Первая жизнь Платона Романова

– Да научись ты уже с девчонками общаться! – заржал Олег.

– Я еще тебя поучу. Летом я буду за любую движуху, – он скосил глаза на Олега, чтобы оценить реакцию. Тот обещанием удовлетворился, и Платон вздохнул с облегчением.

Перед тем как свернуть с набережной, они поравнялись с лавкой, на которой два молодых парня распивали бутылку водки. Один из них, с огненно-рыжей шевелюрой, поприветствовал друзей взмахом руки.

– Здорово, Толян, – Платон подошел к скамейке. – С утра заправляетесь?

– Так мы после ночной, у нас щас вечер, да и выходной завтра, – ухмыльнулся Толян.

– А, ну тогда сам бог велел.

– А то. Слушай, постой! Как раз хотел с тобой поговорить. Тут такая ситуация. Нам от бабки хата должна была остаться, но вчера нотариус сказала, что-то не так с бумагами. Батя в шоке. Ты же в этой теме реально шаришь. Не посмотришь?

– Деньги с вас, что ли, начинать брать? – сказал Платон, делая вид, что прикидывает. – Сначала Паша с тачкой, теперь у тебя квартирный вопрос.

– Какие деньги? – С испугу рыжий поперхнулся водкой.

– Ладно, ладно, шучу, приноси документы завтра вечером. Вот свалю отсюда, что будете делать?

– Куда свалишь?

– Не знаю. Куда-нибудь. Во Францию, например.

– А что там?

– А тут что?

Распрощавшись с выпивающими, Платон с Олегом двинулись дальше. Миновав несколько дворов, они наконец остановились перед выкрашенной зеленой краской дверью подъезда.

– Ну что, пошли? – Олег посмотрел на Платона. Тот кивнул, и Олег толкнул дверь.

Поднявшись по лестнице на третий этаж, они позвонили в квартиру номер десять. Через какое-то время внутри раздался шум и послышались чьи-то шаги. Дверь открылась, и на них уставилась заспанная физиономия Коли Видорчука, или Выдры. Увидев Олега, тот нахмурился.

– Опять ты? Я ж говорил, что пока не мо… – начал Выдра раздраженным голосом, но не успел договорить, так как Олег втолкнул его в прихожую и тут же сам вошел в квартиру. Следом проследовал Платон, закрыв за собою дверь. Гостиная Выдры поражала неряшливостью – всюду были разбросаны пустые бутылки из-под пива, одежда валялась прямо на полу, там же стояли грязные тарелки.

– Ну и свинья же ты, Коля, – усадив Выдру на диван, Олег обвел глазами комнату. – Когда будут бабки? Полгода уже жду, лапшу мне на уши вешаешь, сука.

– Что ты сказал?! – Выдра сделал попытку вскочить с дивана, но тут же получил тычок в грудь и повалился назад. – Тебе п****ц! – процедил он, сверля глазами Олега. – И тебе, Плата, понял? – обратился он к Платону. – Что ты тут вообще делаешь? Попугать пришел? Это ты раньше был страшный. А теперь ты никто. Промокашка. С обоими разберусь. О***ли, пи***асы.

– Да ты совсем страх потерял! – взвился Олег и принялся лупить сидящего на диване Выдру, а тот – со знанием дела защищаться.

У Платона от этого зрелища округлились глаза, драка в его планы не входила.

– Хорош, хорош! Ты что творишь? – оттащил он Олега. – Мы же не по беспределу пришли. Договаривайся.

– Ладно, ладно, все, – как будто опомнился Олег.

В этот момент позади них раздался спокойный голос:

– Я, кажется, не вовремя?

– Здорово, майор. – По подбородку Выдры тонкой струйкой стекала кровь из подбитой губы, но рот его растягивался в довольной ухмылке.

В дверях стоял мужчина лет тридцати пяти – худой, с бледным лицом и пронизывающим взглядом темных глаз, в домашних тапках. Видно, это был сосед, который услышал шум из квартиры. Входную дверь они оставили незапертой.

Присутствие посторонних было лишним.

