В некотором царстве… Сборник рассказов

В отделе "Освещение" было ярко как в церковной лавке. Даже настроение поднялось. Лампа с зеленым матерчатым абажуром в виде бронзовой изогнутой ветки с листьями, попалась на глаза сразу. Возле нее вертелся какой-то непромытый тип в синей, измазанной краской куртке, мятых широких штанах. Из под серой, приплюснутой, словно приклеенной к голове кепке, торчали давно нестриженые патлы. Тип водил носом вокруг абажура, цокал языком, чесал пятерней с размытой, вензелевой татуировкой "В.П", затылок. Заметив Славу, хрипло произнес: "Надо брать". Наконец, он перешел к другим светильникам, изредка поглядывая сквозь затемненные диоптрии на лампу.

Купит еще, подумал Слава, надо скорее талон класть, остальное не моя забота.

Так он и сделал. Поглядел на часы. Ровно одиннадцать. Точность, как известно, вежливость монархов. Пошел в цветочный отдел, где из-за груды пластмассовых и глиняных горшков удобно было наблюдать и за ячейкой, куда он положил сумку с хламом, и за лампой.

Тот самый неприятный тип вернулся к ней, подозвал продавца и начал что-то с ним выяснять. Сгустилась толпа и полностью перекрыла отдел "Освещение". Нужно было сменить позицию, но вдруг Сверлицин увидел, что тот самый мужик заляпанный краской, подходит к камерам хранения и…открывает пятнадцатую ячейку.

Слава зажмурился. Что делать дальше? Ждать прямо здесь удара по голове молотком или проверенным коминтерновцами ледорубом? За толпой он лишь увидел спину "мятого" мужика, который скрылся за сервисным центром. Побрел к отделу "Ковры". В горле было сухо, как в пустыне и противно, словно в курятнике. И тут вдруг его кольнуло: от бомжеватого мужика вовсе не пахло краской или известкой, от него несло…дорогим парфюмом. Это явно не простой курьер, нанятый за "рубль".

А мужик снова вынырнул из толпы. Теперь Слава не спускал с него глаз. В какой-то момент они встретились взглядами. Но…в сливовых глазах "курьера" не было злобы, он кивнул, мол, все нормально. И даже приподнял большой палец. Все нормально? Это как?

Слава машинально, на негнущихся ногах подошел к стеллажам с коврами, паласами, дорожками. "Третья с левого краю",– вспомнил он слова Артема. А вот и "Веселая пастушка". Рядом висел образец, на котором была изображена размытая фигура девицы, обнимавшая то ли безрогую козу, то ли барана. Он запустил руку под рулон с дорожкой, под которым оказался слегка смятый талон. Ячейка номер "69".

К нему подлетел продавец, принялся расписывать качество и красоту польской дорожки с пастушкой, но Слава его не слушал. Рассеяно кивнув, пошел на выход.

Ячейка "69" открылась и он достал из чрева хранилища синюю спортивную сумку с надписью "Динамо". Лицо горело от напряжения, руки словно чужие плети. И куда теперь с этим добром и вообще что внутри?

Машинально побрел к остановке автобусов. Как раз подошел бесплатный до метро Алтуфьево. Народу на него оказалось немного. Так же, лунатически, забрался в автобус, сел на заднее сиденье. Приоткрыл сумку. Она оказалась доверху набитой пачками долларов. Слава сглотнул. Сидевшая напротив бабуля ойкнула.

Задернул молнию. Теперь стало холодно. Ничего себе…За хлам десять килограммов, не меньше, американской валюты. Невероятно. А, может, деньги фальшивые? И кто за ними придет?

Тут вдруг перед глазами отчетливо нарисовалась татуировка того мятого типа-"В.П". У кого-то он уже видел эти псевдоготические, полустертые буквы на ладони. У кого?

Блямкнул телефон. С неизвестного номера пришло сообщение. "Не комплексуй. Все по планам". Буква "м" в конце. Сообщение от Коли. Но что по планам? Куда теперь нести эти деньжища, домой к себе что ли? Ну уж нет.

Упросил водителя остановиться на полпути к метро. Пошел обратно. Добрался до соседнего со строительным гипермаркетом спортивного магазина "Декамастер" и вложил сумку в свободную ячейку камеры хранения. До вечера полежит, а там видно будет, решил он.

Из пачки вынул несколько сотенных купюр, положил в нагрудный карман. На ощупь как настоящие, ухмыльнулся он. Надо же. Все таки нужно проверить.

Возвращался домой большим кругом, через поселок полярников, минуя церковный комплекс и пруд. У железнодорожной станции Лианозово, на вещевом рынке, нашел обменный пункт. Попросил проверить доллары.

-Полтинничек,– вяло бросила в окошко обменщица.

-А две?

-Что две?

-Две купюры проверить.

-Двоечником в школе был? Сотка разумеется.

-Рублей?

-Можешь фунтами стерлингов расплатиться, если богатый. Рублей, разумеется.

Много времени на проверку не понадобилось. Буквально через несколько секунд купюры вернулись.

-Все нормально, не переживай, настоящие.

-Точно?-испугался Слава.

-Точнее не бывает. А тебе что, фальшивые нужны? Вон, у торгашей попроси, у них много. Каждый день кого-нибудь облапошивают. Потому и обменный пункт здесь разрешили открыть, а так теперь только при банках.

Возле ворот его дома стоял фольксваген с открытой дверью. Из нее высунула длинные ноги белокурая девица с милой родинкой на верхней губе.

-Молодой человек,– окликнула она Сверлицина.– Дайте, пожалуйста, даме прикурить.

Она манерно вытянула тонкими пальчиками длинную коричневую сигарету, измазанную на кончике ее алой помадой.

Слава, хоть и объявил мораторий на табак, всегда носил зажигалку. Подошел. Девица вышла из машины. Схватилась за ухо.

-Ах, досада какая, сережку золотую в салон уронила. Очки не взяла. Вон, у двери.

-Где?-Слава нагнулся и его сзади тут же подпихнули в салон. Он плюхнулся на сиденье, ударившись коленкой о дверь.

К нему с шоферского сиденья повернулся мужик. Тот самый, непромытый и волосатый из магазина, от которого пахло дорогим парфюмом.

-Не дергайся,– сказал мужик.-Это похищение.

Слава похолодел, сердце сжало железным обручем. А мужик почесал ухо пятерней с татуировкой. И тут Сверлицин вспомнил у кого видел ее. Точно…

Образина заржал, стянул парик, обнажив почти лысую голову. Ну, конечно, как его не узнал в маскараде Слава. Это был подполковник Виктор Иванович Пилюгин- бывший коллега Коли Мигренева.

-Что, сердчишко, поди, в пятки провалилось?-ехидно спросил подполковник.

Слава моментально, как мог собрался. Сделал вид:

-Вовсе и нет. Я сразу вас, еще в магазине признал.

-Так уж и сразу, – в голосе полицейского прозвучала обида.

-Ну, конечно, не сразу, но потом…,-попытался подольстить менту журналист. Сердце отпустило, в голове сладко закружилось – уже думал всё, сегодня его жизнь закончится под паяльной лампой или в морозильной камере какой-нибудь скотобойни.

-Ты куда макулатуру дел, горемычный? – спросил Пилюгин.

-Макулатуру?

-Ну да, фальшивки, что ты в спортивной сумке забрал.

-Фальшивки?

-Не попугайничай.

-Не попу…попугайничаю.

Рядом, пододвинув упругим бедром, села девица.

-Вы разве не видите, товарищ подполковник, что он еще в себя прийти не может? Журналисты они все такие. Напрасно вы с ним связались, толку не будет.