Лекции профессора Правдорубова

Тишину нарушил вернувшийся сосед. Тяжело дыша, он молча вытер с лица и рук брызги крови и тронулся с места. Весь оставшийся путь мы ехали в полнейшей тишине.

Въехав в дачный поселок, он остановился возле моего дома и заглушил мотор.

– Теперь в моей жизни осталась только моя «девочка»! – грустно произнёс сосед и, прикрыв глаза, положил голову на руль.

Через минуту молчаливых «обниманий» и поглаживаний своей «девочки» он не открывая глаз, вновь заговорил:

– Я ещё не успел её зарегистрировать на себя и записать на свою фамилию, а нас уже скоро разлучат. Прошу тебя, сосед. Сохрани мою «железную невесту». Пусть она пока поживёт до «свадьбы», у тебя во дворе, до моего возращения? Родных у меня нет, поэтому, можешь мой дом сдавать и деньги тратить по своему усмотрению. Но только «девочку» мою сбереги. В её верности я уверен. Она дождётся меня. А вот ты, не вздумай ей воспользоваться хотя бы разок. Узнаю – УБЬЮ, – с тревогой и ревностью в голосе произнёс сосед и бросил на меня тяжёлый взгляд.

– Хорошо хоть, что не бросил на меня тяжёлый камень, – подумал я, а вслух обречённо ответил: – «НЕ СОМНЕВАЮСЬ, ЧТО УБЬЁШЬ».

– Ты прости меня сосед. За хлопоты, за то, что «подбросил» тебя с приключениями. Но ты же понимаешь, на что я пошёл из-за своей «девочки», а у меня ведь её уведут без присмотра-то. Выручи, брат.

– Ну, хорошо. Пусть «поживёт» пока у меня. Но только у меня условие. Ты как-нибудь «окольцуй» свою «невесту». Ну, как-бы «обручись» с ней что ли, как-то по-своему. Пломбы на дверцы, на окна, на руль поставь… Ну, чтобы, так сказать, для ВЕРНОСТИ её, да и тебе спокойнее так «свадьбы» вашей дожидаться. А то потом тебе, с такой-то паранойей, хрен чего докажешь. А мне к твоей блондинке с гостинцами отправляться не хочется раньше времени. Да и помидоры мои кто поливать потом будет? А я ведь их примерно, как ты свою «девочку», люблю, – сказал я и, подмигнув обрадованному моим согласием соседу, вылез из машины.

Двадцать зим сменило двадцать лет с тех пор, как поселилась в моём доме «железная невеста», а «женишок» всё так и не возвращался. Белая ткань, которой она была укрыта, со временем сильно загрязнилась и превратилась из белой «фаты» – в чёрную. А когда пришло известие, что сосед мой в тюрьме сокамерников убил за насмешки над его чувством к его «девочке» и что дали ему пожизненное заключение, понял, что так она в «девках» и помрёт. Прожив такую короткую, но такую яркую и пусть даже трагическую автомобильную жизнь, длившуюся один летний день и пятьдесят асфальтированных километров от автосалона до дачи. И пусть мне суждено было стать в этой истории не свидетелем на свадьбе, а свидетелем убийства, в моей жизни, эта история оставила глубокий след. И стоит она, и по сей день в моём дворе, как памятник о страстной и трагичной любви человека к его верной машине, ждущей своего хозяина и тоскливо смотрящей погасшими фарами на дорогу с выключенным мотором в сердце. Оставаясь для него, его «нецелованной девочкой», вечно юной и преданной ему «железной невестой».

ОТ СКУКИ

– Когда я учился в школе, в классе пятом, я мечтал стать шофёром. А точнее – водителем автобуса. После уроков я бросал все свои дела в виде портфеля под кровать, шёл на автобусную остановку, садился в рейсовый автобус, с номером «46», и ехал на работу к маме.

Стоя возле водительской кабины, я внимательно следил не за дорогой, а за завораживающими манипуляциями, проводимыми шофёром. В связи с чем, я абсолютно точно знал, какой кнопочкой открывается каждая дверь, как включаются «дворники» и переключаются скорости.

