Воспоминания. Война 1914—1918 гг.

Если идеи наступления, прежде всего решительного движения вперед, на худой конец достаточно как заповеди для рядового бойца, то ее, как мы видели, не может быть достаточно для начальника, который должен повести свою часть. При сколько-нибудь значительной численности последней начальнику приходится принимать меры по обеспечению ее движения вперед разведкой, охранением, а также различной поддержкой. Не отказываясь от необходимого принципа движения, он должен применять его, сообразуясь с добываемыми сведениями, обеспечивая себя некоторыми мерами охранения и заранее установленной связью. Для этого ему надлежит действовать постепенно вводимыми в бой и выдвигаемыми вперед силами, которые перестраиваются в боевой порядок только в надлежащий момент перед указанными им объектами, когда препятствия будут обнаружены и уничтожены артиллерией.

Что касается крупных соединений, то «Временное наставление», а затем «Устав вождения крупных соединений» безоговорочно утвердили в 1912 и 1913 гг. в качестве линии поведения догмат наступления. В них было написано: «Уроки прошлого принесли плоды. Французская армия, вернувшаяся к своим старым традициям, не признает при ведении операций другого закона, кроме наступления».

В 1870 г. наше командование погибло из-за своей приверженности к обороне, и притом к обороне пассивной. В 1914 г. ему предстояло испытать ненужные неудачи и жестокие потери, явившиеся следствием его исключительного увлечения наступлением и знакомства с приемами одного только наступления, систематически применявшегося им во всех случаях. В действительности же командование должно всегда основательно знать сильные и слабые стороны как наступления, так и обороны и условия возможности применения того и другого. Только путем разумного сочетания этих двух систем командование сможет организовать мощное наступление в желательном для него пункте. Эта необходимость возрастает с численностью вводимых в дело войск.

Командир крупного войскового соединения не может быть только отличным солдатом. Он не должен ограничиваться одним приказанием наступать, применяя во всех случаях правила, указанные для войсковых единиц меньшей численности. Он может организовать наступление с шансами удачи только на местности, удобопроходимой для сильной пехоты и благоприятной для действия артиллерии. Всякая другая местность повелительно диктует ему демонстративные действия или даже оборону. Ему приходится ограничивать свои замыслы. Поэтому всякий командир дивизии, а тем более командир корпуса и в еще большей степени главнокомандующий обязан, используя свои войска, ставя им задачи, указывая им образ действий, учитывать местность. Он должен одновременно применять наступление на одних участках, оборону и демонстративные действия на других и постоянно комбинировать эти виды боевых действий. Отнюдь не следует признавать только идею наступления, которая, будучи возведена в систему и распространена на все случаи, становится слепой, а потому опасной.

Нам неоднократно пришлось страдать от этого злоупотребления правильной по существу идеей наступления, проводимой без разбора.

Превознося и разрабатывая, как мы видели, эти идеи наступления, доминировавшие над всеми другими соображениями и основанные на недооценке силы огня, в то же время придавали слишком мало значения вооружению. Так, наша пехота была вооружена пулеметами в значительно меньшем количестве, чем германская.

Наш армейский корпус имел только 120 пушек, все 75?мм калибра, тогда как германский армейский корпус при меньшем численном составе пехоты имел 160 орудий, часть которых составляли 105? и 150?мм гаубицы. Так же обстояло дело с нашей армейской тяжелой артиллерией, которая по числу и калибру орудий была значительно слабее германской тяжелой артиллерии. Несмотря на все свои качества, наша превосходная 75?мм пушка не могла, особенно при наступлении, возместить эту слабость в отношении количества и калибра и свою непригодность для навесной стрельбы. При обороне она могла мощным заградительным огнем оказывать нам величайшие услуги, разбивая сильнейшие атаки противника; но чтобы с выгодой придерживаться этой тактики, она требовала крупных запасов огнеприпасов. На деле же эти запасы не превышали 1500 выстрелов на орудие, а производство снарядов было подготовлено очень слабо. Значительные пробелы имелись также в нашей авиации и в службе связи.

