Дары и дороги

– Хулиганы в ста метрах от нас. Если ты будешь дальше орать, они найдут нас первыми и… фактор внезапности будет потерян. Нам придётся играть по их правилам, а это не в наших интересах. Они могут успеть пожаловаться… королю.

– И что он сделает? Вызовет на подмогу секьюрити?

– Нет, придёт сам. Он сам и есть главный… секьюрити, коп, мент.

– Почему ты так странно разговариваешь? У меня возникает ощущение, что я разговариваю через переводчика.

– Наверное, оттого, что мы и разговариваем через… переводчиков, – она шагнула поближе и, повернувшись боком, откинула волосы назад. На ее длинной серьге, как на качелях, покачивалось небольшое существо с крылышками, похожее на сказочную фею (а может, ею и являвшееся). Андрей непроизвольно схватился за своё кольцо в левом ухе и ощутил что-то вроде легкой щекотки от маленьких крылышек.

– Что за… хрень?

– Переводчик.

– А почему – такой? – он сам понимал, что вопрос дебильный, но другого у него сейчас не было.

– А какой должен быть? Ты же понимаешь, значит, он… достоин.

– Ага, вот почему иногда идет какая-то задержка! Он слова подбирает?

– Да. Пытается объяснить, но наши… миры далековато ушли друг от друга, и некоторые… понятия сложно перевести.

– Миры, значит. Значит, мы сейчас уже не у меня в Мире?

– Да. Мы уже пришли в наш, только чуть-чуть не добрались до… места.

– Так. С этим разобрались. Уже лучше, – он достал зажигалку и со второго раза прикурил-таки сигарету: руки ощутимо тряслись.

С первой же затяжкой голова просветлела, дрожь куда-то ушла, но вместе с ней сгинула и пьяная храбрость. Оружие тяжелым грузом оттягивало левое плечо, ночь постепенно отступала, и в ущелье становилось светлее с каждой минутой. Наконец ветер стих. Мрак развеялся окончательно, превратившись в легкий сумрак, перебиваемый то тут, то там столбами падающего сверху света.

Теперь Андрей смог наконец-то разглядеть свою спутницу получше. Тонкая, стройная, ростом ему всего лишь по плечо, она, однако, не производила впечатление подростка: скорее, молодой женщины. Одета она была в какие-то лохмотья, которые его вчерашний притупленный сумерками и алкоголем взгляд принял за длинный свитер и джинсы. Он так и не смог определить, во что она задрапирована, но носила она эти одежды, как последний писк высокой моды.

Была в её движениях некая легкость и одновременно… властность? Так хозяйка идет по своему саду, дому или владению, где каждый камушек лежит именно по её воле или молчаливому разрешению. И ещё её лицо постоянно оставалось в тени, будь то тень волос или случайный излом рельефа. Казалось, она притягивает к себе даже самые тонкие паутинки затемнения, и те покорно сопровождают её в любом движении. Единственное, что он смог разглядеть, буровя её взглядом все это время, – глаза. У неё был необыкновенно светлый и даже прозрачный взгляд. Радужка глаза была светло-голубая, как воды горного озера, и не было возможности поймать её взгляд надолго. Но когда он касался тебя, вокруг как будто становилось светлее.

– Итак, Щётка или как-там-тебя, – Андрей докурил сигарету и, бросив её под ноги, тщательно растер ботинком. – Объясняй.

Он огляделся и, увидев подходящий камушек, присел на него, положив дробовик на колени.

– Почему именно я?

– Мне нужен был одинокий молодой… викинг с… разъемом переводчика.

– Кто??? Викинг? С каким ещё разъемом???

– У тебя на… рубахе, – она указала на его черную футболку, – рунические тексты. И твои руки привычны к оружию. Значит, ты – викинг. А в ухе – серебряное кольцо, которое означает, что ты дал обет сражаться против зла. И поэтому… переводчики согласны иметь с тобой дело. Опять же, на кольце удобнее сидеть при переводе.

– Это всё просто дурацкое совпадение! – байкер хотел рассмеяться, но не смог: вышло как-то неестественно.

– Не бывает таких совпадений. Ты не пахнешь ни домашними животными, ни женщиной: ты – одиночка. Твои руки в оружейной смазке, а на поясе черный нож. Ты ездишь на… мертвом коне. Ты носишь руны и дал обет сражаться против зла. Я – призываю тебя на бой против зла! Изгони моих врагов с моей земли, освободи мой дом!

Было что-то в её речи, перешедшей в страстный призыв, что Андрея бросило сначала в жар, потом в холод, а потом снова в жар. Если так посмотреть, то в целом она права. Никто не ждал его в доме и в городе, кроме работы. А она, как всякая нелюбимая, подождет ещё немного.