В школе, сидя на уроках за партой, я часто представлял себя водителем того самого рейсового автобуса. Я нажимал ногами на невидимые педали, переключал правой рукой скорости, а левой – подруливал «баранкой». Я мысленно вёл тот автобус по выученному наизусть маршруту от нашей остановки до маминой работы, издавая при этом ртом гудящие звуки, имитирующие шум мотора. Соседка по парте, втихушку, посмеивалась надо мной, но называть меня придурком побаивалась, интуитивно чувствуя, что я её могу в гневе «высадить» из своего «автобуса» на первой же остановке.

Потом в моём детском сознании произошёл гуманитарный «взрыв», и моя шофёрская мечта «утонула» в «Лебедином озере» Петра Ильича Чайковского.

А начался мой переход из технической стези в гуманитарную, в тот самый день, когда я впервые побывал в гостях у «сказки». А точнее, в гостях у наших «сказочных» родственников. До этого визита к ним я, даже, и не подозревал, что персонаж мультфильма «Стойкий оловянный солдатик» – очаровательная балерина, может жить в обычной брежневской пятиэтажке и являться моей родной тетей! Правда, я считал и называл эту молодую и стройную девушку своей двоюродной сестрой. Ведь мое хвастовство в школе о том, что моя тетя танцует в Театре оперы и балета, могло спроецироваться в воображении одноклассников в образ «тети-домомучительницы» из мультфильма «Малыш и Карлсон». Поэтому, я всем говорил, что моя сестра грациозный сказочный «лебедь», который служит не Советскому союзу, а балетному искусству – в театре. Кстати, у неё был самый многочисленный фан-клуб из всей театральной труппы, ведь такой многочисленной родней, стабильно посещающей спектакли, мог похвастаться далеко не каждый танцовщик театра. Я помню ошалевшие лица вахтеров служебного входа, когда моя тётя проводила нашу многочисленную «армию поклонников» русского балета на свои спектакли.

После одного из таких спектаклей я и ощутил себя неотъемлемой частью искусства. Воодушевлённый музыкой Чайковского и зрительскими овациями в адрес танцоров, я вернулся после спектакля домой, надел на себя обтягивающее трико, встал перед зеркалом и, заметив явное несоответствие во внешнем виде с главным героем спектакля, тут же натолкал в трусы побольше ваты. Представляя себя артистом театра, я выскочил на импровизированную сцену в центр гостиной и, не выходя из образа «чёрного коршуна», начал «порхать» по комнате, делая балетные «па».

Домашний концерт удался! После моего выступления папа, мама и сестры истерично рыдали от смеха, а я понял, что даже если я не стану серьёзным танцором, то смешным клоуном стану легко. И стал поглядывать в сторону цирка. А ты, рискну предположить, в детстве мечтала вообще не работать, а быть сразу принцессой? Ну, а став постарше, посмотрев фильм «Красотка», поняла, что путь к титулу принцессы лежит через «постель», и стала проституткой. Я угадал? – спросил профессор Правдорубов, лежавшую под ним с закрытыми глазами и раздвинутыми ногами девушку «лёгкого поведения», продолжая ритмичные толкательные движения тазом.

– Чего молчишь? Не хочешь со мной говорить бесплатно? – усмехнулся профессор, пыхтя от удовольствия. – Если я тебе доплачу, поведаешь мне свою детскую мечту?

Девушка, не реагируя на заманчивое предложение клиента, упрямо молчала.

– Не хочешь, как хочешь! – отстал от проститутки профессор, сосредоточился на сексе и, через несколько секунд, кончил.

Встав с кровати, он заметил, что проститутка оставалась лежать в той же распластанной позе.

Почуяв неладное, он подошёл к девушке и, увидев, что та находится без сознания, незамедлительно вызвал скорую медицинскую помощь.

Прибывшие через несколько минут в гостиничный номер медики осмотрели девушку и, проведя все необходимые в связи с этим реанимационные действия, сообщили профессору, что она мертва.

– Как мертва?! – воскликнул профессор. – Но мы с ней только что…

– Мы поняли, – освободил профессора от пикантных признаний врач скорой помощи, скрупулёзно записывая в тетрадь результаты предварительного осмотра тела.