– Уходим! – Платон направился к выходу, но незнакомец сделал шаг навстречу, преградив ему путь. На мгновение Платон замешкался, а затем оттолкнул мужчину, так, что тот, споткнувшись о разбросанную обувь, влетел затылком в зеркало и, разбив его, съехал по стене на пол.

– Черт! – Платон понял, что перестарался. – Ты что завис? – крикнул он, обернувшись.

– У него должны быть какие-то бабки, подожди! – Олег в нерешительности торчал посреди комнаты.

– Какие бабки? Рехнулся, что ли? Погнали!

– Я поищу, пять сек!

– Дурак! – ругнулся Платон, кубарем слетая по лестнице.

Добежав до первого этажа, он увидел, что Олег так и не появился на лестнице. Матерясь, Платон ринулся обратно.

Картина в гостиной успела кардинально измениться – теперь на диване с разбитым носом сидел Олег, а Коля Видорчук торжественно возвышался над ним. Спиной к дверям стоял худой незнакомец. Именно в эту спину, как профессиональный игрок в регби, и влетел плечом Платон. Незнакомца отбросило прямо на Выдру, и оба, не удержавшись, повалились на пол. Схватив Олега за рукав, Платон выволок его из квартиры. Через минуту оба уже шпарили к реке.

Слово «майор» эхом разносилось в мозгу Платона. Это была кличка или это и в самом деле был полицейский?

– Нормально побазарили насчет долга, не? «Просто поговорить» – так, кажется, ты сказал? – Платон с сарказмом посмотрел на Олега.

– Да не парься, Выдра каждый месяц от кого-нибудь по морде выхватывает. Он привык, – Олег был невозмутим.

– А майор тоже привык?

– Да не майор он, откуда у Выдры майор знакомый. Торчок какой-то с виду, – на секунду Олег задумался. – Хотя… хз… меня он ловко обработал. Думаешь, обидится, что ты его так пошвырял?

Вместо ответа Платон лишь махнул рукой. У него стучало в висках, и при каждом ударе перед мысленным взором вспыхивали не связанные между собой картины: первая лекция в университете, отдых на карьере в Огре, защита курсовой по классическому праву, лицо одноклассницы, с которой он сидел за одной партой в девятом классе, руки матери за завтраком. Все эти образы возникали и через мгновение разбивались вдребезги, как то зеркало в прихожей. Он стоял посреди этих осколков и смотрел в худое бледное лицо незнакомца. С реки доносились крики детей, кто-то выбивал во дворе ковер. «Я знаю, к кому обратиться», – вдруг подумал Платон.

Улугбек

На стене висел декоративный гобелен тонкой работы. На нем погонщик верблюдов вел караван. Жаркое солнце застыло над пустыней, вокруг лишь барханы, но лицо человека под белой накидкой ясно и безмятежно. На горизонте видны величественные дворцы и стройные минареты мечетей – это Самарканд. Вереница верблюдов изображена таким образом, что невозможно понять, движутся они в город или из него. Достигнут ли они вот-вот своей цели, или их путь только начинается и впереди лежит долгая и нелегкая дорога. Этот вопрос всегда не давал Платону покоя. Однажды он не удержался и задал его Улугбеку, но тот лишь усмехнулся.

Оторвав взгляд от производящей на него гипнотическое воздействие картины, Платон закрыл глаза. Так он и сидел, сложив ноги по-турецки, на топчане, покрытом мягким покрывалом с цветочным узором, пока в комнату из кухни с подносом в руках не вернулся хозяин. На маленьком столике – хоне – появился заварочный чайник голубой эмали и две такие же пиалы.

Коренастому узбеку было лет пятьдесят, смуглое бесстрастное лицо пересекал по диагонали длинный тонкий шрам. Дома он одевался в традиционный расшитый золотым узором черный чапан. Сев напротив, он поставил перед Платоном пиалу с чаем. Несколько мгновений изучал гостя. Потом улыбнулся одними глазами:

– Изменился. Но и прежним тоже остался.

Улугбек сделал глоток чая:

– Мой человек в полиции отзвонился – он все узнал. Тот непрошеный гость в тапках – майор Соколов из отдела по борьбе с наркотиками.