Элегия тени

И я машу в саргасовую мглу
За океаном моего безверья.

6. «Сюда я прихожу издалека…»

Сюда я прихожу издалека,
И я дышу туманом и раздором,
Неся свой образ пасмурный, в котором
Есть образ неземного двойника.

Я был когда-то, в прошлые века,
Не Боабдилем, но прощальным взором[1 - Боабдиль – последний мавританский калиф в Испании (1482–1492), бежал из Гранады, впоследствии убит в Африке.],
Скользящим по гранадским косогорам,
Где залегла навечная тоска.

Я павшая гранадская держава,
Сиротствую у мира на виду…
Дорога есть, а цели не найду.

Я сам своя смертельная отрава,
Вчерашняя ненадобная слава,
Подсолнечник в бессолнечном саду.

13. «Посланник неизвестного владыки…»

Посланник неизвестного владыки,
Я сам не знаю, что я говорю.
Мои слова, угодные царю,
Мне кажутся бессмысленны и дики.

Распался я на образ двоеликий,
Две части меж собой не замирю:
То робко приближаюсь к алтарю,
То изрыгаю варварские зыки.

А есть ли Царь, не ведаю поныне.
Забыть о нем – назначено уроком…
Дано мне целью – странствовать в пустыне.

Но прежде, чем создалось естество,
В безмерье и в довременье далеком,
Я был вблизи от Бога моего…

14. «Как если б вдруг фонтаны замолчали…»

Как если б вдруг фонтаны замолчали
(Напрасен взор, утопленный во взоре), —
Так, сновиденью моему не вторя,
Тот голос, что родился из печали,

Теперь умолк… Уже не в карнавале,
Без музыки, без крыльев средь лазори,
Таинственность, молчащая, как море,
Приходит в обезветренные дали…

Пейзаж вдали – он только лишь на то нам,
Чтоб стало тихо, если мы нисходим
В таинственность, при часе благосклонном…

И где-то есть безмолвная природа,
И где-то мир с движеньем и бесплодьем…
И где-то Бог – Замковым Камнем свода…

«Прекрасен день, который сам…»

Прекрасен день, который сам
Себе же мерой,
Глаза подъемля к небесам
С наивной верой.

Но будет неба синева
Не благостыней,
Пока в глубины естества
Не примешь сини —

И цвет, которым зелены
Холмов уборы,
До самой сердца глубины
Не вникнет в поры.

О ты, несведущий двойник,
Уйди, не мешкай! —
Но не отступит ни на миг,
Глядит с насмешкой,

Что и земля и небеса
Всего родимей
Тому, кто душу отдал за
Слиянье с ними.

«Болезненный звон колокольный…»

Болезненный звон колокольный,
Ты через деревню летишь
И каждым накатом сгущаешь
Души предвечернюю тишь.

И словно бы взятый у жизни,
Столь горестен твой разговор,
Что в первом тягучем ударе