Роковые женщины советского кино

В те же годы с Андрейченко случилось несчастье – ее сбил автомобиль. Причем за рулем его сидела агентша актрисы Одри. До этого они сходили в ресторан, и Одри умудрилась в течение вечера несколько раз вколоть себе наркотик. Когда Андрейченко поняла это, она тут же решила покинуть заведение. Однако Одри увязалась за ней. В тот момент, когда Андрейченко направлялась к своей машине, агентша уже успела сесть в свою и резко сдала назад – прямо на Наташу.

Наталья Андрейченко вспоминает: «Лежу я плашмя, не двигаясь, состояние крайне «великолепное» – по мне проехали катком, но я не умерла. Напрочь забыла все английские слова и хриплю подбежавшему ко мне Годунову (балетный танцор, в 1979 году сбежавший из СССР. – Ф. Р.): «Саша, милый, ноги есть?» Он отвечает: «Есть». Я ему: «Как ты думаешь, они переломаны?» Он: «Лежи, девочка, лежи, милая, не двигайся!» Меня начинает колотить, и я прошу кого-то укрыть меня, потому что холодно, безумно холодно… И тут слышу сквозь пелену шепоток такой по толпе: «Не подходите к ней, не трогайте ее – вы берете на себя ответственность!..» Как вам это нравится? Но там свои законы.

Короче, приехала машина «Скорой помощи». Меня тут же определили в такой твердый панцирь, потому что врачи были на 150 процентов уверены – шея и позвоночник у меня сломаны напрочь. Со мной в госпиталь поехал Саша Годунов. По дороге эти эскулапы раз двадцать спрашивали – у вас есть страховка, у вас есть страховка? У меня страховка точно есть, но не в кошельке же – я ведь не собиралась умирать! В приемном покое меня бросили где-то в углу в этом дурацком корсете и напрочь забыли о моем существовании.

Битых три часа я пролежала без движения, трясясь и задыхаясь. Пока не приехал директор моего агентства и не сказал, какая у меня страховка и какие гарантии! Тут вся эта братия наконец зашевелилась, забегала вокруг, и наконец-то я получила долгожданный успокаивающий укол…

В рентген-центре мне сделали снимок, и в палату сбежалась масса врачей, посмотреть, так сказать, на «русское чудо». Потому что у меня не было ни одного перелома, ни од-но-го. Хотя на фотографии, снятой в те дни, отчетливо видно, какая я вся синяя-синяя, вся спина, и даже следы от колес там видны…»

Однако вернемся на творческую «кухню» Натальи Андрейченко. В 1997 году актриса снялась в трех новых фильмах: «Русской рулетке» (немецкий фильм о русской мафии в Швейцарии, где актриса сыграла таинственную Елену), в американском телесериале «Доктор Куин – женщина врач» (сыграла принцессу Марию Низамову) и в фильме «Возвращение» (роль вампирши Пантеи).

В 1998 году актриса впервые снялась у российского режиссера. Речь идет о Григории Константинопольском и его фильме «8 с половиной долларов», где героине нашего рассказа досталась роль Ксении.

Из интервью Натальи Андрейченко: «С детьми у меня хорошие отношения. Я, например, горжусь своими отношениями с Митей. Мы настоящие друзья. С Настей немного сложнее, может, оттого, что мы две женщины. Она такая папина дочка, он ей все разрешает, она такой тиран с детства, но я не хочу в ней это давить. Во мне мою личность давили с раннего детства, а я все хорошо помню. Настя сильная личность, иногда это действует на нервы, но пусть развивается, почему нет?..

Митя говорит на трех языках без акцента, у него сильная русская база. Настя говорит по-русски хорошо, но с акцентом, а понимает больше, чем способна сказать. Я с ней занимаюсь, каждый вечер читаю Пушкина. Я так считаю: пусть не все слова ей понятны, но через магию русской речи она многое впитает. Благодаря тому, что мы много путешествуем, дети знают, что такое Европа, европейская культура…

Американский тип жизни совершенно сумасшедший. Не могу понять почему. У нас у всех разный режим. Митя встает в шесть утра, школа очень хорошая, но далеко, в Санта-Монике. За ним, к счастью, приезжают. Увы, я соответствовать этому режиму не в состоянии. Я ложусь очень поздно, потому что единственное время, когда я могу сконцентрироваться несколько часов на себе, – наступает после того, как дети легли спать, это ночь. Днем – профессиональные дела, неизбежные деловые встречи, или, как говорят здесь, пати, которые я ненавижу, но – надо: это как работа. Макс, натура творчески бурная, тоже требует много времени. С ним безумно интересно, но и трудно. Да и ему со мной нелегко. Ему памятник надо поставить – десять лет прожить со мной!

