В некотором царстве… Сборник рассказов

И все же. Кто так нагло обвел меня вокруг пальца? Явно кто-то из знакомых. Труп какой натуральный, вылитый депутат Баблуйский. Ну, актеры…Оскар за грим и вхождение в образ.

Разделся, долго стоял под душем. Тяжелые струи били в лицо, навевали какую-то мысль, но он не мог ее ухватить, материализовать. Задел случайно вентиль и его обдало почти ледяной водой. Ой! И тут мысль оформилась. С кем убежала жёнушка, с актёришкой? А сама работала медсестрой в поликлинике. Как ее, дай бог памяти… Ну да, Альвина Эдуардовна! Как же я забыл?! Такое редкое имя отчество. Хотя, та была Самокатова… Фамилию поменяла?

Но чем черт не шутит. Не особо надеясь на успех, открыл фейсбук. Набрал фамилию. В списке девиц и дам разных возрастов почти сразу увидел знакомое круглое личико. Приплюснутый нос, оттопыренные губы и уши, как у шимпанзе. Она родимая.

О себе Альвина Эдуардовна сообщала, что работает в… городской клинической больнице ? 366.

Вот это номер!– воскликнул Илья. Попал в десятку. Видимо сладкая парочка увидела меня по телевизору в качестве директора магазина и решила развести на деньги. Комедиант загримировался под депутата, залез в морозильник, чтобы напугать и развеять мои сомнения. А спектакль придумала Альвина. Она всегда отличалась богатой фантазией. Вот идиоты, хоть бы другую личность в ОСАГО велели записать! Ну, ничего, приятели. Моя очередь блефовать.

По телефону быстро выяснил, что г-жа Потапова трудится старшей медсестрой во 2-й терапии. Ее мобильный в клинике сообщать категорически отказались. Тогда Илья пошел напролом:

-У меня претензии к медсестре Потаповой. Она меня… чуть на тот свет не отправила. Хотите, чтобы о непрофессионализме ваших сотрудников узнали в Минздраве, не говорите.

Сработало. Получив номер своей все еще супруги, Пяткин почесал пятку, прополоскал виски горло.

-П-потапова?– старался копировать он заику, которой обвел его вокруг пальца.

-Предположим. Кто вы такой?

-Х-хрен с бахромой. Б-бабло гони. За ошибки надо платить. Или к прокурору на п-прием.

В трубке повисла тишина. Альвина явно глубоко задумалась. Наконец еле слышно произнесла:

-Я согласно возместить моральный ущерб.

Не ошибся. Спектакль придумала Альвинушка. Ну, курва! Мне надо в следователи идти, министром МВД стать. Кто там сейчас в кресле сидит…?

-Да наплевать мне на моральный ущерб,– забыл заикаться Илья.– Ты мне материальный возмести. С процентами. Иначе вашу шайку надолго закрою.

-Сколько?

-Сколько было и сверху пять. Черт с тобой, два. И все! Бабло в морг твой любимый принесешь, ночью. В 15-ю ячейку и положишь.

Альвина Потапова зашла в морг, когда начиналась гроза. Оглядываясь по сторонам, прошмыгнула в приоткрытую дверь справа, присела на четвереньки. Было очень страшно. Одна в мертвецкую, да еще ночью она никогда не заходила. Синяя лампа в углу еле освещала металлические пронумерованные ячейки, в которых находились ужасные покойники.

Стуча зубами, приблизилась к 15 камере, нажала на рычаг, дернула на себя. Из пенала выкатился труп, покрытый кровавой простыней. Мелко крестясь, она бросила пакет на грудь мертвеца и собралась уже задвинуть его обратно.

-Что-то мало принесла, Альвинушка,– заговорил покойник и, откинув простынь, стал подниматься.

Потапова открыла рот, чтобы закричать, но сделать этого не смогла. Только захрипела. Отпрянула назад, разбив несколько банок со щелочью и кислотой, упала в дымящуюся лужу.

Илья соскочил с транспортера, подхватил старшую медсестру подмышки.

-Растворишься в кислоте, что тогда от тебя проку. Узнаешь?

Альвина кивнула.

-Сколько принесла?

-Как договаривались,– выдавила она с трудом. Пять и две.

-Что пять и две?– не понял Илья.

-Всего семь тысяч евро.

-Какие семь тысяч? Вы меня с комедиантом на двенадцать миллионов наличными и на ролс ройс развели.

-Причем здесь рол ройс? Речь ведь об умершем 98- летнем татарине? Повторяю, я не виновата, не знаю, как в капельнице вместо физраствора нашатырь оказался. Но смена была моя, сознаюсь, и готова возместить причиненный ущерб.

-К черту татарина! Говори где твой кривоногий сообщник с моими деньгами или здесь навсегда останешься!

Переведя дух, Альвина сообщила, что ее сожитель пропал несколько дней назад, а перед этим заявился домой с тяжелым коричневым кейсом. Что в нем он не сказал. И вообще она понятия не имеет о его проделках.

-Возможно, в своей берлоге отлеживается.

-Правду ли говоришь, женщина?– притянул за грудки официальную супругу Илья.

-Истину. Да что случилось-то?

Лучше пусть от меня правду узнает, нежели потом от сожителя в перевернутом виде и будет смеяться всю жизнь.

Выслушав историю, Альвина залилась таким громким, раскатистым смехом, что, казалось, в ячейках зашевелились покойники.

-Ну, Веня! Ну, Немирович-Данченко! А я думаю, чего он повадился парламентские новости смотреть. И ведь ничего мне не сказал, паразит. Ловко он тебя объегорил. Ведь это я ему на тебя в телевизоре указала, когда случайно увидела. Смотри, говорю, был дегенератом, а стал человеком. И зачем тебе, Пяткин, депутатство понадобилось, в магазине что ли плохо кормят? Директор! Поверить не могу. Как удалось куш-то сорвать?

Так же как и твоему сожителю, хотел сказать Илья. Выигрывает тот, кто блефует. Наотмашь.

Он не до конца верил жене, но чувствовал, что Альвина говорит правду. Она ни при чем. Ложь женщины, с которой долго спал в одной постели можно уловить по запаху. Когда врет, поры выделяют тяжелый адреналин. Навроде протухшей редиски. От нее пахло лишь отстоявшимся страхом и дешевыми духами.

-Где найти этого подонка?

-Ладно, постараюсь помочь. Никому не позволено моих мужей грабить. Без меня. Ответит за свою жадность. Только, чур, мне процент. Три процента. Это сколько будет…?

-Договорились,– хмуро согласился Илья.

Долго разыскивать Веню не пришлось. Он храпел пьяный в съемной квартире на Подольской улице. Хорошо, что у Альвины имелись запасные ключи. На подоконнике лежал открытый кейс, в котором не было ни рубля.

-Куда валюту, сволочь, дел? Где ролс ройс? – ухватил его за тощее горло Пяткин.

Веня проснулся моментально, как собака. Подобрал под себя колени, закрыл голову руками.

-Не бейте меня! Это все Лаврушников придумал. Помощник депутата Баблуйского. Он к нам в театр за кулисы к одной актрисульке бегает. Увидел меня и застыл как соляной столб. Ты, говорит, копия моего шефа. А ежели подгримировать, то и родная мать не отличит. Потом позвонил и предложил дело.

-Меня развести?

– Любого. Ну, я и вспомнил о вас, каюсь.

Илья пригляделся. А ведь и впрямь одна рожа. Бывает же такое в жизни. Как говорят немцы – одного лишь быть не может, то чего не может быть. Впрочем, и это сомнительно.