, лучше сказать, литография. Все кажется безупречным. Кира заставила папу полностью переделать квартиру. Уж и не знаю, сколько ему пришлось потратить, но то, что я вижу, мне не нравится: оно кажется мне чужеродным, фальшивым, начищенным до блеска. Это похоже на один из тех магазинов выставки-продажи, спроектированных каким-нибудь начинающим архитектором, который должен продемонстрировать, что минималистский стиль – это последний писк моды. У этого дома нет души. Однако мой отец доволен, и этого достаточно, чтобы был доволен и я; к тому же это ему здесь жить с Кирой. Я подхожу к столу, за которым все уже сидят, папа разливает шампанское, но Фабиола загораживает свой бокал рукой.

– Нет, спасибо, мне не надо, я не пью.

– Но я хотел произнести тост.

– Ну тогда самую капельку, спасибо.

– Это плов, – показывает Кира. – А это долма с мясной начинкой, я положила в нее баранину, а вот здесь – тушеное рагу.

Последнее блюдо представляет собой странную мешанину, которой трудно дать определение. А вот блюдо со свежим салатом мне удается идентифицировать.

– Спасибо. Думаю, попробую всего понемногу.

Начинаю с риса – естественно, после того, как его подали Фабиоле. Не успеваю я поднести вилку ко рту, как папа берет свой бокал.

– А теперь я бы хотел произнести тост.

Мы все поднимаем бокалы и ждем.

– Прежде всего, я хотел бы выпить за этот день; мы уже давно не встречались и должны бы делать это чаще, потому что это всегда прекрасно – видеть вас рядом, хоть мамы и нет… – На секунду он бросает взгляд на Киру, словно говоря: «Ты мне это простишь, правда?» И она улыбается, не выказывая ни малейшего неудовольствия. – Мы остались прекрасной семьей и даже стали еще дружнее, чем раньше. – Он смотрит на нас, надеясь на наше одобрение. Я слушаю его безучастно, а Паоло, естественно, более сочувственно.

– Конечно, папа, это правда.

Воодушевленный этими словами, отец продолжает свою речь:

– Так вот, да, сегодня я счастлив, что вы здесь, и именно потому, что семья – это так важно… – Он взволнованно сглатывает. Одним словом, чувствуется, что он собирается сообщить нечто важное, но не знает, как это сказать. В конце концов он все-таки решается броситься с головой в омут. – Я хочу вам сказать, что… Да, именно… Что у вас будет братик… Или, может, сестричка.

Тут Паоло бледнеет, а вот я, наоборот, улыбаюсь. Не знаю почему, но так или иначе я этого ожидал. Хотя нет, по правде говоря, я думал, что он заговорит о свадьбе.

Теперь отец немного успокоился и поднимает свой бокал в нашу сторону.

– Выпьете со мной?

– Конечно, папа. – Я слегка толкаю Паоло локтем. – Эй, возьми себя в руки, – тихо говорю ему я. – Это хорошая новость.

– Да, правда. – Паоло как-то внезапно перестает быть настороженным. И все мы чокаемся.

– За твое счастье, папа.

– Да…

– За ваше! – добавляет Фабиола, улыбаясь Кире.

– Спасибо. – Кира смотрит на папу, который тут же кивает, словно вспоминая, что он что-то забыл.

– Ах, да. Мы поженимся в июле. В Тиране.

Это кажется мне странным.

– Отлично, тогда мы это и отпразднуем.

– Ну да!

Папа наконец-то расслабился.

– А теперь давайте есть! – говорит он и обращается ко мне: – В Тиране, насколько я знаю, много работают с итальянцами, там хорошее телевидение…

– Да, знаю.

– Ты мог бы этим воспользоваться.

– Конечно.

Я не рассказываю, что они уже купили несколько наших проектов, хотели заполучить даже наших авторов, но после первой недели больше никому уже не платили. Почти все авторы вернулись, кроме двоих. Один из них обрюхатил албанку, а другой влюбился в албанского парня и решил, что там ему будет проще жить со своим каминг-аутом. В том числе, потому что он почти не говорил по-английски, и мало кто понял, о чем он объявил.

– Попробуйте это. – Кира передает нам странную мешанину. – Это таве-коси. Оно очень вкусное, я приготовила его из яиц, баранины и йогурта. А потом вы должны попробовать и бурек… – И она передает нам пирожок с начинкой из соленого сыра. Я зачерпываю таве-коси половником. Паоло ждет, чтобы я попробовал его первым, чтобы понять, стоит ли рискнуть и ему. Зато у Фабиолы отличное оправдание: «Я на диете». И она кладет себе лишь немного салата. Маленький Фабио перед выходом уже поел дома. Я решаю попробовать всего, что мне тут предлагают; вообще-то мне любопытно. Так что я ем и одновременно смотрю на папу, который гладит Киру по руке и говорит ей: «Вкусно, действительно вкусно, пальчики оближешь».