Вечный муж

Как будто на душе прояснеет, как будто вздрогнешь или кто-то подтолкнет тебя локтем. Новый взгляд, новые мысли… Удивительно, что может сделать один луч солнца с душой человека!
После прочтения "Преступления и наказания" в школе у меня в сознании закрепился стереотип, что Достоевский - "не мое". Мне казалось, что в его книгах слишком много рассуждений, мнительности и пустых душевных метаний.
Хорошо, что я ошибалась. Не знаю даже как так произошло, но книга "Униженные и оскорбленные" меня совершенно очаровала. Я не могла оторваться от чтения ни на минуту. Достоевский остался верен себе - все те же размышления, душевные муки, НО!. Как приятно было читать богатый язык автора, как удивительно точно он изобразил состояния персонажей, как можно было настолько ярко создать атмосферу в произведении. И как раньше я могла обходиться без Ф.М.?
Я и не знала или, точнее, не замечала, что он (автор) может быть настолько чувственным. Описание эмоций персонажей затягивали меня настолько, что, казалось, это я бьюсь в истерике, проклинаю, выражаю злобу и недовольство, радуюсь, смеюсь, потакаю каждой прихоти, а вовсе не персонажи.
Я не могла не заметить, что главенствующим видом в любви здесь была любовь жертвенная - идти на уступки, не замечать недостатки или любить даже их, отдавать все, не бояться обидеть чувства других. Сколько раз герои переживали схожие ощущения вновь и вновь, пока не пришло время просто отпустить - влюбленность, привязанность, привычки.
Сказать, что произведение пришлось мне по душе (ну еще бы) - не сказать ничего. Но, главное, благодаря этой книге я поняла, что стереотипам ( а в литературе особенно) слепо доверять нельзя и всегда пытаться выйти за рамки, попробовать большее.

Мрачная это была история, одна из тех мрачных и мучительных историй, которые так часто и неприметно, почти таинственно, сбываются под тяжелым петербургским небом, в темных, потаенных закоулках огромного города, среди взбалмошного кипения жизни, тупого эгоизма, сталкивающихся интересов, угрюмого разврата, сокровенных преступлений, среди всего этого кромешного ада бессмысленной и ненормальной жизни...Эта цитата, на мой взгляд, полностью передает суть и атмосферу книги. Но читать ее было легко. Достоевский всегда взбалтывает меня, словно бутылку газированной воды. И пузырьками - мысли, мысли, мысли... И это мне очень нравится - мгновенно возникающее неравнодушие к словам и поступкам героев.А что до героев... О, сейчас я перемою им косточки. Хотя нет, для начала - сюжет.Живет в Петербурге скромный литератор Иван Петрович, любит он милую Наташу Ихменеву. Ее родители - в тяжбе с князем Валковским, имением которого долго управлял Наташин отец. А Наташа возьми и влюбись в князева сына Алешу, которого между тем отец хочет женить на богатой и весьма-весьма хорошей девушке. А еще по улицам бродит странный безумный старик с облезлой собакой, и дикий подросток-зверек с горящими глазами по имени Нелли... И все-таки Достоевский - писатель страдательного залога. Итак, униженные и оскорбленные.Наташа - мне не жаль ее, ничуточки не жаль. В ее любви к Алеше так много фейского, покровительственно-материнского. Ей нравится страдать через него, потому что ментальность иных людей так устроена, что им кажется, что страдание придает смысл, вес их существованию. Интрижка с Алешей станет ее главной эмоциональной жвачкой, которую она будет смаковать всю жизнь. А счастье, простое, но настоящее, все время было рядом, но ей не надо было счастья, она получила то, что хотела. И поделом.Нелли - искренняя, но "насквозь больная" героиня. Ее дикие выходки мне как-то ближе, чем заламывание рук Наташи. Она обречена, как и Наташа, но гордость в ней есть, такая, знаете ли, кошачья и очень настоящая.А самый главный униженный и оскорбленный - это сам Иван Петрович. Он болел душой за всех. А за него, пожалуй, только Нелли. Ваня противостоит главному злодею Валковскому, и их глубоко идейный диалог в ресторане - соль всей книги. Князь идет по головам, а Ваня, как мне кажется, даже муху с лица зря не сгонит. Ваня честный и добрый, только жаль, что его добрые дела пропали втуне, но винить его за это нельзя, он светил им всем, сколько мог.