– Какая же я растяпа! – начал сокрушаться профессор, мечась по комнате. – Когда я увидел что она без сознания, мне следовало бы отбросить свою брезгливость и сделать ей искусственное дыхание. Но я так и не смог. Видите ли, эта девушка проститутка, и я не уверен, что она не сосала до меня кому-нибудь член, – сильно переживая в глубине души, оправдывался перед врачом и корил себя за бездействие профессор, сгорая от стыда.

– Не терзайте себя, – успокоил профессора врач, не отвлекаясь от писанины. – Она умерла не от сердечного приступа, и ваше искусственное дыхание бы её не спасло.

– А от чего же она умерла? – испуганно поинтересовался профессор и перешёл на шёпот. – Я её затрахал до смерти?

– Секс тут не причём. Судя по её унылому выражению лица и сильно «закатившимся» зрачкам, она умерла от скуки, – сделал своё заключение врач и, захлопнув тетрадь, удалился из гостиничного номера вместе с бригадой скорой помощи.

(рассказ из серии «Лекции профессора Правдорубова»)

СУПЕРВАЙЗЕР

– Скажите, «Мистер ИКС», а почему вы скрываете своё настоящее имя за псевдонимом, лицо – за маской, а голос – за электронным «аудиоискажателем»? Вы боитесь общественного порицания или опасаетесь за свою жизнь? – спросила своего таинственного гостя молоденькая тележурналистка и привычно улыбнулась в телекамеру.

– Вы невероятно догадливы! Я действительно опасаюсь за жизнь. Но не только за свою, а ещё и за вашу. Ведь если меня узнают, то начнут свои поиски с вас. И чем меньше вы обо мне знаете, тем меньше будете вызывать интерес у моих потенциальных «соискателей». Дело в том, что у нас с вами разные профессии, по-разному влияющие на наш образ жизни. Вы лезете из кожи вон ради того, чтобы стать телезвездой и как можно больше и дольше светиться на экране. А я стараюсь быть в тени и вести себя инкогнито. Предпочитая «зарывать голову в песок», нежели всё тело в землю, – хладнокровно и невозмутимо ответил гость.

– Вы так говорите, как будто ваша профессия СУПЕРМЕН, а не супервайзер, – обиженно отреагировала на сравнительный анализ её профессиональной деятельности тележурналистка, нарочито выказывая своё недовольство.

– Если бы я был обычным супервайзером, то вы не пригласили бы меня в прямой эфир самой рейтинговой программы на телевидении, которая транслируется в праймтайм, и ваше руководство не заплатило бы мне кругленькую сумму за моё участие в вашей передаче.

– Неужели зарплата столь «НЕОБЫЧНОГО супервайзера» так мала, что вы вынуждены подрабатывать на телевидении, продавая свои профессиональные тайны нашим телезрителям? – с сарказмом поинтересовалась телеведущая, пытаясь уличить надменного гостя в двуличии, и наигранно сделала удивлённое лицо.

– Деньги, это всего лишь тот «песок», в котором я прячусь. И поверьте, моя «песочница» и без вашей передачи достаточно широка и глубока. Если бы вы знали, сколько мне платят за мою работу, то не исключено, что после эфира, вы согласились бы поехать со мной в баню.