Дело в том, что правительство, считавшееся лишь с необходимостью обороняться, долго противилось военным расходам и тем самым ограничивало количество технических средств. А эти средства были все более необходимы для успешного наступления армии при том значении, которое приобретало для борьбы вооружение. Поэтому наступление как общая форма наших действий должно было при практическом осуществлении натолкнуться на вполне реальные затруднения. Тесная связь политики и ведения войны настолько непреложная истина, что второе может быть прежде всего только продолжением первой. Как бы страстно военачальник ни стремился к победе посредством наступления, которое одно может привести к ней, обстановка, созданная для него политикой, часто вынуждает его думать в первую очередь об обороне.

Чем больше ограничено его наступательное вооружение, тем больше его стратегия должна учитывать это обстоятельство, подготовляя и организуя оборону на все более широких участках фронта. Это даст возможность сосредоточить имеющиеся в его распоряжении наступательные средства на других участках, где он и сможет тогда атаковать по всем правилам искусства.

Мы еще раз констатируем, что командование различных степеней должно освоиться равным образом с идеей, техникой и практикой обороны. Разве во все времена не надо было уметь отражать удары и затем атаковать, чтобы справиться с серьезным противником? Безусловно, упрощенная доктрина наступления, которая должна была вовлечь наши войска в грубо-прямолинейные и слепые атаки, не могла быть достаточной и для главного командования. Как мы только что видели, она прежде всего могла привести к бессилию стратегии, если только командование не располагало превосходными силами, достаточно многочисленными и подвижными, чтобы, отразив попытку охвата со стороны противника, добиться охвата по крайней мере одного из его флангов. В 1914 г. французские силы, даже усиленные британской армией, еще немногочисленной в начале войны, не позволяли думать о такой операции.

Итак, наша военная доктрина была слишком куцей, так как она ограничивалась для всех великолепной, но слишком исключительной формулой наступления.

* * *

В виде компенсации за эти слабости доктрины мы имели первоклассный штаб, отлично натренированный в исполнении своих служебных обязанностей и, кроме того, включавший в свой состав людей выдающегося ума. Действительно, военная академия и курсы высших военных знаний развили во многих офицерах вкус к работе, а также укрепили и расширили их способности. Хорошо одаренные натуры должны были использовать приобретенные знания, как и свои значительно расширенные и хорошо тренированные способности. Во время войны они получили возможность оказывать ценнейшие услуги, быстро приспособляясь к новым обстоятельствам. Но они нуждались в руководстве, так как в большинстве это были молодые офицеры, которым не хватало зрелости, то есть опыта, который один только и дает суждению всю его широту. Не хватало и авторитета, который обеспечивает командованию спокойное и уверенное принятие правильных и сильных решений.

Во всяком случае с самого начала весь процесс реквизиций, мобилизаций, перевозок по сосредоточению или снабжению и вся небывалая по масштабу работа тыловых служб выполнялись с идеальной точностью.

* * *

К моменту объявления войны я уже год как находился во главе 20?го корпуса.

Город Нанси и вместе с ним Лотарингия всегда особенно сильно отличались патриотическими чувствами, воодушевлявшими всю Францию. В течение более сорока лет они протягивали через границу руки своим пленным сестрам – городу Мецу и аннексированной Лотарингии. Неужели приближался день, когда их судьбы, наконец, снова должны были слиться воедино? Спокойно, в полнейшем порядке, с холодной решимостью встретить всякие случайности, мы выслушивали известия, последовательно сообщавшие нам о мерах, которые немцы принимали на своей границе: прекращение сообщений, движения поездов, проезда всех путешественников. Мы узнавали и о решениях французского правительства. Начались и продолжались мобилизация, реквизиция лошадей и повозок.

Нигде не наблюдается ни злоупотреблений, ни следов слабости. Может быть, через несколько дней у ворот города разыграется сражение, но никто не думает об отъезде – так велики уверенность каждого в своем праве, единодушная воля быть на высоте всех задач, полная вера в доблесть войск.

Здесь находится 20?й корпус со своими двумя пехотными дивизиями – 11?й и 39?й, со 2?й кавалерийской дивизией и образцовой артиллерией. Вряд ли можно было найти лучшие войска. Разве вдоль этой границы, отмечавшей территорию, оторванную от Франции, в каждом полку не таился сосредоточенный огонь?