Унижающие и оскорбляющие. С князем все ясно. Таких, как он, полно во все времена. Наглый эгоист, кукольник, дергающий за ниточки экзальтированных "шиллеровских" героев. О нем говорить даже скучно. А вот его сынок - это да. Он возмутил меня до глубины души. Его добрые намерения мостят дорогу в ад тем, кто его любит. Безвольность, инфантильность, наивность, тупая восторженность. И променять Ваню на этого слюнтяя, прощать его измены... Наташина "любовь" к нему вызывала у меня чувство гадливости, как засохшая кровь на полотенце, как несвежее, измятое постельное белье.И фоном - мрачный, мертвый, грязный Петербург. Если хотите любить этот город, не читайте Достоевского))

«Униженные и оскорбленные»
Мастерство сюжетной интриги и особенная материя слова Достоевского не дает погрузиться в бездну отчаяния, но и демонстрирует – счастье недостижимо. Точнее, истинное счастье в чем-то другом. Иван наследует Мечтателю из «Белых ночей» в своей любовной судьбе. Только после ссылки Достоевский уже не поэтически вздыхает, а жестко выписывает парадоксальность чувства. К тому же, герой романа не только рассказчик, но и сам полууспешный писатель. Можно долго психотерапевтически копаться в страницах, посвященных литературной деятельности Ивана – где писатель кокетливо рисовал себя, где мстил журнальным оппонентам. Но статус творческого человека позволяет как бы оправдать хирургический, почти бесстрастный взгляд (и порывистые, человеколюбивые поступки) на происходящий вокруг героя ужас. Иван – и действующее лицо, значительно влияющее на развитие сюжета, и просто глаза читателя в самые откровенные, неположенные для посторонних сцены. Вообще, степень неистовой интимности у Достоевского вызывает особенно потрясающий эффект. Герои будто забывают стыд и приличия, бьются в припадках откровения и безумия. Эффекты, собственно, театральные. Мелодраматические ходы с отцовскими проклятиями, пересечением сюжетных линий, брошенными женами и потерявшимися детьми… И они могли бы быть пошлыми, если бы происходили в пошлых ситуациях. Гений Достоевского находит такой ракурс, при котором любовное объяснение, истерика предательства, монологи уязвленной гордости и прочие пограничные состояния вскрыты до их сути. Человек действительно уже не может молчать, сжигает мосты, и на физиологическом уровне это ощутимо и правдиво.Но вот если в захлебывающейся речи Алексея начинать выискивать схему мастерства, то всё как будто рассыпается. Эти сбивчивые фразы, вызывающие одновременно ироничную улыбку и сочувствие, будто созданы по наитию. Невозможно с циничной лупой рассматривать каждый поворот изощренной вязи монологов князя. Уйдет что-то поэтическое и мистическое, окутывающее страшную, грязную историю.Историю, в которой ссора отца с непокорной дочерью, несостоявшийся брак молодых влюбленных и даже «пушкинская» вражда двух отцов кажутся чрезвычайно милыми. На фоне недоговорённого, но от того не менее чудовищного разврата. Здесь даже не полуромантическая ситуация с «легальным» грехопадением уже совершеннолетней Сонечки Мармеладовой. Тут педофилия, покрываемая сильными мира сего. Даже помутневшее стекло времени не может снизить остроту этого кошмара. Конечно, в романе ощущается социальное неравенство, ставящее одних в положение «униженных», а другим дает в руки право насиловать физически и морально (что виртуозно проделывает князь за «ужином» с Иваном). Но не только статус, а сам образ мышления, некая «образованность» переплавляет философию в преступление. Из князя вырастет потом Свидригайлов, темный демон извращенного сознания.Но роман напоминает и о сочувствии, о смягчении жестокости сердца. О семье, в конце концов, где терпимы к глупостям и ошибкам, где происходят на самом деле самые важные вещи. Распад и обретение семьи в романе довольно сентиментальны, но чрезвычайно трогательны.«Игрок»