– Если бы не профессиональная этика и не прямой эфир, я бы звонко ответила вам пощёчиной, – вспыхнув от гнева, решительно остановила необоснованную браваду гостя ведущая. – Но поскольку я леди, да ещё и работающая писательским пером, а не ножом и топором, я «уколю» вас своим следующим острым вопросом. Готовы? Тогда зарывайтесь в свой песок. Вот мой вопрос: «А ВЫ, СЛУЧАЙНО, НЕ ГРАФ МОНТЕКРИСТО, СБЕЖАВШИЙ ИЗ ПСИХБОЛЬНИЦЫ И НАШЕДШИЙ ВМЕСТЕ С НЕСМЕТНЫМИ СОКРОВИЩАМИ ЕЩЁ И ХРОНИЧЕСКУЮ ПАРАНОЙЮ? А МОЖЕТ, НА САМОМ ДЕЛЕ, ВЫ НИЩИЙ ПРОХОДИМЕЦ, ПРЯЧУЩИЙ ПОД ПАРИКОМ ЛЫСИНУ, А ПОД МАСКОЙ – КОСОГЛАЗИЕ? ЧЕМ ДОКАЖЕТЕ, ЧТО ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ДОСТОЙНЫ БЫТЬ НЕ ТОЛЬКО ГЕРОЕМ В СВОЁМ БОЛЬНОМ ВООБРАЖЕНИИ, НО И БЫТЬ ГЕРОЕМ МОЕЙ ТЕЛЕПЕРЕДАЧИ?» – беспощадно вонзила один за другим свои провокационные вопросы в немного опешившего от напора гостя молоденькая ведущая и победоносно вытянулась в кресле.

– Ну, что ж, "Георгий Победоносец" в юбке поразил своим журналистским копьём противного Змея, и Змей готов исповедоваться в своей ядовитой, профессиональной деятельности, – прошипел гость голосом раненой рептилии и, поудобнее расположившись в кресле, перейдя на привычный тембр, начал говорить в телекамеру со светящимся над ней красным огоньком.

– На первую ступень своей карьерной лестницы я шагнул в пятнадцать лет, устроившись в небольшое рекламное агентство специалистом по раздаче печатной продукции. По-модному таких сотрудников сейчас называют ПРОМОУТЕРАМИ.

Проработав «бумажным раздатчиком» год, моя карьера подросла до большой ростовой куклы, в которой я раздавал всё те же флаеры, но уже не в образе простого мальчика, а в образе крутой, мультяшной РЫСИ.

Ещё через год меня повысили до менеджера, и я превратился из крутой уличной РЫСИ в офисного мальчика на побегушках. И только потом, заслужив доверие у руководства, меня назначили на должность СУПЕРВАЙЗЕРА. О, это волшебное слово СУ-ПЕР-ВАЙ-ЗЕР! Оно сводило меня с ума! Я чувствовал себя РЕКЛАМНЫМ ГЕНЕРАЛОМ, сверхчеловеком, каким-то СУПЕРПАРНЕМ, который командовал армией промоутеров и мог влиять на потребительский спрос покупателей.

Совершив несколько громких рекламных побед, моя, избалованная успехами, мания величия уже не могла позволить мне работать на «дядю», и я возглавил собственное рекламное агентство.

Заниматься мелкими акциями, зарабатывая на еду дегустациями в продуктовых магазинах, я не захотел и, следуя принципам ноу-хау, начал развивать никому доселе неизвестную антирекламную деятельность.

Мой первый, бесплатно размещённый в интернете антирекламный видеоролик о кошачьем корме, от которого (якобы) дохнут мухи, моментально обрушил продажи этого товара. Эффект был такой потрясающий, что мой следующий антирекламный видеоролик о собачьем корме производители данной продукции выкупили уже за хорошие деньги, не дожидаясь интернет-премьеры. Я ликовал от радости и от своего предпринимательского чутья. Я чувствовал себя злым гением, зарабатывающим на антирекламе в десять раз больше, чем на самой рекламе.

Естественно, по мере возрастания моего финансового аппетита, увеличивался и перечень оказываемых услуг, благодаря которым моё маленькое агентство превратилось в крупную ликвидационную фирму, специализирующуюся на устранении конкурентов заказчика официальными, некриминальными способами.

Основной профилирующей услугой был «подрыв» репутации конкурента. Для этой грязной, разовой, но хорошо оплачиваемой работы я обычно вербовал нескольких «наёмников», которые вооружившись испорченной колбасой и ядовитыми грибами «десантировались» (в течение одного дня, в разное время) в заведение конкурента заказчика и заказывали одно и то же блюдо. Например, пиццу с колбасой или грибами. Незаметно начинив её принесёнными с собой «боеприпасами», они использовали продукт по назначению, заглатывая «бомбы» замедленного действия внутрь своих желудков. После чего, через пару часов, обращались с жалобами по поводу отравлений в больницу, а затем и в суд.