Я догадываюсь, что многим хотелось бы прочитать, как утром я выхожу в роскошном халате к бассейну, вокруг бегают собаки и прислуга… Это – миф, и я не знаю, кто так живет…»

Между тем в августе 2000 года Максимилиан Шелл едва не умер. Дело было в Риге, где его сразил внезапный приступ панкреатита. В семь часов вечера Андрейченко срочно вызвали в больницу. Там ее встретили врачи, которые заявили, что у ее мужа начался отек, что необходимо хирургическое вмешательство. А она знала, что у него диабет, что его ни в коем случае нельзя вот так наскоро оперировать. Но врачи торопят, кричат: «Принимайте же решение, время идет!» Тогда Андрейченко отправилась к мужу в реанимацию. А он лежит без сознания, ни на что не реагирует. Тем не менее она стала с ним советоваться: «Макс, ты меня слышишь? Они хотят тебя оперировать. Скажи мне, что ты хочешь?»

Шелл вдруг очнулся и прошептал: «Домой, в Мюнхен». Андрейченко вышла к врачам и объявила волю мужа. На нее посмотрели как на идиотку: «Вы кого слушаете? Что он может решать?» Но она была непреклонна. Короче, Наташа организовала самолет, и в полвторого ночи Шелл улетел в Германию. А она осталась в Риге, поскольку у нее не было визы. Прилетев позже в Мюнхен, она два месяца каждый день ходила к мужу в реанимацию.

«Его нельзя было сразу оперировать. Поэтому Макса сначала вылечили, а потом уже прооперировали. Я сидела в реанимации часами, хотя это было запрещено. Он не мог говорить, у него были закрыты глаза, температура держалась под сорок. Но он знал, чувствовал, что я с ним. И это ему помогало. Как-то подходит ко мне один злодей, по-другому его не назову, хотя он и врач, даже профессор. Стал на меня кричать: «Ну что вы здесь сидите? Вы же всем мешаете. Вы не понимаете, что это смертельная болезнь, что только пять процентов выживают?» Я зарыдала… Месяц спустя я с цветочками вошла в лифт госпиталя, и этот же самый профессор случайно оказался в том же лифте. Он знал, что Макса уже перевели в нормальную палату, и сказал: «Ой, какая вы сегодня счастливая!» А я ответила: «Видишь, чувак, в этом наша разница. Ты веришь в науку, а я верю в чудо». И вышла из лифта. А он остался, явно очумевший…»

Тем временем весной 2002 года в России грянул новый скандал вокруг имени Андрейченко. Она тогда зачастила в Москву, долго жила здесь без мужа, на что немедленно отреагировали досужие сплетники. Причем не в России, а в Германии. В газете «Билд» так и написали: Андрейченко разводится с Шеллом, получает положенные ей 17 млн долларов и переезжает в Москву к своему новому возлюбленному Стасу Намину. А Шелл, мол, нашел пристанище в «гавани» своей старинной подруги, 38 летней историка-искусствоведа Элизабет Михич.

Актриса отреагировала на эту публикацию оперативно, сделав официальное опровержение следующего содержания:

«Мы с Шеллом по-прежнему любим друг друга. Вся эта шумиха в прессе – развод, раздел мифических миллионов, мой грядущий брак со Стасом Наминым – неслыханное хулиганство. Ассистент Шелла Маргит Шукра, на которую ссылается немецкая газета, запустившая «утку» о разводе, всерьез подумывает подать в суд на это издание…

Я испугалась, что Намин действительно развелся с женой, моей подругой, ради того, чтобы жениться на мне. Сразу позвонила Стасу. Он был в Берлине вместе с моим другом, с которым мы знакомы больше 20 лет, – послом Владимиром Паленовым. Они вдвоем хохотали. Оказалось, Стас ничего не знал, что о нем написали в газетах, и, когда ему позвонили с вопросом обо мне, он решил, что над ним подшучивают, и тоже пошутил в ответ. Мы посмеялись: «Не знаем, как нам теперь – втроем или вчетвером – спать придется?» Короче, без меня меня и женили, и развели…»

В сентябре 2003 года газета «Московский комсомолец» опубликовала очередное интервью с Андрейченко. Из него выяснилось, что актриса по-прежнему живет с Шеллом и разводиться с ним не собирается. Ее сын Митя учится в престижной парижской школе гостиничному менеджменту, а Настя – в актерском институте в Америке.