Сложно этот роман сделать любимым, как и нетрудно заметить, что местами он дурно написан. Самый хрестоматийный сюжет писательской скороспелости, который сохраняет Достоевского в народной памяти как человека, не чуждого пороков и слабостей. Именно «Игрок» позволяет отряхнуть комья философских блудней, навязанных системой равнодушного образования. И этот неуклюжий, но страстный текст живет как миф о терапевтической силе искусства – написал и исцелился.Фабула романа, с одной стороны, любимый Достоевским «скверный анекдот» - неловкие ситуации, эксцентричные мысли и поступки. С другой, подделка, не без сарказма, под французские любовные романы. Любовный квадрат, в котором маячит предшественница Настасьи Филипповны и Грушеньки, тянущая за собой флер «белоночной» Настеньки. Вторая часть, посвященная кутежу Алексея в Париже – и авантюра, и привет Бальзаку.Самое интересное, это трансформации рассказчика. Записки от первого лица у Достоевского не редки. Но Алексей ни разу не пытается оправдаться. Мы видим молодого человека, полного нездоровых амбиций, расцветающих пороков. Он претендует на любовь девушки, не имея на это никаких моральных прав. Несколько грубовато, условно Алексей бросается играть, но добытые деньги не приводят его к успеху – остается только развратничать. Но он и не требует сочувствия. Один из немногих героев Достоевского, который не страдает, не плачет, не безумствует в пылу страстей. Жесткий, рациональный, он лишь однажды поддается азарту. Но что такое рулетка, Достоевский ранее с виртуозной психологичностью показал на примере бабуленьки. Безусловно, это вставной шедевр в романе. Трагикомичность захлёбывающихся диалогов на фоне скрупулезной игровой лексики. Бешеный темп, мельчайшие детали – и никакого катарсиса, а голодное опустошение. Зло здесь не сама рулетка, а изначальная порочность человека. Вздорная бабуленька поначалу выглядит злобной местью слабому и жалкому генералу, ожидающему смерти родственницы. Но бабуленька далека от экстравагантных старух из театральных водевилей. Она держит раболепствующих слуг, которых безжалостно гоняет, ограничена умом.Возвращаясь к Алексею, необходимо заметить, что он еще носитель националистических идей. Порой кажется, что разговоры о том, что «Игрок» - роман об азарте и игре в рулетку с жизнью и счастьем – прикрытие неудобной темы. С мрачным сарказмом рассказчик подмечает и грубо, цинично выпячивает негативные черты, которые якобы принадлежат той или иной национальности. Чего стоит только один монолог о немцах. Отдельными ядовитыми каплями разбросаны «полячки» и «жиды». А пресловутый русский характер обрисован тоже в казалось бы нелицеприятных красках, но с каким-то юродствующим бешенством, в припадке гордости за варварскую страстность, претендующую на величие. Рулетенбург становится неким чистилищем с картонной роскошью, за которой оторванные от родины люди ненавидят друг друга за то, что они такие разные. Национализм Алексея писатель прикрывает ревностью. Но не трудно увидеть, что за польдекоковской штукатуркой скрывается жгущая сознание Достоевского схема, а в ней жестко по местам расставлены человеческие типы по странам цивилизованного мира. Внешне роман обмазан бульварными приемами, но они трещат от внутренней ядерной реакции.«Вечный муж»
Как пошленькую мелодраму превратить в мистическую драму с шекспировским если не размахом, то космизмом и комизмом? Секрет знал Достоевский.Действие большинства произведений писателя происходит, как это модно сейчас говорить, в одной Вселенной. Из одного в другое перетекают сюжетные мотивы, характеры получают развитие. Кажется, что герои порой просто меняют имена и немного подправляют биографию. Вот и здесь мотивы двойничества, скверного анекдота, провинциальных «снов» дают о себе знать.По сути, в этом рассказе, который тянет на небольшую повесть, травестирован сюжет о человеке и бесе. Могучая фигура Вельчанинова, господина светского, мыслящего с претензией на оригинальность, конечно, до Фауста не дотягивается, но бродит где-то между героев средневековых моралитэ. И Трусоцкий – меняющий лики бес, пришедший не за душой, но за покоем и совестью. Кто как не черт может признаться в любви и лезть с поцелуями к мужчине? Это даже не намеки, а прямое указание на запретные отношения, доведенный до фантасмагорической черты провинциальный и скучный роман.