Какую тренировку, какую подготовку эти части прошли для того, чтобы победить в великом столкновении! Какой порыв и какие темпы они заготовили для этого дня! Какой коллективный дух каждая часть выработала в себе, чтобы именно ее номер покрыл себя самой большой славой! И действительно, эти полки создали себе крепкие традиции: они выдержали все самые жестокие испытания войны. Эти полки оказались в 1918 г. одними из самых закаленных в нашей армии, хотя они и потеряли весь свой личный состав 1914 г. Еще в мирное время командовать такими войсками доставляло величайшее удовлетворение. Работоспособные и любящие свое дело офицеры всегда стремились попасть на службу в эти войска, особенно в качестве командиров отдельных войсковых частей.

Таким образом, и местные влияния, и привлекательность службы сочетались между собой и создали великолепные войска и офицерский состав. Это сочетание дало 20?му корпусу людей с первоклассными качествами, знанием своего дела и лихостью. Желание «дорваться» до противника и помериться силами с ним сочеталось с таким презрением к опасности, что можно было только бояться слишком безрассудного устремления навстречу этой опасности.

Командуя такими войсками перед войной, я прилагал все усилия исключительно к тому, чтобы просветить и ввести в рамки рассудка этот замечательный пыл офицерского состава, источник всяческой энергии, а следовательно, всех надежд. Раздувать это пламя не было никакой нужды. Но надо было предупредить начальников о трудностях задачи, предостеречь их от излишней поспешности или недостаточной согласованности в боевых действиях. Счастливы начальники, которым приходится только направлять людей со столь пылкой волей!

Часть первая

20?й армейский корпус (25 июля – 28 августа 1914 г.)

Глава первая

20?й армейский корпус в прикрытии (25 июля – 13 августа 1914 г.)

Вызванный 20 июля из отпуска в Бретани ввиду становившихся все более серьезными событий, я утром 27 июля прибыл к месту службы.

В тот же день, по распоряжению военного министра, все находившиеся в отпуске офицеры и рядовые вернулись в свои части, и мы ввели в отношении гражданского населения «положение усиленной охраны».

28?го числа вступили в силу меры, принятые для охраны границ. 29?го мы приступили к сооружению полевых укреплений с восточной стороны Нанси, предусмотренных планом обороны города. Эти полевые фортификационные работы имели целью дополнить систему фортификационных сооружений, расположенных на высотах ля Рошет, Гран Мон д’Аманс и Ранбетан[3 - К северу от Донбаля, правофлангового опорного пункта обороны высот Гран-Куронэ, под Нанси.]; постройка их была начата зимой 1913/14 г., но в июле 1914 г. оставалась еще не законченной.

Первой задачей 20?го корпуса, расположенного в двух шагах от границы, было стать бдительным часовым, наблюдающим за противником в период напряженных политических отношений. Затем нам предстояло продолжать прикрывать на участке Нижней Мёрты мобилизацию и сосредоточение французской 2?й армии, если бы события потребовали принятия и этих мер.

30?го вечером 20?й армейский корпус поднят по тревоге. Части прикрытия, двигаясь походным порядком, занимают районы, назначенные нм на случай ускоренного наступления противника. Однако было определенно указано, чтобы ни одно подразделение или дозор не переходили за линию, которая, как точно установлено приказом министра, проходит в среднем в 10 км от границы.

В общем правительство решило принять меры прикрытия, ограниченные пространственно, так как выдвижению войск был поставлен точный предел на местности, а также и количественно, так как было предписано впредь до нового распоряжения не призывать запасных.

Сведения о деятельности по ту сторону границы вполне оправдывали решение правительства. Известно, особенно в Нанси, что крепость Мец частично приведена в оборонительное состояние, ее форты прочно заняты войсками. Хотя еще не призван целиком ни один год запаса, но призывы индивидуальных запасных позволили увеличить численный состав частей. По всей границе Эльзаса и Лотарингии приняты меры по прикрытию; пересекающие ее дороги преграждены и охраняются войсками. К северу от Меца происходит выгрузка войск.