В течение последующих нескольких лет российские СМИ неоднократно будоражили общественность слухами о том, что звездная пара разводится. Поводом к этому служило то, что Наталья периодически уезжала от мужа и детей в Россию и жила здесь безвылазно месяцами (иной раз по восемь месяцев), снимаясь в кино («Очень русский детектив», «Жизнь взаймы» и др.). Живет она в Москве, где у нее есть трехкомнатная квартира с большим балконом, откуда открывается прекрасный вид на Кремль и храм Христа Спасителя (до этого актриса жила в менее комфортабельной квартире в Дегтярном переулке). Однако сама Андрейченко информацию о разводе категорически опровергает. По ее словам:

«Любовь – это свобода, а не обладание. Иногда мы с Максимилианом живем одним домом, когда начинается работа – разъезжаемся… Не знаю, хорошо это или плохо. Каждый должен выбирать подходящую структуру отношений. Многие нас не понимают, сплетничают…»

И все же в 2005 году было объявлено, что звездная пара действительно развелась и живет на два разных дома (рядом с Шеллом тогда появилась венская галеристка Элизабет Михич).

Летом 2009 года Андрейченко и Шелл стали бабушкой и дедушкой: их дочь Анастасия подарила им внучку, которую назвали Леа-Магдалена. Настя – актриса, много снимается в Австрии и Германии, за некоторые фильмы даже призы получала. Как рассказывает Наталья (интервью «Телеантенне»):

«Не знаю, как будет дальше у Насти. Актрисе же надо «актрисить», а тут ребеночек маленький… Не знаю и того, где она в конце концов предпочтет жить. Вот сын Митя недавно стал магистром экономических наук, сейчас ищет работу, в том числе и в России. Он, хотя и живет за границей с пяти лет, душой абсолютно русский человек. Митя говорит, что, если найдет работу тут, с удовольствием будет жить на родине. А дочь вобрала в себя культуру трех стран. С одной стороны, Настя похожа на мою героиню из фильма «Сибириада», такая девушка в теле, с длинной косой. Кстати, мы назвали дочку в ее честь. Но в то же время есть в Насте и немецкое, и американское…»

Что касается творчества, то в новом тысячелетии Андрейченко вернулась в российский кинематограф и записала на свой счет несколько фильмов. Среди них: «Формула счастья» (2000; главная роль – Ника), «Даун Хаус» (2001), «Подари мне лунный свет» (2002; главная роль – Ирина Куприянова), «О’кэй, или Дело в шляпе» (2003; Эльвира Синихина), «Грехи отцов» (Мария Андросова), «Моя большая армянская свадьба» (Ирина) (оба – 2004), «Жизнь взаймы» (главная роль – Людмила Адамова), «На крыше мира» (главная роль – Елена Наумова) (оба – 2008), «Очень русский детектив» (2009; мать-настоятельница).

Незабвенная Анфиса

Тамара Семина родилась в городе Льгове Курской области 25 октября 1938 года. Ее отец – Петр Федорович Бохонов – был командиром танкового взвода, мама – Тамара Васильевна – домохозяйкой. Однако своего отца героиня нашего рассказа почти не помнит: в начале войны он ушел на фронт и вскоре погиб. Вскоре после этого мать собрала двух своих детей и эвакуировалась в Брянск, к матери. Там Тамара пошла в школу. А в 1946 году в ее жизнь вошел отчим – тезка отца Петр Васильевич Семин, который оказался золотым человеком. В память о нем Тамара взяла его фамилию и носит ее до сих пор.

В конце 40 х Семины переехали в Калугу, где Тамара закончила 8 классов. Дальше обучение было платным (оплачивались старшие классы), чего Семины позволить себе не могли – зарабатывали они скромно. Но Тамара очень хотела закончить десятилетку, поскольку только она позволяла надеяться на поступление в институт. Тогда она устроилась в школу рабочей молодежи № 2, где была не только ученицей, но еще библиотекарем и секретарем. Литературу там преподовал будущий знаменитый бард Булат Окуджава.

