Золотая пещера

– Налетай, братва, не отравлено, – дружелюбно скомандовал он. – К тому же настало время ужина.

Впрочем, не обошлось для его команды без очередного вживания в роль правоверных мусульман:

– Солнце – зашло за горизонт и сам Всемилостивейший Аллах не увидит нашу с вами скудную трапезу.

Дважды повторять ему не пришлось.

– Живем, ребята! – с набитым ртом весело сказал Калуга. – Пора отквитаться с судьбой за все дневные передряги!

Как оказалось, после сытного существования на тренировочной базе Айболита, он здорово оголодал за дни дорожных испытаний.

Ему никто не ответил. Так как рты были забиты едой, да и обсуждать приказы командира не полагалось. Коли велено есть, значит не стоит отвлекаться.

Даже, рыжебородый, обычно болтливый и не сдержанный на острое словцо, Борис-Бабрак и тот промолчал за пиршеством.

Только Вагиз прорычал:

– Слушай, Салем, это будет твой первый и последний вопрос, заданный по-русски.

До рукоприкладства, впрочем, дело не дошло, но лучше бы Калугу побили, чем отчитали как щенка, у которого молоко на губах не обсохло.

– Мы уже в Пакистане, – снизив тон, сквозь зубы протянул командир. – И, если не знаешь фарси, то лучше молчи в тряпочку!

Калуга и замолчал.

Но не от того, что мог обидеться на прозвучавший в его адрес упрек. Просто Сергея поразила сама мысль о том, что вокруг – уже не ставший привычным, пусть и дышащий опасностью на каждом шагу Афганистан, а еще, более чужая ему, страна.

И он здесь: – Неизвестно зачем и почему?

Глава четвёртая

Автокараван контрабандистов, с которым группа Вагиза пересекла границу, двигался, преимущественно, по ночам.

– И не случайно! – понимали разведчики.

Опасаться Спинджираю и его людям приходилось самых разных бед. А то и спасаться от множества опасностей. Например, от стопроцентно вероятных воздушных налетов, до случайных непосредственных вооруженных нападений. Как со стороны как шурави, так и своих же собратьев-афганцев, защищавших интересы правительства.

Или вообще – лихих племен с сопредельной, что называется, территории. За всю историю этих государств, не знавшей разделительной пограничной черты.

Потому те несколько дней, что провели в фуре с тюками шерсти Вагиз и его товарищи, приучили их: днем спать, а бодрствовать по ходу движения колонны. Когда, в особо безлунные часы можно было, сохраняя все меры предосторожности, даже выбираться, через брезентовый выход на крышу, чтобы подышать свежим воздухом.

Закрывающееся особой – стальной заслонкой отверстие в полу кузова, предназначенное для удовлетворения естественных надобностей, подсказало Калуге разумную мысль.

– Подобным путем проехало немало людей, посланным «Айболитом», – как про себя он продолжал называть Петра Ивановича – бесфамильного для него полковника из военной разведки.

И вот дневные страдания с ночным отдыхом остались позади. Теперь же, оказавшись вдали от ненужных свидетелей, можно было передохнуть от трудных дорожных испытаний.

Что они и сделали.

Несколько дней провели, уже не скрывая ни от кого своего присутствия, в бесхозном придорожном селении кочевников. И, как оказалось, по «раскладу» Калуги:

– Самых настоящих контрабандистов.

Продукты, оставленные таинственным другом, позволили не только утолить зверский аппетит, нажитый во время фургонного существования в передвижном тайнике, но и основательно позабыть о прежних голодных спазмах. Все остальное компенсировала природа.

Вид на живописные окрестности побуждал к высоким мыслям. Ну, а память о мерзких тварях, выползавших из тюков с товаром прямо под одежду, сделала очень популярным, на радость всем – купание в ледяных струях, небольшой, но бурной, текущей неподалеку, горной речушки.

– Так что теперешнюю жизнь, – по большому счету самого Вагиза, обнародованному им самим для подчинённых. – Можно было считать вполне комфортной.

Но длилось это не так долго, как бы им хотелось.

К одному из вечеров все в корне изменилось. Долина, вдруг, наполнилось звуками. Сначала отдаленным блеянием, а потом, буквально, утонула в мерной поступи тысяч копытцев, спускавшейся с гор, большой отары курдючных овец.

За ними шли кочевники, перегонявшие свои стада с высокогорных пастбищ на зимние стоянки. Те самые, – о которых заранее счел возможным предупредить своих подчиненных Вагиз.

Он же и определил новую цель:

– Первый этап проникновения к месту будущей операции закончен.

Очередной приказ последовал незамедлительно:

– Дальше пойдем под видом мусульман-суннитов.

– А как они нас возьмут с собой? Или все слепые и глухие!

Наивный вопрос, заданный, новичком в подобных делах, Сергеем Калугой, вызвал дружное ржание диверсантов.

Один рыжий Бабрак-Борис, скромно скрыл чувства, слегка растянув в ухмылке, губы. Видно стало, что и он, как и Сергей впервые попал в такую передрягу.

Зато остальным, с их многоопытностью, море было по колено.

– Отставить веселье! – тоже, впрочем, отсмеявшись, велел Вагиз. – Вполне законное любопытство.

Он обратился лично к Калуге:

– Так вот, эти самые сунниты за нас получат кучи полезных вещей, особо ценимых на здешнем рынке. В том числе и оружие. Вот и посчитай, как бережно они должны довести нас до места. Туда, куда нужно было команде Вагиза. О чем серьёзно обговорили с ними, те, кому следует во всех «дотошных» деталях.

Все пока шло как по нотам в, удуманной Петром Ивановичем, акции.

При этом Сергей, хотя и понимал свою полную неосведомленность в разведке, не мог не задуматься о собственной роли во всем происходящем:

– Во-первых, как любил наглядно считать на пальцах его новый командир, он один из всех, надо полагать, не знает ни цели их пути, ни предстоящего задания.

Выполнение, которого было связано, как показывает ход дела, со смертельным риском.

Калуга продолжил подсчитывать всё новые доводы насчет личной перспективы уцелеть в грядущей заварушке:

– Во-вторых, мое личное участие, судя по подготовке в подземном учебном центре, будет весьма ограничено по времени.