Следовательно, можно с минуты на минуту опасаться внезапного наступления крупных сил противника. 20?й корпус готов встретить его во всеоружии.

По плану, составленному Генеральным штабом, 20?й корпус должен был для проведения предписанных ему действий по обеспечению располагать лишь силами общей численностью в одну дивизию. Но составив силы первой линии из полков, взятых из 11?й дивизии[4 - Ген. Бальфурье.] в Нанси и 39?й дивизии[5 - Ген. Дантан.] в г. Гуль, мы сохранили остальные части этих дивизий во второй линии, в Нанси и окрестностях города. Благодаря этому мы выиграли в том отношении, что, не выходя за пределы разрешенной численности, выдвигали в первую линию головные части 39?й дивизии, которые иначе остались бы далеко позади, а также головные части 11?й дивизии, главные силы которой, оставаясь в Нанси, сохраняли городу большую часть его гарнизона и обычный внешний вид. В то же время весь армейский корпус сосредоточивался в руках своего командира.

Во исполнение этих распоряжений 39?я дивизия выступает из Туля 31?го в 5 час. утра, а после полудня того же дня располагается в южной части района Нанси. 11?я дивизия занимает северные и северо-восточные высоты Гран-Куронэ. Она деятельно продолжает оборонительные работы, намеченные и начатые в предшествующие дни.

Первые мероприятия ввиду развития политических событий вскоре были дополнены другими. 31 июля, около 18 час., из Парижа был получен приказ «отправить войска прикрытия», причем было подтверждено распоряжение не переходить за линию, указанную телеграммой накануне.

Когда части 11?й и 39?й дивизий узнали об этом решении, они уже находились на назначенных местах. Им оставалось только ожидать прибытия своих запасных, а командиру 20?го корпуса – отдать распоряжения о действиях прикрывающих частей, в том числе и распоряжения подчиненной ему 2?й кавалерийской дивизии[6 - Ген. Леско.].

* * *

1 августа в Нанси получен приказ об общей мобилизации, отправленный из Парижа в 15 ч. 55 м. того же дня.

Спустя немного времени я получаю от военного министра телеграмму, повторяющую предписание не переходить за линию, указанную 30 июля, кроме случая наметившегося наступления противника.

Между тем я еще 31 июля приказал выставить передовые части корпуса на линию, расположенную впереди указанной 30 июля и прикрывающую важнейшие позиции, как то: гору Сен-Жан, высоты ля Рошет, гору Амане, которые являются ключом к воротам Нанси. Расположившись на линии, проходящей дальше в тылу, мы оставили бы эти позиции и, следовательно, без всякой обороны отдали бы их противнику в случае вторжения его даже самыми незначительными силами. Поэтому 1 августа я добился разрешения оставить войска в выбранном мною расположении.

Впрочем, ввиду целого ряда нарушений нашей границы германскими разведывательными партиями, правительство 2 августа сняло запрет переходить за линию, пролегающую в 10 км от границы, и предоставило главнокомандующему французскими армиями «полную свободу действий» (в оригинале «движений». – Ред.).

Ген. Жоффр передал это распоряжение начальникам участков прикрытия телефонограммой от 2 августа в 17 ч. 30 м., добавив, что «по государственным соображениям морального порядка и повелительным причинам дипломатического порядка» надо во что бы то ни стало воздерживаться от перехода границы и ограничиваться энергичным отражением атак противника, отнюдь не провоцируя их.

Вскоре после этой телефонограммы я получаю от главнокомандующего шифрованную телеграмму с общей и секретной инструкцией для прикрытия, содержащую в частности следующие указания:

«Главнокомандующий имеет намерение перейти в общее наступление, только когда все его силы будут в сборе. Имея в виду последующее развитие плана операций, различные части прикрытия, помимо обеспечения мобилизации и сосредоточения, должны придерживаться следующих указаний:

…………………………………………….

в) 20?му армейскому корпусу – ускорить создание организуемого временного плацдарма к востоку от Нанси для обеспечения выхода через р. Мёрт.

……………………………………………..

Штаб главнокомандующего с 6 часов 5 августа в Витри-ле-Франсуа».