После окончания ШРМ в 1956 году Семина поступила в Калужский педагогический институт. Однако проучилась там недолго – всего несколько недель. После чего проявила поистине тигриный характер – поступила вопреки мнению большинства окружающих, в том числе и родителей. Вот как об этом вспоминает сама Тамара Семина:

«Меня приняли в пединститут без экзаменов после вечерней школы. И мама радовалась, что я никуда не уеду. И тут! Подружка – совершенно случайно, за компанию – привела в драмкружок, я что-то прочитала вслух. Преподаватель вдруг и говорит: «Девочка, тебе бы учиться на актрису!» Недолго думая, забираю документы из пединститута, занимаю 100 рублей у соседки, пишу записку маме: мол, не ищи. И – в Москву!..

А дальше началось «очевидное-невероятное». В Москве села в первый попавшийся троллейбус и приехала к… ВГИКу (не догадываясь даже о его существовании), потому что заснула в троллейбусе, а это конечная остановка. Но документы уже не принимали – был перебор. Что делать? Иду по коридору и думаю: «Заберусь на Дальний Восток, буду ловить рыбу. Маме потом напишу». А навстречу Ким Аташетович Тавризян – декан актерского факультета. Увидел меня, бредущую по коридору грустную, мятую, лохматую. Узнал, в чем дело, привел обратно в приемную комиссию: «Возьмите у этой несчастной документы, на нее же без слез смотреть невозможно!» И взяли…

Первое время в общежитии без матраса в уголке на полу спала. Во кайф! Соседкиных денег почти не осталось. Я покупала большой батон, разрезала на тонюсенькие ломтики – ломтик на день и много воды. И все время искала объявления – завербоваться, чтобы денег заработать. Ну дура полная! А вступительный экзамен – это песня. Голосок у меня был тоненький-тоненький, писклявый-преписклявый, и говорила я очень быстро, почти скороговоркой. Поэтому басня «Осел и соловей» и одиннадцать строчек прозы так рассмешили комиссию, что меня… приняли».

Семина попала на курс, которым руководила Ольга Ивановна Пыжова.

Дебют Семиной в кино состоялся уже спустя два года – в 1958 году: ее, студентку 2 го курса, заметил режиссер Марлен Хуциев и пригласил на главную женскую роль (Наташа) в картине «Два Федора». Ее партнером стал Василий Шукшин, игравший ее киношного возлюбленного – демобилизованного солдата Федора-старшего. Любовь, разыгранная ими в фильме, получилась самая что ни на есть захватывающая, из-за чего картина и вошла в сокровищницу советского кинематографа. В длиннющем списке любимых фильмов моего детства эта картина тоже занимала свое достойное место.

Успешный дебют молодой студентки ВГИКа не остался незамеченным. После «Двух Федоров» Семина получила еще несколько предложений от режиссеров сняться в новых ролях. В 1958 году она выбрала эксцентрическую комедию «Человек за бортом». Правда, успех у зрителей этот фильм имел минимальный и практически ничего не принес в копилку славы нашей героини. А ведь во время учебы во ВГИКе Семиной почти все преподаватели прочили прекрасное будущее именно на комедийном поприще. А она сделала карьеру прежде всего как драматическая актриса. И первым, кто открыл ее в этом амплуа, стал режиссер Михаил Швейцер, который в 1959 году пригласил ее на роль Катюши Масловой в экранизацию романа Л. Толстого «Воскресение». Сама актриса так вспоминает об этом:

«Режиссер Швейцер что-то во мне уловил, зацепил и настойчиво пробовал меня на эту роль. Это вообще целая история, потому что конкурс среди претенденток на главную роль был почище, чем на нынешние конкурсы красоты. Пробы шли целый месяц каждый день. Я бегала на них с удовольствием, потому что тогда за пробы платили и для меня это был хороший приработок. Я нисколько не верила, что меня возьмут на эту роль…

Пробы были очень сложные. Швейцер все старался меня подловить, давал задания этюдного порядка, например, как бы Катя себя повела в этой ситуации или в той. Я все играла, он смотрел, вроде хорошо, ну а вдруг это случайно? И опять все сначала. Одних Нехлюдовых у меня было в партнерах такое количество, что я со счету сбилась. Однажды прихожу на пробы, а в гримерной еще восемь актрис сидят. Это хуже всякой пытки! Они все белее полотна, разглядывают друг друга, ищут изъяны, да еще и характеристики дают друг другу невероятные, вплоть до того, что у кого-то одно ухо выше другого. Со мной пробовались настоящие звезды. На последние худсоветы мы вышли втроем: Зинаида Кириенко, Татьяна Самойлова и я. Выбрали меня. Так как за меня переживал весь институт, то, когда это произошло, там даже занятия отменили и педагоги ликовали вместе со студентами…

По роли мне надо было поправиться, я весила всего сорок три килограмма, пацанка какая-то, а Катя – девушка, женщина. Вся группа ждала, когда я наберу эти килограммы, меня спасло тогда только то, что я начинаю поправляться со щек…»

Фильм «Воскресение» вышел на экраны страны в два этапа: первая серия – в ноябре 1960 года (когда Семина уже закончила ВГИК), вторая – в марте 1962 го. Лента тут же стала лидером проката: так, 1 я серия заняла первое место, собрав на своих сеансах 34,1 млн зрителей. Сразу после этого Семину стали сватать разные столичные театры.