Развязывать архетипические узлы здесь одно удовольствие. Вельчанинов грешен прелюбодеянием, и самое страшное наказание – обретенная и потерянная тут же дочь. Трусоцкий же гениален в своей низости, трусости и способности искушать. Сцена у Захлебининых – это еще одно искушение героя, испытание, которое он не проходит (а также изящный реверанс Пушкину, сумевшему жестоко обсмеять шаблонную любовную интригу). И Достоевский верен себе. Весь ужас в том, что дьявол не тащит душу в ад. Вельчанинов даже приобретает в финале некоторые блага земные. Но он прошел через страх, муки и кровь.Искусство Достоевского наполнить бытовую ситуацию мистическим ужасом всегда потрясает. Здесь нет потусторонних явлений. Впрочем, несколько традиционных готических моментов с тенями и криками присутствуют. Но главный же эффект достигается умением схватить и передать истерическое состояние, парадоксальность поведения, взлом и взрыв представлений о «приличном» поведении.При этом писатель разом пародирует своих старших современников, снимая флёр с буколических любовно-социальных историй. Неравные браки, молодежные бунты – всё это превращается в пьяный фарс, несуразицу, суету мелких, похожих друг на друга людей. Надежда Федосеевна, Олимпиада Семеновна – разницы нет, не отыскивается сред них ни Эмилии Бовари, ни уж тем более Маргариты.Темные лестницы, дурно обставленные комнаты, пьяное воодушевление – и ощущение непреодолимой дьявольской силы, увлекающей слабых духом людей. Страшнее и больнее ран телесных душевные страдания и больные фантазии. И анекдот о том, как встретились муж и любовник, превращается в мучительный психологический триллер с обманным финалом. Потому что Достоевский не развлекает, не щекочет нервы, но и не поучает. Он терзает вопросами и сопереживанием.

"О! Пусть мы униженные, пусть мы оскорбленные, но мы опять вместе, и пусть, пусть теперь торжествуют эти гордые и надменные, унизившие и оскорбившие нас!"
Прекрасная книга о жертвенной любви, о безусловном прощении, о страсти, о доброте, об отношении детей и родителей. Читается легко, строчка бежит за строчкой, и закрывать книгу совсем не хочется, даже если пора уже спать. Мне кажется, что именно это произведение Достоевского и нужно изучать в школе.

Писать про книги Достоевского сложно и больно – столько всего переплелось в них, столько вместилось.. Герои - страдающие, живые, терзающиеся; Петербург, сумрачный, но затягивающий; само время – бескрайнее и беспокойное. Вся книга – омут, бездонный петербургский двор-колодец; затягивающее повествование – бескрайние дворы-переходы Васильевского острова. Отчаянные поступки,страсти, бедные-бедные люди со своими страданиями, метаниями и всеобщим душевным смятением, заблудившиеся в темных переулках диккенсовские старик и Нелли со своей преображенной историей ..Все оживают под пером Достоевского - навсегда оставшийся маленьким мальчиком Алеша, князь со своей беспросветной исповедью, вечный друг Ванечка, Наташа, осознающая всю тщетность своих усилий, несчастные старики Ихменьевы. Невзгоды и страдания могут измучить человека, но всегда только в его воле сохранить внутреннюю душевную чистоту, которую даже соприкосновение с князем, весь его душевный эксгибиционизм, не сможет запятнать. Как страшно забыть, что есть на свете доброта, как светло и хорошо встретиться с ней вновь в свои самые тягостные моменты. Добрые люди и не ждут , чтоб им прежде делали , Нелли. Они и без этого любят помогать тем, кто нуждается. Полно, Нелли; на свете очень много добрых людей. Только твоя-то беда, что ты их не встречала и не встретила, когда было надо.
Достоевский прекрасен – блистательный язык, великолепная форма и терзающее, затрагивающее все наши внутренние струны, содержание. Он точен и даже страшен в этой своей несгибаемой точности. Читайте, сострадайте, верьте и перечитывайте.. Ф. М. ДОСТОЕВСКОМУ Дай руку мне ; в твой Мертвый дом ,
С его страстьми, с его цепями,
Я погружаюся умом
И заливаюся слезами.
Я сердцем в глубь его проник;
И видя в нем твой добрый лик.
С твоей тоской, с твоим мученьем,
Я сам скорблю своей душой,
И в нем хочу я жить с тобой
С каким-то страшным упоеньем. Платон Кусков
Апр. 21.1861г.