Странствующие в океане

– Не испытывай себя, сын. Подвигов от тебя никто не ждет. Если что-то идет не по плану, возвращайся. Глупо рисковать понапрасну.

Отец был прав, и я интуитивно это понимал. Но возвращаться «не солоно хлебавши», тоже не желал. Я упрямо решил идти к своей цели. Вот только какой именно цели?

– Хорошо, – вдруг согласился я. – Пару дней проведу здесь, осмотрюсь и если что вернусь!

***

Бедность – это порок унизительного и невыносимого чувства. Я оказался в Ак-Сарае по причине бедности и несостоятельности. Разве сунулся бы я сюда, живя в достатке? Более того, самое унизительно состояние, это когда ты не в состоянии заработать на родине столько, чтобы жить в достатке, и вынужден бежать зарабатывать заграницу…

На углу незнакомой улицы, мне попался недорогой ресторанчик. Глаза разбегались от богатого выбора блюд. Турки – отменные повара. Заказ мой оказался более чем скромный – доннер и турецкий чай. Я не мог выйти за рамки и без того нищего бюджета. За соседним столом сидели мать и сын восточной внешности. Мы разговорились. Это была семья из Баку сын – Тахир и мать – Зарифа. Они обосновались в Стамбуле ради заработка, арендовали торговое помещение и открыли магазин по продаже кожаных ремней. Карие глаза Тахира были наполнены печалью и грустью. Прощаясь, он посоветовал не задерживаться допоздна на улицах Стамбула. Но я задержался…

***

Заметно темнело, но именно к вечеру у меня появился запал. Я вдруг ощутил себя победителем. С ночлегом вопрос решен, голод утолен, что еще делать? Только гулять и гулять по вечернему городу! Я направился по уже знакомым мне улицам, к той самой мечете, где днем совершил омовение. Я шел уверенной походкой, довольный собой, не подразумевая, какую опасность таят в себе ночные улицы нетуристического Стамбула. В это время людей на улице практически не было. Попадались только случайные прохожие. На тротуаре через дорогу, точно из небытия появился массивный силуэт человека. Приблизившись, я смог рассмотреть его. Это был мужчина восточной внешности, одетый в пиджак и брюки. Незнакомец широко улыбался, глядя на меня. Где-то на подсознательном уровне, промелькнули недобрые мысли. Но дружественное приветствие незнакомца развеяло все сомнения.

– Русский?

– Нет, – покачал головой я. – Я – татарин!

Незнакомец замешкал.

– Но ты же из России?

– Из Татарстана!

– Да, какая разница. Русского можно узнать по одежде. Как дела? Меня зовут Мухаммед.

– Именем пророка…

– Ты мусульманин?

– Альхам дулилля! – Я демонстративно показал ему кожаный мешочек с арабской молитвой на шее, на всякий случай, дав понять, что мы с ним одной веры.

– Давно приехал?

– Только сегодня. Ты местный?

– Да, живу здесь в Стамбуле.

– Понятно. Я писатель из Казани.

– Писатель?

– Да! Пишу об истории…

Ничего не выдавало в Мухаммеде опасного типа. Им преобладала магическая обаятельность. Он неплохо говорил по-русски с заметным кавказским акцентом, напоминая внешне классического дитя гор – с южным загаром, орлиным носом и крепким телосложением. По сравнению с ним я казался лилипутом. Мухаммед не был похож на турка, скорее на азербайджанца. Мне приходилось тесно общаться с ребятами этой национальной группы, когда я работал на колхозном рынке в Казани. Его типаж личности напоминал мне давнего знакомого из Баку. Поэтому я не испытывал ни тревоги, ни страха, ни подвоха. Мы общались на равных так, будто были давно знакомы. Мы говорили о жизни в Турции и России. Однако я стал замечать, что Мухаммед задает наводящие вопросы. Один ли я в Стамбуле? В каком отеле остановился? По делам ли приехал? И постепенно я стал осознавать коварный замысел нового приятеля…

Мы шли не спеша по освещенной улице Стамбула. На всякий случай, я обернулся и заметил, как в метрах десяти не отставая, за нами следовал коренастый крепыш. И в этот момент я окончательно осознал, что угодил в мышеловку. Мы расположились на лавке в парке, неподалеку от древних раскопок.

Мухаммед спросил:

– Ну, и как тебе Стамбул? Красивый город, большой, необъятный, не правда ли? – Он загадочно улыбнулся, блеснув золотыми коронками зубов, а потом повернулся ко мне и прямо спросил: – Сколько денег ты привез с собой?

Я ожидал услышать нечто подобное, поэтому не особо удивился. Однако в коленях появилась дрожь, хотя внешне я старался держаться спокойно. Но куда уж там! Деньги то у меня были все с собой.

– О каких конкретно деньгах идет речь?

Мухаммед повернул голову в сторону, где сидел коренастый. На всякий случай, я последовал его примеру, чтобы убедится, что ситуация пока под контролем.

– Тебя как зовут?

– Давид…

– Ты мусульманин?

– Да. Я приплыл сюда с Ялты. Мой план – добраться до Антальи и устроиться там на работу в дайв-центр. Я писатель и путешественник…

– Ты думаешь, я поверю в этот бред? Сколько денег у тебя с собой?

С собой у меня было оставшихся 250 долларов. Что я мог сказать ему?

– Денег немного…

– Покажи.

– А смысл? – наивно поинтересовался я.

– Послушай, ты, наверное, не понял, с кем связался. Если хочешь, беги, зови полицию, тебе здесь никто не поможет. Нас здесь все знают. У тебя нет выбора. Мы знаем, где твой отель…

Я испытал страх, бессилие и отчаяние. Унизительно осознавать, когда попадаешь в мышеловку. Выбора действительно не было. Я не обладал специальными навыками, чтобы спокойно справиться с двумя подготовленными крепкими ребятами, которые к тому же находились на своей территории. Бежать? Но куда? Я с трудом запомнил дорогу до своего отеля. Плутать по лабиринтам Ак-Сарая в ночи было выше моих сил.

– Ладно, – пожал плечами я, раскрыв сумку.

Лицо Мухаммеда расплылось в блаженной улыбке. Он забрал деньги и проведя по ним пальцами, спросил:

– Сколько здесь?

– 250 долларов.

По выражению его лица, я понял, он явно разочарован.

– И все? Так мало? Электронные карты есть?

– Нет.

– Покажи. – Настроение его заметно упало. Он вытащил содержимое моей сумки – заграничный паспорт, паспорт моряка и медицинскую книжку. – И это все деньги?

Я кивнул, посмотрев ему прямо в глаза.