«Меня пригласил МХАТ. Алла Константиновна Тарасова сказала, что ее сменит только Тамара Семина. А Тамара Семина… не пошла. Приглашали в Малый. Главный режиссер Борис Равенских говорил: «К ногам этой актрисы брошу весь репертуар. Пусть играет все что хочет». Меня звали сразу после первой серии. Я встретилась с Михаилом Царевым и сказала, что мне нужно два-три года, чтобы войти в репертуар, а впереди у меня вторая серия. Приду и буду «Фигаро здесь, Фигаро там?» Я так не могу, слишком серьезно отношусь к театру…»

В итоге Семина оказалась… в штате Театра киноактера. А потом свет увидела 2 я серия «Воскресения». Случилось это в 1962 году. Именно тогда на фестивалях в Локарно и Мар-дель-Плата Семину удостоили главных призов как лучшую актрису. Так наша героиня впервые оказалась за границей.

Тамара Семина вспоминает: «В Аргентине я получила первую премию. Мы были с Изольдой Извицкой, ее фильм «Сорок первый» показывали вне конкурса. Ко мне все приставали, разглядывали и спрашивали, почему у меня лицо «голенькое». Я ведь и по сей день почти не крашусь. Им было в диковинку, что актриса без косметики. Как уж они меня не называли: и персик, и цветочек, и русская Брижит Бардо почему-то. Второй раз я в Аргентину поехать не смогла, снималась, хотя они именно меня и приглашали. Василий Ливанов, приехав оттуда, помню, налетел на меня: «Как тебе не стыдно, это же политический скандал! Там все газеты трубят, что Семина один раз была, ей не понравилось, поэтому она во второй раз не приехала. Ты себе представляешь, что ты там натворила!»

После ошеломительного успеха в «Воскресении» Семина стала буквально нарасхват – приглашения сниматься в других фильмах посыпались на нее со всех сторон. Правда, чаще всего играть предлагали… падших женщин. Вроде гувернантки, соблазненной барином в картине «Гулящая». Но актриса подобные предложения отвергала. И вообще она не разбрасывалась, поскольку еще была студенткой и надо было учиться – снималась по одному фильму в год. Так, в 1962 году на экраны страны вышел фильм «Коллеги», где она сыграла роль Даши Гурьяновой (именно с этой картиной Семина должна была поехать в Аргентину). Но там у нее была роль второго плана.

Зато в год выхода фильма на экран (все в том же «именном» 62 м) она сыграла очередную главную роль – учетчицу в леспромхозе Арину в картине Владимира Венгерова «Порожний рейс». В следующем фильме – «День счастья», который снимался в 1963 году, героиня нашего рассказа опять играла главную роль –Александру Николаевну.

Заметим, что в личной жизни актрисы дела обстояли хорошо. На тот момент у Семиной уже был любимый мужчина: актер Владимир Прокофьев (1937), с которым она училась во ВГИКе на одном курсе. Еще в институте он начал за ней приударять, о чем актриса вспоминает со смехом:

«Первый год я его терпеть не могла. У него со слухом было не очень, ему медведь на ухо наступил, а нас поставили в пару на танцах. Я все просила, чтобы мне партнера поменяли, а то он все время мне на ноги наступал…

Первый раз по-настоящему я обратила на него внимание, когда мы поехали на целину. Я приехала позже, пошла гулять по степи и на каком-то обрыве увидела Прокофьева, который стоял в развевающемся плаще. Фигура атлета, весь из себя хорош. И вот с этого все началось…»

Свадьбу молодые сыграла на втором курсе.

Но вернемся на творческую «кухню» актрисы.

В том же 63 м Семина сыграла еще одну главную роль – в музыкальном историческом фильме «Крепостная актриса» режиссера Романа Тихомирова она перевоплотилась в актрису крепостного театра Анастасию Батманову. В прокате 1964 года фильм «Крепостная актриса» занял 6 е место, собрав на своих сеансах 31,8 млн зрителей.